Евгения Грановская - Иероглиф смерти

Маша тоже не удержалась от улыбки:

– По сути, да. Свою работу он обожает, но вот личная жизнь у него не сложилась. Когда-то он был женат на очень красивой девушке, которую долго добивался. А всего через год после свадьбы она ему изменила – с его лучшим другом. Стас тогда чуть не умер от горя. Замкнулся, пил не просыхая целый месяц, пока не попал в реанимацию. В больнице подружился с буддистскими миссионерами, стал медитировать, увлекся йогой. Из больницы он вышел совсем другим человеком. Привел себя в порядок. И решил, что больше ни одна женщина на свете не разобьет ему сердце. И ладно бы только так, но Стас стал мстить женщинам за свою разбитую любовь. Соблазняет их, а потом бросает.

– Для буддистов весь мир – иллюзия, – сказал Глеб. – Включая женщин.

– Женщины, может, и иллюзорные, но страдают они по-настоящему. – Мария подставила бокал. – Плесните еще.

– Вы не слишком торопитесь?

– Ничего. Сегодня я перелопатила горы работы, так что заслужила.

Глеб смешал ей новый коктейль. Бросил туда льда. Маша взяла стакан, посмотрела сквозь него на люстру и задумчиво проговорила:

– Хорошие люди, такие как Стас, сталкиваются со злом, а потом, по недомыслию или глупости, начинают распространять его вокруг себя – как заразу. И количество разбитых сердце растет в геометрической прогрессии.

– Мрачновато вы смотрите на мир, – заметил Глеб.

– Реалистично, – возразила Маша. Она отпила глоток коктейля, скосила глаза на Глеба и вдруг сказала с усмешкой: – Давно я этим не занималась.

– Чем?

– Не пила в компании одинокого мужчины. Вы ведь одинокий?

– Я холостой, если вы это имеете в виду.

Мария улыбнулась:

– Это хорошо. Женатые мужчины какие-то замороченные. Побитые молью, жизнью, женой… А у вас есть лоск. Если напитки, то только хорошие, если музыка, то классика или джаз. И квартирка у вас уютная. Прямо даже не хочется уходить.

Глеб пожал плечами:

– Не уходите.

– В каком смысле?

– Переночуйте у меня. В таком виде вам на улицу лучше не выходить.

– А какой у меня вид?

Глеб улыбнулся:

– Рассеянный.

– Вы хотите сказать – пьяный.

– Не без этого. Оставайтесь, и я уступлю вам свою кровать.

Маша чуть прищурилась. В глазах у нее сверкнули озорные искры.

– Вы меня соблазняете?

– Ни в коем случае.

– Я вам верю. – Мария провела рукою по лбу, убирая упавшую прядку волос. – Наверное, я сейчас очень несимпатичная.

– Достоинства и недостатки вашей внешности мы обсудим завтра.

Маша покачала головой:

– Завтра вы снова станете для меня чужим человеком, Глеб. И я буду ругать себя за то, что заявилась к вам в гости и выпила ваши запасы водки и тоника.

– Ничего. Я это переживу. – Глеб внимательно вгляделся в худое, осунувшееся лицо Маши и вдруг спросил: – Что с вами случилось?

– Что со мной случилось?.. В каком смысле?

– Вы выглядите очень усталой. И несчастной.

– Правда? – Она пожала острыми плечами. – Что ж, может быть. Около четырех месяцев тому назад я попала в аварию. Расшиблась сильно. Переломы, ушибы, сотрясение мозга… Левое плечо хирурги мне слепили практически заново. Когда я вышла из реабилитационного центра, я подумала, что жизнь вернется в прежнюю колею. Но я ошиблась.

Маша отпила глоток коктейля и встряхнула стакан. Посмотрела, как колышутся в напитке кусочки льда, и продолжила:

– История вышла совершенно банальная. Я выписалась из больницы, вернулась домой. Мужа не предупредила… Хотела сделать сюрприз. Ну, и застукала в нашей супружеской постели голую бабу.

– А муж?

– Что муж?

– Где в это время был муж?

– В ванной. Нежился под душем и распевал песенку из «Севильского цирюльника». Знаете, такую… па-па-рира-ра-ра-ра…

Глеб кивнул:

– Ария Фигаро.

– Вот-вот.

– И как он все объяснил?

– Да никак не объяснял. Просто не успел. Я тут же ушла из квартиры. А дальше общалась с ним только через адвоката.

– Вы даже не дали ему шанса оправдаться?

– Не дала. Мне стало так противно… – Маша передернула плечами. – В тот момент я даже видеть его не могла.

– А потом?

– А потом все стало еще хуже. Я все время прокручивала в голове эту сцену. И чем дальше, тем больше его ненавидела.

– Ясно. – Глеб снова взялся за бутылку. – Иногда проблему можно решить простым разговором.

– Но не тогда, когда тебя предали.

Глеб смешал коктейли. Бросил в стаканы льда. Пододвинул один стакан к Маше. Она кивнула:

– Спасибо. Теперь… – Она отпила глоток и облизнула губы. – Теперь он пытается забрать у меня сына.

– А с кем сейчас живет сын?

– Он пока у бабушки. У моей мамы. Мы договорились, что будем навещать его по очереди, пока суд не закончится. На этом настояли наши адвокаты.

Она сделала еще глоток. Вздохнула.

– Я не самая лучшая мать на свете. Но я мать. И я люблю своего Митьку. И не позволю этому предателю забрать у меня сына.

– Наша судебная система обычно стоит на стороне матери, – сказал Глеб.

– Не в моем случае. – Мария вздохнула. – Я завишу от лекарств. Я психически неустойчивая. Кроме того, у меня опасная работа, которая к тому же отнимает чертову кучу времени. – Мария посмотрела на стакан, который держала в руках, усмехнулась и покачала головой: – Нет, Глеб. Для них я настоящее исчадие ада.

Внезапно Мария остановилась. С чего это она вдруг решила открыть ему душу? Кто он ей – сват, брат? Друг? Да никто. Маша усмехнулась: ну и ладно!

Она сделала еще несколько глотков и почувствовала, как водка с тоником мягко ударила ей в голову. Отлично. Чувствовала себя Маша прекрасно. Мягкое кресло, приглушенный свет, красивая музыка… И коктейль такой вкусный, и так приятно кружит голову.

– Налейте мне еще водки с тоником, – потребовала Маша. – И лимона не жалейте. Я полюбила лимон.

– Вы полюбили водку с тоником. И, кстати говоря, вы уже много выпили.

– Знаю. Но я хочу еще.

– Завтра вам будет плохо.

– Пусть. Зато сегодня мне будет хорошо. Наливайте!

Глеб поднялся с кресла.

– Нет, Маша. Вам пора спать. Я дам вам огромное полотенце и чистую футболку. А пока вы будете в ванной, я застелю вам постель.

– Эх… – иронично вздохнула Маша. – Добрые нынче пошли мужчины. Понимающие. Ладно, черт с вами, спать так спать. Сможете завтра утром довезти меня до работы? Я с похмелья боюсь садиться за руль.

– Конечно. Отвезу, куда скажете. Я за полотенцем!

И Глеб вышел из комнаты. Маша проводила его взглядом и снова вздохнула.

«Чего я хочу? – подумала она. И пожала плечами: – Если бы я только знала…»

На следующий день Мария добралась до работы только к обеду, и то с помощью Глеба. Полковнику Жуку она отзвонилась заранее, сообщила, что неважно себя чувствует, и попросила пощады. Старик со свойственной ему формальной деликатностью заверил Машу, что работа подождет. Тем более что ничего страшного ночью не произошло, Алена Логинова жива и здорова, и никто не покушался на ее жизнь.