Адам Нэвилл - Пропавшая дочь [litres]

– Я не могу. Это небезопасно.

– Небезопасно? Уже поздно об этом говорить. Ты подверг всех нас опасности. Всё поставил под удар!

– Я… Я не мог остановиться. Я был уже близко.

– Меня могли убить. – Скарлетт произнесла это тихо и без эмоций, будто разговаривала сама с собой. – Понимаешь это? За то, что я помогала тебе. За то, что ты сделал. Инспектор был напуган. Больше, чем я. Знаешь, что они делают с людьми, даже с полицейскими?

– Но как они узнали про нашу связь? Откуда кто-то знает, что мы вообще разговаривали? Этот телефон не зарегистрирован. Я постоянно их меняю. Все аккаунты нигде не зарегистрированы. Ты же дала их мне. Сказала, что их никогда не отследят. Что они совершенно безопасны.

– Меня заподозрили, поскольку теперь у них есть все аккаунты, которые я тебе давала. Все до единого. – Голос у нее дрожал так, что готов был сорваться. – Звонки, времена и места, они отследили активность всех лиц, привязанных к этим аккаунтам.

– Лиц? А те лица…

– Все они мертвы. Я использовала аккаунты умерших людей. Мы их использовали. Эти мертвецы – единственное, что связывало меня и тебя. По использованным тобой аккаунтам они отследили мои идентификаторы и места, где ты находился, когда я звонила тебе. И это еще больше доказывает нашу связь с каждым нападением. Господи, дело даже не в аккаунтах, они нашли твою ДНК на двух местах преступлений, и у них есть свидетели.

Отец упал коленями на мокрую траву и схватился за голову.

– Кто-то с твоей стороны сдал тебя, потому что я убил одного из «Королей»? Кто-то в твоем окружении? Когда они вышли на тебя, они проверили все твои контакты? Но как…

Скарлетт шмыгнула носом, голос у нее дрожал.

– Они отследили твою машину, автомобиль, зарегистрированный на тебя.

– Господи Исусе.

– Это очень плохо. – Скарлетт глубоко вздохнула. Отец услышал, как она сглотнула. – Человек, которого ты знаешь, тот, который взялся тебе помогать, полицейский. Он мертв. – Скарлетт Йоханссон расплакалась. – Его голова…

Ничего не соображая от шока, Отец прошептал:

– Мертв?

– Им нужен ты. А он… они поймали его и убили. Положили его… его голову в машину. Послание для тебя.

Боже, боже, нет.

– Следствие вышло на него. На меня, на него и на тебя: заговор народного мстителя и полицейских с целью убийства. Ты разорвал на куски многие годы планирования. – Отец услышал, как она снова сглотнула, чтобы восстановить контроль над голосом. – Он поменялся с тобой автомобилями?

– Аккаунт, который я использую, принадлежит ему. Он дал мне его. Если он у тебя есть… Тебе нельзя было звонить!

– Да пошел ты! Дело не только в тебе и твоей долбаной дочери… – Женщина замолчала, шмыгнула носом и после паузы сказала: – Все кончено.

Страшная тень омрачила мысли Отца.

– О господи. Я понимаю… Понимаю, как они взяли тебя. Это он сдал тебя. Он знал тебя. Знал меня. Джин… Детектив. Он был единственной связью между нами. Он знал мои идентификаторы… Потому что у него не было выбора. Они заставили его сказать, кто курировал меня раньше и какие каналы связи использовал. Он знал твои идентификаторы?

– Да.

– Когда они поймали его, прежде чем убить, они, должно быть… Должно быть, они угрожали его жене… или вроде того. Пытали… и он выдал вас всех…

Холодный воздух и влажная почва просочились Отцу прямо в костный мозг.

– Уезжай. Беги. Где бы ты сейчас ни был, уходи. Убирайся, двигай. Господи.

Отец грязными пальцами рвал на себе мокрые волосы.

– Господи Исусе, я должен позвонить жене. Я должен уехать. Мы оба должны уехать. Этот звонок, если он отслеживается, определит мое местонахождение. Господи, господи, господи… Они знают, какая у меня сейчас машина? Он сказал им?

Голос у Скарлетт изменился, стал настойчивым, но хрупким, будто она снова готова была расплакаться.

– Я могу приехать за тобой. Так будет безопаснее. Лучше, если нас будет двое. Скажи мне, где ты сейчас.

Отец посмотрел на экран телефона, затем на фигуру в машине, которая уже выпрямилась и разглядывала свои наручники.

– Прости. Они могут подслушивать.

Тон ее голоса внезапно изменился, снова стал эмоциональным, но страх из него ушел.

– Скажи мне, что сейчас ты стал ближе к ней.

Отца затошнило при мысли, что кто-то сейчас их подслушивает.

– Ближе, чем когда-либо.

– Благослови тебя Госпо… – Звонок резко прервался.

Отец отбросил телефон в сторону, как можно дальше от себя, и кинулся обратно к машине. Не обращая внимания на немигающие глаза пленника, он попытался связаться с новым идентификатором жены с помощью системы связи в салоне автомобиля. Но не смог этого сделать.

Отец тащился по автостраде в Бирмингем. Из-за сильного ветра машина не могла развить скорость больше тридцати миль в час. Недалеко от съезда в Таунтон он припарковался и трижды попытался связаться с женой с общественной точки связи. С того момента, как он выехал из Бриксхема, он успел сделать уже дюжину звонков. После последней неудачной попытки он готов был расплакаться.

Когда Отец вернулся в машину, лежащая сзади фигура села так быстро, что заставила его ахнуть. Он развернулся на переднем сиденье, и двое мужчин уставились друг на друга. Один ухмылялся, другой был напряжен и уже нащупывал пистолет, зажатый между ног.

Когда шок у Отца утих, эта костлявая голова уже не вызывала у него ничего, кроме отвращения и отчаянной надежды. Неуклюжий доходяга, накрытый одеялом и разрисованный цветными чернилами, с глазами скорее змеиными, чем человеческими, пожелтевшими от длительного злоупотребления наркотиками, улыбался ему, будто был рад знакомству. Люди, подобные ему, недавно убили полицейского, его друга и ангела-хранителя. Одно лишь отвращение помогло ему ненадолго забыть о страхе за Миранду и Скарлетт.

Но ему все еще было сложно поверить, что в автомобиле сидит похититель его дочери. Этот визит оказался слишком легким, хоть и сопряженным с психическим беспокойством, но бескровным. Казалось нелепым, что спустя столько времени и после всего, что он сделал, чтобы попасть сюда, похититель просто находился там , а теперь сидит в машине рядом с ним.

И та часовня, откуда он его вытащил. Она была усеяна наиболее тревожными отголосками того, что он либо не смог переварить, либо отказывался постигать, с тех пор как увидел то граффити в Пейнтоне. Это место усилило его опасение быть поглощенным чем-то предопределенным и чем-то большим, чем он сам. Сегодня он находился во власти недоумения и страха.

– Ты знал, что я приду, – сказал Отец.

Ухмыляющийся рот пленника растянулся еще шире, обнажив серые, торчащие из багровых слюнявых десен обломки зубов. Раздавшийся голос больше напоминал скрип, чем реальные слова.