Анна Орехова - Осторожно, Врата закрываются

Расэк посмотрел на Тупушга:

– Отдавайте команду автопилоту. Мы летим на встречу с Алисой!

Алиса сидела в кресле, укутавшись в плед, и пила молочно-белый горячий напиток, по вкусу напоминающий разведённый в кипятке мёд. Как ни странно, ей даже нравилась его сладость, видимо, организм нуждался в глюкозе.

– Согрелась? – Дишелл устроилась в кресле напротив и посасывала очередную порцию грюха.

Цепочку Алисе так и не вернули, а потому кулончик лежал в кармане шорт, приходилось то и дело проверять, чтобы не выпал.

– Не согрелась, – буркнула Алиса. – Было бы неплохо, если бы твои друзья вернули мою одежду.

Она уже молчала про документы, деньги и телефон.

– Они мне не друзья, – Дишелл втянула воздух, явно намереваясь плюнуть, но передумала, поймав гневный взгляд Алисы.

Они уже это обсуждали. Алиса объяснила, что не хочет топтаться босыми ногами по чужим плевкам, а потому попросила Дишелл держать себя в руках, по крайней мере до тех пор, пока ей не раздобудут обувь: кроссовки утонули в мутном донтокчанском болоте.

– Шигяры – это отбросы, выбравшие путь соблазна, – проворчала Дишелл. – Как можно дружить-водиться с теми, чей Долг платит община? Хуже шигяр только те предатели, что бежали с планеты, – она помолчала секунду и добавила: – А ещё хуже тот, кто им помогал.

Алиса поднесла чашку к губам, горячий пар приятно согревал нос и щёки. Она понимала, что мысли Дишелл неизбежно возвращались к Сшикшонгу. А её собственные то и дело крутились вокруг предстоящей встречи с детективом. Алиса уже видела осуждающий взгляд Расэка и слышала, как он произносит: «Ну разумеется, тебе нужно было влезть в самую гущу событий!»

Она сделала глоток и посмотрела на Дишелл:

– Почему ты так злишься на тех донтов, что бежали с планеты? Их Долг платит община, это понятно. Но они же бегут не от хорошей жизни.

Дишелл хмыкнула и перекатила во рту шарик грюха.

– Вот именно – бегут. Эти тупицы не понимают, что Справедливость повсюду. Неважно, как они живут-существуют сейчас. В следующей жизни всё равно родятся шигярами.

«Логично, – подумала Алиса, – если верить в перерождение душ. А если не верить – те донты оказались умнее прочих».

– Если жизнь их не устраивала, – добавила Дишелл, – могли бы присоединиться к Художнику и попытаться что-нибудь улучшить-изменить.

Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла, как бы говоря: «Я же борюсь, а не бегу с планеты».

– А как ты относишься к коротышам, которые заставляют вас платить Долг? Получается, они тоже возродятся шигярами?

– Почему? – ушки Дишелл приподнялись. – Коротыши поступают справедливо. Мы платим Долг, потому что мы донты.

От удивления Алиса едва не расплескала напиток.

– То есть вы всю жизнь платите непонятно кому и непонятно за что, и ты считаешь это справедливым?

Дишелл недоуменно уставилась на неё.

– Как это непонятно кому? Мы платим владельцу поселения за то, что он позволяет-разрешает донтам жить и работать на его земле.

Алиса вздохнула. Ей нравилось изучать обычаи других рас. Что-то удивляло или шокировало, что-то вызывало улыбку. Но на Донтоке все порядки были какими-то изощренными, а больше всего поражала логика, с которой это преподносилось. Долг был частью жизни Дишелл, она воспринимала его как пенсионные вычеты из зарплаты: все платят, и я плачу, так положено, и к тому же в будущем, возможно, это принесет пользу.

– Дай угадаю, владельцем земель может стать только донтокчанин?

Донтка пожала плечами:

– Конечно.

Алиса почувствовала, что начинает злиться. Почему Дишелл не видит очевидного?

– А тебя не смущает, что донтокчане по сути владеют планетой?

И снова Дишелл посмотрела на неё взглядом «что за чушь ты несешь?»

– А почему меня должно это смущать?

– Да потому что это и ваша планета! А выходит, что у донтокчан на неё больше прав!

Дишелл неуверенно кивнула:

– Ну да. Иначе все были бы равны. А это уж точно несправедливо.

Пару секунд Алиса ошарашено смотрела на неё, надеясь, что попросту неправильно перевела.

– Равенство несправедливо?!

– Ну конечно, – Дишелл улыбнулась, видимо, решив, что сумела наконец донести свою мысль. – Если бы все были равны, как бы мы наказывали тех, кто нарушает-преступает закон?

– В смысле? У вас же есть тюрьма. Ты сама говорила, что ваших преступников ссылают на остров.

Дишелл демонстративно хмыкнула:

– А если они помрут раньше, чем искупят вину?

Алиса открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что попросту не найдёт аргументов. Как объяснять религиозному фанатику, что святая вода – не панацея? Он забросает тебя абсурдными выводами и «реальными» примерам, а в заключении добавит, что всё дело в силе веры.

Вера Дишелл была непоколебима. Она, похоже, даже не допускала мысли о том, что перерождение – всего лишь красивая сказка.

– Если бы все были равны, – продолжала распыляться донтка, – убийцы рождались бы на равных с теми, кто жил честно. Нет, если нарушил закон, в следующей жизни будешь-станешь шигярой. Если, конечно, не выплатишь Долг.

Алиса опешила, услышав последнюю фразу.

– Подожди, ты хочешь сказать, что убийца, выплативший Долг, переродится донтокчанином?

Дишелл кивнула:

– Ну да, только это невозможно, если тебя отправят-сошлют на остров. Жизни не хватит. Единственный выход – скрываться, накопить на Ки Ри и принять достойную смерть.

Она помрачнела, видимо, вспомнив о Сшикшонге. «И тут всё логично, – подумала Алиса, – так или иначе преступника накажут: или попадёт в тюрьму, или сам себя прикончит».

– Выходит, если Сшикшонга арестуют, все его сбережения уйдут донтокчанам, а тебе придется платить его Долг?

Дишелл опустила ушки и уставилась в пол:

– Стану шигярой, как эта уродина Вомгша. Правильно Фитиль рассуждает-говорит: донт, чтящий Справедливость, на его месте уже бы принял недостойную смерть.

– Наверное… но тебе это всё равно не поможет. Неужели нет вариантов избавиться от Долга Сшикшонга?

– Так я же говорю – есть! Если папа недостойную смерть примет. Его сбережения перейдут-достанутся мне и покроют хотя бы часть Долга.

Алиса отставила кружку на пол, от греха подальше, а то точно перевернёт и испортит единственную одежду.

– Живые не платят за преступления мёртвых, – добавила Дишелл. – Это несправедливо.

«Чёрт возьми! Не планета, а сплошное сосредоточение идиотизма!» Выходит, если в твоей семье завёлся преступник, можно объявить ему ишру, и тогда Долг поделится на общину, а можно родственника по-тихому убить, и тогда получишь его грязные деньги. Но вот незадача, вдруг тебя упекут за убийство на остров? Как ни крути, все ниточки тянутся в одну сторону: сбережения – донтокчанам, остальным – недостойная смерть.