Айван Зорн - Гнев [litres]

– Я не знаю.

– Как же так? Ты же Хранитель.

– Я уже стара, как ты заметил, память подводит.

Он какое-то время оценивал слова Долорес, как бы сомневаясь, потом скривил тонкие губы в усмешке и продолжил:

– Что ж, тогда Тамерлан пригодится, используем план Б.

– Пригодится для чего?

В склепе со стороны входа послышался гулкий звук шагов, и через несколько секунд они увидели идущего между надгробиями Гая. Он озирался в поисках Мэй и держал обе руки в карманах. Меньше всего он ожидал встретить здесь мать, да еще с кем-то, кого он никогда раньше не видел.

Карл сделал пару шагов к нему и вдруг сказал:

– Ну, здравствуй, сынок…

– Сынок? – Гай нервно повел плечом и в поисках ответа растерянно глянул на мать.

Карл тоже смотрел на Долорес, ждал, что она скажет.

– Это твой отец, Гай. – ответила она устало. – И я надеялась, что ты никогда об этом не узнаешь.

– Гай? Что ты несешь, Ло?

– То, что слышишь. – сказала она Карлу и, повернувшись к Гаю, проговорила: – Гай, я знаю, что ты убил брата. Это все моя вина. Я так старалась защитить вас…

– От чего? – в ужасе глядя на нее сдавленно спросил Гай.

– От него. Это не только твой отец. Еще он – дьявол.

Карл слушал с интересом, чуть склонив голову набок. Добавил:

– Дьявол. Не сам сатана, конечно, но очень даже дьявол. Это тоже высокая должность, топ-менеджерская, – хохотнул он и подмигнул Гаю.

– Дьявол. Ну да. – Гай потер переносицу, посмотрел на Карла, потом на мать. Вздохнул:

– Значит, настоящий дьявол. И как ты это докажешь?

Карл расхохотался:

– Ты хочешь, чтобы я доказал тебе, что я – дьявол, а не то, что я – твой отец? Я бы поступил так же. Это совсем не трудно. У тебя в руках пистолет, – он кивком показал на карман.

Гай вздрогнул и вытащил из кармана руку, в которой действительно был пистолет. Карл говорил и подходил, сутулясь и прихрамывая, все ближе и ближе, пока, наконец, не оказался почти вплотную перед ним. Взял руку Гая с пистолетом и упер дуло в свой живот. Когда Гай сообразил, что сейчас произойдет, грохнул выстрел.

Пуля прошла сквозь Карла, как сквозь торт, он отпустил руку Гая и, усмехнувшись, отступил на несколько шагов назад. Гай видел, как покачнулась Долорес, но все еще не понимал.

Карл развел руками:

– Я же бессмертен!

Эхо бросилось разносить по углам склепа: «Смертен… Смертен…»

– Бессмертен, – повторил Гай, глядя, как на белом платье матери растекается красное пятно. Она подняла руку к горлу, пытаясь расстегнуть ворот, и стала медленно оседать на пол.

– Мама? – Гай пошел к Долорес, споткнулся, едва удержался на ногах, ухватившись за какой-то крест на памятнике рядом.

Она опустилась на землю и тяжело дышала, неловко откинулась на надгробный камень за спиной. Белая ткань на груди все больше напитывалась кровью. Прерывисто, с одышкой произнесла:

– Прости меня…

Гай опустился на колени возле нее:

– Не надо говорить, мама…

Она положила ладонь на его щеку и, собравшись с силами, сказала:

– Не дай ему открыть дверь. Ты сын дьявола, но еще… ты – внук бога. – И закрыла глаза.

– Мама, – позвал он.

Лицо Долорес на глазах изменилось, опустело. Гай обнял ее, пытаясь удержать то, что удержать невозможно. Никогда ничего нельзя было понять по этому лицу. Столько раз в своей жизни он пытался угадать, что она чувствует. И выходит, что всегда ошибался. Он медленно, неловко стал снимать пальто. У него никак не получалось выдернуть руку из рукава, потом все-таки вышло. Аккуратно, как ребенка, он укрыл ее, что-то тихо говорил ей, гладил ее по руке.

Карл стоял над ним какое-то время, ожидая, потом склонился, взял за плечо:

– Соберись! Не время раскисать.

Гай посмотрел на него словно издалека, как будто сквозь него.

Карл вытащил книгу из-за пазухи:

– Книга у меня!

Гай покачал головой. Он по-прежнему смотрел на мать.

– Идеальная копия, моя копия! Мы должны попробовать! – Он сказал это так громко, что по склепу прокатило эхо. – Где дверь?

В этот момент послышались шаги.

– Гай!

Гай вздрогнул, услышав голос Амико. Он очнулся и как будто только теперь заметил Карла. И до него дошел смысл его слов.

– Амико! – Гай начал подниматься, ощутил тяжесть пистолета в кармане. Поднял руку ко лбу, отер холодную испарину. Его лихорадило, он сжал рукоять пистолета, чтобы унять дрожь в руках. Фигурка Амико мелькнула в просвете между надгробиями. На бегу она крикнула:

– Гай, это не Мира, это киллер Симуна Сэ!

– Амико? – Гай растерянно озирался, пытаясь найти ответ.

И в этот момент снова грохнул выстрел. Пуля прошла, коснувшись предплечья Амико, порвав рукав ее куртки. Она выругалась. Гай бросился к ней, и они оба, пригнувшись, укрылись за ближайшим мавзолеем.

Карл даже не шевельнулся. Он так и стоял, скрестив руки на груди.

– Так-так-так, добро пожаловать. Как это похоже на старикана Сэ. Ну покажитесь, что же вы. И прекратите пальбу, вы мне надоели со своим оружием.

Зорн, наблюдавший за сценой, еще пытался осознать, что делать дальше, когда увидел, как Мэй выходит из укрытия и идет прямо на Карла.

– Образ без подобия, – отозвалась Мэй на непрозвучавший вопрос. – Нас принято называть искусственным интеллектом, я принадлежу последнему поколению.

– Ну, конечно… молодая нейросетка… Самообучающаяся? – с интересом спросил Карл.

– Технически мы – новая раса.

Зорн смотрел на Мэй. Вот оно что… Мэй – точная копия кого-то из прошлой жизни Гая. Симун Сэ хорошо подготовился: убрать всех причастных – и концы в воду. Ему вдруг стало очень скучно, и еще он понял, как сильно устал. От Тарота, от бессмысленных поисков, от жизни, от людей и нелюдей. От тоски по Еве.

В чем смысл гнева на мир, если мир – дикая, ежесекундно меняющаяся фантазия? Злиться на кого? Ведь каждый – всего лишь горсть будущего праха, который когда-то испытывал желания. И все это было зря.

– Технически. – Карл расхохотался. – Когда ты говоришь «технически» – это как? Скажи-ка мне, у тебя есть желания? Твои собственные желания? Ведь тот, у кого нет желаний – не существует.

– Я хочу стать сверхчеловеком.

– А если у тебя есть желания, – Карл еще пуще развеселился – то ты – не лучше, чем человек! Нет, Мэй, мы с тобой не так уж не похожи…

За спиной щелкнул затвор.

– Смотрите-ка, вечное зло против временного зла, – сказал Гай. – Давай проверим, ты также не существуешь, как и он?

И он выстрелил.

Бывают такие мгновения в жизни, когда тебе кажется, что ты понимаешь, кто ты такой. Мгновения, после которых мы думаем, что, возможно, наша жизнь больше, чем просто перемещение от станции рождения к станции смерти. А когда эти мгновения остаются позади, мы чувствуем, что в нас что-то навсегда изменилось или сломалось. Потому что на самом деле это одно и то же. И мы никогда уже не будем такими, как прежде.