Анастасия Евлахова - Красавица [litres]

– Это традиция, – объяснила Хенна. – У вас разве не так? Обязательно нужна пара! Синяя звезда это любит.

Мора только хмыкнула.

– Если пойдешь на фестиваль одна, на тебя будут смотреть как на ненормальную. Так не положено, понимаешь? Если у человека нет пары, он просто не идет.

Мора повела плечом. На нее и так будут смотреть во все глаза. С другой стороны… Она вдруг представила себя рядом с Реем и прикусила губу. С ним пойти она бы не отказалась, но она даже не знает, кто он такой и существует ли на самом деле.

– Ты здесь вообще? Ты куда улетела? Эй!

Хенна махнула ладонью перед лицом Моры и прищелкнула пальцами.

– Где витаешь? Смотри, говорю, что я тебе нашла.

Хенна выбрала из своего гардероба темно-синее, бархатное, как ночная Бездна, платье: длинное, наглухо закрытое спереди, сзади оно щеголяло вырезом до самой поясницы.

– Ну вот еще! – запротестовала Мора.

И цвет, и ткань ей понравились, но фасон!..

– Не вздумай капризничать! – Хенна всучила ей платье и отступила. – Бери, и точка. Нормальное! Ну и что, что спина голая? Не замерзнешь. Накидку возьмешь. Других у меня нет!

Захлопнув прямо перед носом Моры шкаф, Хенна выпроводила ее:

– Возвратов не принимаю. Спокойной ночи.

По пути к себе Мора невольно улыбалась. Она вдруг подумала, что, если бы не Хенна, она бы не только не пошла на фестиваль, но не осмелилась бы даже подумать о таком платье. Зикка, такая же резкая, как и Хенна, обычно ограничивалась тем, что отпускала едкие шуточки. Хенна же взяла Мору в оборот, и теперь ей даже не хотелось спорить…

Добравшись до дома, Мора вывесила платье и переоделась ко сну. В комоде у нее нашлись только сатиновые комбинации и пижама с рисунком усатой глокки, а поскольку в холодном, скользком сатине она спать не привыкла, то предпочла глупую, но удобную пижаму. Когда ритуал переодевания завершился, Шемус тактично кашлянул.

– Что-то не так? Хочешь раскритиковать глокку? Или платье? – вздохнула Мора.

И Хенна, и Шемус расшатывали ее привычный мирок, но Море это даже нравилось.

– Что вы, хозяйка, ни в коей мере. Я, к сожалению, не могу оценить вас визуально, но уверен, что платье, которое вам одолжила подруга, весьма удачно. Я хотел обратиться к вам совершенно по иному поводу. Вам, если позволите, записка.

Мора охнула. Ну конечно! Она все никак не напишет родным, и они, наверное, уже забеспокоились.

– Давай сюда.

Не зажигая света, Мора присела на краешек кровати. Из окна лился мутный свет фонарей.

– Вот, пожалуйста.

В воздухе перед Морой возник листок голографической бумаги, сложенный вчетверо. Она аккуратно подцепила уголок и раскрыла записку. Развернулась голограмма.

Перед ней возникла фигура. Запись, конечно, немного светилась, но в полумраке Мора разобрала лицо не сразу. Это был Парр. Выражение у него было мрачное и самодовольное, смотрел он прямо, и Мора невольно оправила майку и отодвинулась, чтобы голограмма глядела мимо нее. Если бы это была живая связь, Мора сгорела бы со стыда: чтобы этот нахальный мерзавец видел ее в таком наряде?..

– Слушай, милашка, тут такое дело.

На записи Парр заметно нервничал. Форменный галстук висел у него на шее вяло и небрежно, потому что он постоянно дергал его, чтобы ослабить еще сильнее.

– В общем, дело вот в чем: такую, как ты, ни один дурак не пригласит, так что капризничать ты не будешь. Я тебе сделаю гигантское одолжение. Пойдешь со мной. Завтра вечером зайду. И без фокусов! Всё.

Он махнул рукой, и запись оборвалась. Голограмма потухла.

– Конец сообщения, – услужливо пояснил Шемус. – Желаете просмотреть его еще раз?

Мора мотнула головой, а потом кивнула:

– Да. Давай.

Во второй раз Парр звучал нисколько не заинтересованнее, а еще Море показалось, что он все время поглядывает куда-то в сторону. Не читал же он заранее написанный текст? Тут два слова, и те проще простого. А может, с ним рядом кто-то сидел? Вот это возможно. Он проспорил друзьям?

Мора фыркнула и смахнула записку. Вряд ли ее кто-то пригласит, но идти с этой сволочью?.. Нет, нет и еще раз нет! Синяя звезда обойдется.

– Шемус, это правда, что у Парра родня в Квартуме?

– Поверьте, мне очень неудобно, но, боюсь, подобную информацию я раскрывать не уполномочен.

Ну конечно. А что, если…

– Код десять-ноль-пятнадцать. Углубленный поиск…

– Простите, хозяйка, со мной этот код не работает. Увы и ах.

Да чтоб тебя!

– Предвосхищаю ваш вопрос, – добавил он. – Нет, в архиве вы информации об этом студенте не найдете. Личные дела учащихся обычно закрыты.

Следовало догадаться. Ну и ладно… Даже если Парр и вправду такой опасный тип, как о нем шепчутся, Мора не побежит за ним по приказу, как рика.

– Шемус, давай-ка напишем письмо моим, на Второе, – попросила она.

– Как скажете, хозяйка. К сожалению, голографическую запись на Второе кольцо отправить не удастся, поэтому я предложу вам текстовый вариант.

– Да-да, я понимаю. Записывай.

– Слушаю, хозяйка.

Мора не знала, что именно из ее письма пропустят, а что нет, но о видениях она даже лично бы не рассказала: мама тотчас убежала бы в храм – советоваться с братом Теусом, отец бы не поверил, а Зикка подняла бы сестренку на смех. Поэтому Мора ограничилась самым общим и не особенно важным. Куда больше ее волновал ответ, она надеялась, что уж про Второе на Первом можно читать без цензуры.

Отправив сообщение, она вспомнила про записи отмеченных и, укутавшись поуютнее, начала их просматривать одну за другой.

Голограммы оказались короткими и довольно похожими. В разной степени обезображенные люди говорили о видениях или голосах, и каждый был свято уверен, что это боги. Старик с белыми, явно слепыми глазами, девочка без единого волоска на голове, мужчина с очень сильным нервным тиком и трясущимися руками… Они все говорили странным, словно запуганным тоном, но в том, что их не заставляли все это рассказывать, Мора не сомневалась. Слишком уж явные эмоции, такой благоговейный страх, граничащий с травмой, не подделать.

А еще они описывали богов на удивление схоже: все они упоминали особое сияние, которое исходило от фигур, – как будто боги ни больше ни меньше светились. Но именно так светились фигуры студентов на Третьем, когда тот человек из «Эгоса» показывал им, как работает особый чип в его карте! А если так, то «боги», которые являлись всем этим несчастным, могли быть такими же людьми с острова, как и они сами, а все эти «видения» – метаголограммами. Человек из «Эгоса» сказал, что «Глаз ворона» был старым проектом, просто им давно не занимались. А даты на записях меченых тоже стояли давнишние. Сто пятьдесят два оборота назад, четыреста с чем-то, больше пятисот…

Или Мора просто выдает желаемое за действительное и никакого сходства между метаголограммами и видениями у этих меченых нет? А тот круглый человечек в Центре полетов – Олиус, Обиус?.. Госпожа Тааре сказала, что предок Обиуса видел богов. Вот бы поговорить с Олиусом и выяснить, как это было…