Виолетта Стим - Клуб Рейвен [litres]

– Заткнись, светлая, – поморщился он и, отпустив ее руку, пошел навстречу Коулу. – С чего такой грозный вид, приятель? Неужели мы стали последним препятствием на пути твоего могущества?

Деметра поняла, что он намерен сразиться с ним один на один, без магии. Как полагается охотникам.

– Так и есть, Дориан, – надменно ответил тот, поигрывая клинком в руке. – Погибни как герой или останься жить трусом.

– Кажется, я уже слышал подобную фразу в каком-то из фильмов, – рассмеялся Дориан.

Поравнявшись с противником, он сделал первый выпад. Коул поспешил ответить, и битва началась.

Дориан сражался с какой-то дикой, звериной яростью. Сжав кулаки, Деметра поняла, что в каждое свое движение он вкладывал желание отомстить за Лику. Трусливо отступая, Коул едва успевал отражать удары. Он никак не ожидал такого натиска.

– А ты хорош, Далгарт! Весьма хорош! – тяжело дыша, проговорил Ларивьер.

В ответ Дориан только сверкнул глазами и бросился в атаку. Снова заблестели в лунном свете кинжалы, и снова Коул отступал.

Охотники кружили вокруг друг друга, клинки сходились и расходились вновь, пытаясь найти слабые стороны в защите противника.

Издалека парни были похожи. Одинаковый рост, одинаковое телосложение. Даже возраст. Они обучались вместе у одних мастеров и были равны по силе. Но один из них жаждал победы больше.

– Я убью тебя! Что бы ты ни сделал – я убью тебя! – прорычал Дориан и, отразив очередной выпад, послал свой кинжал вперед.

От сильного столкновения стали о сталь посыпались искры. Отступить Коул не успел, и Дориан, вложив в удар всю свою ярость, направил лезвие в сердце противника. Однако в последний момент из-под ноги у него ушел камень. Рука дрогнула. Клинок распорол одежду и вошел по самую рукоять под ключицу.

Коул издал нечеловеческий вопль и, выронив кинжал, упал на одно колено. Наблюдавшие за дуэлью охотники забеспокоились, не веря в проигрыш своего командира.

Дориан, тяжело дыша, поднял с земли кинжал Коула.

– Смотри на меня, ублюдок! – закричал он, занося клинок для последнего удара. – Умри как подобает мужчине!

– Прости, Далгарт, но я выбираю другой вариант, – проговорил Коул и послал в Дориана ослепительную молнию.

Тот отшатнулся, но все же устоял на ногах. Тогда Коул пустил в него еще разряд, и еще. Не сводя взгляда с раненого противника, Дориан попытался сделать шаг вперед, но парализованные электричеством мышцы его не послушались. Аутэм выскользнул из его рук, и он упал на колени.

– Дориан! – в ужасе закричала Деметра. Она металась на краю утеса, не зная, что ей делать и как помочь.

– Не подходи… – с трудом выговорил Дориан, наблюдая, как Коулу помогают подняться его подчиненные.

Кое-как встав на ноги, охотник схватился за торчащую из плеча рукоять кинжала и с диким криком резко выдернул клинок. Осмотрев окровавленное лезвие, он заковылял к стоящему на коленях Дориану.

– Кажется, я недооценил тебя, Далгарт. Мой дорогой друг и напарник, – с ядовитой улыбкой произнес Коул, поднимая с земли свой аутэм.

– А ты трусливый слабак, каким я всегда тебя и считал, – со злостью процедил Дориан. – Хоть кто-то из нас не ошибся.

– Зато я всегда выживаю, – проговорил тот и скрестил на шее Дориана клинки.

– Сделай это, трус, – прошипел Далгарт.

Ларивьер медлил. Его плечи вздымались и опадали от тяжелого дыхания.

– Коул! – закричала Деметра, срываясь с места. – Тебе нужна была я, не Дориан!

Она рывком сняла с шеи кулон и зажала цепочку в руке. Одинокий топаз поблескивал, ловя отражение луны.

– Тебе нужен был мой амулет! Вот он!

– Смотри-ка… Девушка хочет за тебя заступиться, – ухмыльнулся Коул. И вдруг отбросил кинжалы в стороны.

Он щелкнул пальцами, и двое охотников, заломив Дориану руки, рывком подняли его на ноги.

– Я же сказал – не вмешиваться, – проговорил Дориан, посмотрев на Деметру.

Она глядела на него, не обращая внимания на текущие по щекам слезы.

– Прогуляемся? – с ехидной ухмылкой спросил Коул, подходя к Деми и больно хватая ее за предплечье. Она молча повиновалась. Не церемонясь, Ларивьер потащил ее на край скалы.

– Какой храбрый светлячок, – проговорил он, остановившись над обрывом. – Тебе понравилось танцевать со мной на балу?

– Ты знал, что это я, – поморщилась Деметра, отводя глаза. – Конечно, знал… Ублюдок.

Коул влепил ей пощечину, крепко схватил за волосы и развернул лицом к зрителям. Он подождал немного, убедившись, что все на них смотрят.

– Прости, Дориан, но я должен убить еще одну твою девушку, – сказал он, самодовольно усмехаясь.

Отпустив волосы жертвы, он обхватил ее за талию, а затем рывком потянул за собой, увлекая в пропасть.

Земля под ногами исчезла, в ушах засвистело, а шарф голубой змейкой извивался в воздухе. Они летели с утеса вниз, навстречу острым камням.

Крик Дориана – вот что услышала Деметра последним.

Резкая боль пронзила ее тело огненной вспышкой и вдруг исчезла. Она не ощутила ни брызг волн, ни шума моря. Словно все органы чувств – слух, зрение, обоняние, осязание – отключились.

Конец, финал… Неужели смерть приходит именно так, в оглушающей тишине?

Потусторонний холод заполонил все пространство, и откуда-то издалека донеслась тихая, едва различимая, невероятно печальная мелодия флейты.

Деметра открыла глаза, ожидая увидеть свое искореженное тело и ангелов, зовущих ее в рай. Однако картина, представшая перед ней, была совершенно иной.

Она лежала на идеально чистой мраморной мостовой посреди площади. Гладкие камни блестели в лунном свете, а вокруг возвышались здания из белого камня и прозрачного стекла. Они казались древнее, чем античные статуи, древнее, чем египетские пирамиды. Древнее затонувшей Атлантиды.

Так выглядел Эйрин – город богов.

– Сдается мне, Тотошка, что мы уже не в Канзасе, – пробормотала Деми, пытаясь подняться. В ее руке все еще был зажат амулет, топаз которого слабо светился после прохождения через портал. Она надела его на шею.

Рядом с ней без сознания лежал Коул. Кровь, сочащаяся из его раны и капающая на мраморные плиты, тут же исчезала.

На площади было слишком пусто. Деревья, растущие около зданий, казались прозрачными, сотканными из тумана. Листья серебрились на ветвях, качаясь в такт дуновениям ветра. Не было ни животных, ни птиц. Время как будто замерло в Эйрине. Все выглядело новым, только построенным… но в то же время заброшенным.

Пронизывающий ветер хозяйствовал на острове, словно он был его единственным обитателем. Он кружил вокруг первых, за многие годы, гостей, и каждый их выдох мгновенно превращался в едва заметный пар.