Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

— Ты ведь не куришь, — сказал он полувопросительно.

Шена призналась:

— Нет, не курю.

— Тогда почему ты носишь с собой сигареты, — он указал на пачку, — эти сигареты?

Она так сильно сжала столбик кровати, что побелели пальцы.

— Они пахнут тобой.

Сидни шумно выдохнул и присел на краешек письменного стола. Как минимум, она путала причину и следствие.

— Ты об этом хотела поговорить?

Девушка облизала пересохшие губы. Шена нарочно отрезала себе путь к отступлению, потому что устала бороться. Выбравшись из Могильной ямы, она обнаружила дыру намного глубже и черней… в собственном сердце.

— И об этом тоже.

— Тогда давай начистоту.

— Давай, — согласилась она.

— Я всего лишь прихоть?

— Не понимаю…

Рядом с пачкой сигарет лежало два идентичных ключа, каждый на своем кольце. Кому она отдаст дубликат? Для кого он изготовлен? Так странно… Сидни почти ощущал его вес в своем кармане.

— Я для тебя как трофей… еще один экземпляр в твою коллекцию?

— Что? — И она вспыхнула негодованием: — Нет!

— Тогда как?

— Сид… — Шена с болью улыбнулась. И хоть слезы уже жгли глаза, ей не понадобилось переступать через свою гордость или ломать какие-то ментальные барьеры: нужные слова без усилий сошли с языка. — Я люблю тебя.

Сидни остолбенел. У него перехватило горло, он оказался не в силах выдавить из себя ни звука и лишь несколько раз моргнул с ошарашенным видом. Какое-то время Шена ждала его ответа, хоть какого-нибудь, а потом опустилась на кровать, спрятала лицо в ладонях и расплакалась.

— Эй.

Он осторожно обхватил ее запястья и медленно отвел руки от лица. Шена посмотрела на него сквозь пелену слез: Сидни стоял перед ней на коленях. Когда он заговорил, его голос приобрел какую-то особенную мягкость и бархатистость.

— Хочешь покататься?

Она перестала плакать.

— Что ты имеешь в виду?

— Увидишь. Обувайся, — и Сидни отпустил ее руки, — я подожду за дверью. На случай если…

— Хорошо.

Шена умылась, надела сапоги и пиджак, потратив не больше двух минут. Взглянув на себя в ручное зеркальце, она припудрила щеки, скрывая их нездоровую бледность, и вышла в коридор. Они втиснулись в маленький лифт. Сидни все еще выглядел немного озадаченным, держал руки в карманах и всячески избегал ее взгляда. Ему определенно требовалось время, чтобы свыкнуться с новыми аспектами их отношений. Шена даже ощутила укор совести, что так спонтанно вывернула перед лидером душу и будто бы взвалила на него ответственность, от которой он хотел уклониться.

На улице Сидни подвел девушку к мотоциклу и остановился, улыбаясь. Шена широко распахнула глаза от изумления.

— Ты купил себе байк?

Он кивнул. Поневоле она вспомнила, как он честил их за малейшее нарушение правил, взять хотя бы ту историю с мобильниками, а уж Хетт из-за ее непримиримой натуры вообще влетало с завидной регулярностью. Но Шена предпочла обойтись без упреков: она ведь тоже снимала квартиру. Вместе с Хетт они арендовали ячейку в хранилище, Райс навещал старого отца… У каждого был свой секрет, а тайны девушка хранить умела. Им был отведен особый уголок в ее памяти. И она воскликнула с неподдельным восхищением:

— Классный!

— Правда? — В его глазах плясали веселые огоньки. — Садись.

Когда они оба уселись на мотоцикл, Шена прижалась к спине Сидни и сцепила руки у него под мышками. Это во многом походило на полноценные объятья, и ее затопило какое-то приятное умиротворяющее чувство, что-то наподобие благодарности. Шена с удовольствием вдохнула его запах, а ведь она и не подозревала, как сильно соскучилась по теплу его тела и по чужому теплу вообще. Промежуток, в который она не была ни Шеной, ни кем-то другим, те вырванные годы, проведенные в неподвижности, в пустой анабиотической дреме, начисто лишенной грез, в один момент перестали иметь значение. Это уже не набрасывало тень на ее существование. Шена ощущала себя живой, живее нормальных людей, раньше вызывавших у нее зависть.

Остаток ночи они колесили по городским улицам. Незадолго до рассвета, когда небо начало светлеть, их застал небольшой дождик. Сидни притормозил возле мигающей вывески супермаркета и соскочил с «вдовы». Вдвоем с Шеной они юркнули под стеклянный козырек над входом в магазин.

— У меня кончились сигареты. Зайдем?

Шена кивнула, одновременно поймав себя на мысли, что, наверное, впервые в жизни забыла прихватить с собой «Кэптен Блэк». Он остался на тумбочке в квартире. Теперь ей уже не надо притворяться и носить сигареты: в этом отпала всякая нужда.

На пути к кассе они прогулялись между торговыми стеллажами. По первому импульсу Шена схватила с полки грошовую соломенную шляпу, нахлобучила на голову, лихо заломила набок и кокетливо повертелась перед зеркалом. Кончики ее светлых волос намокли от дождя и начали виться, придавая ей слегка растрепанный вид, словно она недавно искупалась. Шена показала своему отражению язык и улыбнулась. Пока она дурачилась, Сидни на секунду впал в задумчивость, а потом предложил:

— Может, встретимся на выходе?

Она кивнула.

Хотя обычно Шена производила на людей хорошее впечатление, угрюмый охранник в потертой униформе ходил за ней по пятам, неодобрительно поглядывая на мокрые потеки на ее пиджаке. Вероятно, он полагал, что приличные девушки не шатаются ночью по магазинам, и в другой раз Шена обязательно бы сделала ему замечание. Сегодня же она купила пакетик карамели и решила подождать Сидни на улице.

Появившись спустя минуту, тот без предисловий вручил девушке яркую квадратную коробку. Она с нетерпением сорвала ленту и заглянула внутрь: на подушечках из хрустящей бумаги лежало восемь бледно-розовых «макаронов». Пирожные так и просились в рот. Шена взяла «макарон» двумя пальцами и откусила половинку. Сладкое безе с клубничным кремом буквально таяло на языке.

— Так это свидание? — невинно поинтересовалась она.

— Ну да, — Сидни распечатал сигареты и покосился на девушку. — Или ты хотела, чтобы я сразу опрокинул тебя на кровать?

— Пошляк! — И она легонько ткнула его кулаком в плечо.

Дождь все шел, и лидер успел выкурить три сигареты, а Шена приговорила почти всю коробку пирожных. Остался лишь крохотный кусочек, а она ведь так и не предложила Сидни попробовать… Робея, она спросила:

— Хочешь?

— Ты же знаешь, что нет. — Сидни мельком взглянул на пирожное с мокрым следом ее губ. Вывеска «24 часа» отбрасывала синие отсветы на их лица. — Ешь.

Они проторчали под козырьком еще десять-пятнадцать минут, пока дождь не перешел в мелкую морось. Беседа не клеилась. Наконец лидер выбросил окурок, подошел к мотоциклу и завел мотор.

Шена думала, что он отвезет ее обратно домой, но вместо этого Сидни взял курс на главную магистраль. «Вдова» уверенно мчалась навстречу восходящему солнцу: над горизонтом показался его сверкающий край. Центр города остался далеко позади, по сторонам тянулись жилые кварталы, мелькали спящие дома и магазины с темными витринами, а затем возникли и покинутые здания мертвых районов с коронами из золотого света. Сквозь выбитые двери и окна проникали солнечные лучи.