Ф. Джели Кларк - Хозяева джиннов [сборник litres]

– Вы меня не сдадите? – истончившимся голосом спросил Башир.

– Нет, – великодушно ответил Хамид. В конце концов, это всего лишь контрабанда конфет . Немного смешно, если подумать.

Суперинтендант, однако, не сдерживал себя в похвалах.

– О! Благослови Аллах вашу голову! Ваши глаза! Спаси вас Всемилостивый Аллах!

Какое-то время Хамид позволял ему продолжать, затем поднял руку, останавливая поток. Этого достаточно.

– Но ты больше не будешь заниматься контрабандой или еще чем-то подобным, – скомандовал он. – С этого дня ты пойдешь по прямому пути, суперинтендант Башир.

– Да! Да! – Мужчина кивал с явным облегчением. – Прямой путь!

Хамид встал и Онси вместе с ним. Из кармана кителя Хамид достал лист бумаги, развернул его и положил на стол лицевой стороной вниз, прежде чем подтолкнуть вперед. Башир поднял его, перевернул и в замешательстве прочитал.

– Я не понимаю, что это? – спросил он.

– Счет от шейхи Надии, – коротко ответил Хамид. – Ты получишь еще несколько. Включая счет за ремонт автоевнуха, думается мне. – Видя, как глаза мужчины стекленеют, по мере того как он занимался подсчетами, Хамид улыбнулся. Он поднял бронзовое блюдо и предложил его, побрякивая содержимым:

– Еще сладкого суджуха, суперинтендант Башир?

Возвращающиеся с работы люди заполняли «Мекку» каждый вечер. И шум их разговоров создавал ровный гул голосов в небольшом пространстве нубийского ресторанчика. Группка заводских работниц в светло-синих платьях и перчатках жарко спорили с металлургами – все еще облаченными в закопченные фартуки. За другим столиком несколько констеблей в хаки распивали чай с уличным торговцем подержанными запчастями автоевнухов, чья голова была обернута тюрбаном. Полицейские от души хохотали, пока мужчина жаловался на жену и дочерей, каждый день отправлявшихся на протесты, оставляя его без ужина. Всякий язык болтал о предстоящем голосовании по женскому избирательному праву, которому предстояло состояться завтра. Ожидание в воздухе можно было рукой потрогать, и большинству каирцев трудно было не поддаться атмосфере.

Хамид, однако, воздерживался от разговоров о государственных делах или социальной политике. Он устало допил третью чашку кофе ароматного абиссинского купажа и принялся за следующую. Эфиопские сорта неуклонно вытесняли из города более привычные турецкие вариации. Амхарская фраза «Буна тету», буквально «Пейте кофе», вошла в многоязычие постоянно расширяющегося каирского лексикона. Подняв голубую фарфоровую чашечку, он сидел, уставившись на белую пену, и обдумывал свой длинный день.

Удовольствие, которое он получил от устрашения суперинтенданта Башира (и это было чрезвычайно приятно), продержалось недолго. Покинув Рамзесскую станцию, напарники отправились в библиотеку министерства. Архив вмещал широкий выбор трудов о сверхъестественных сущностях, и они надеялись найти что-нибудь о неизвестной карге, вселившейся в трамвай 015. Их исследование заняло остаток дня. И все же агенты не обнаружили ни единого упоминания или зацепки. Единственным результатом их кропотливой работы было изнеможение.

Хамид посмотрел через столик, где Онси описывал события последних десяти часов их официантке – той самой юной нубийке, что познакомила их с шейхой Надией. Они выяснили, что ее зовут Аблой. Девушка сидела на стуле между ними, и ее глаза расширялись с каждой деталью рассказа. Хамид лениво подумал, что надо бы выругать Онси за обсуждение министерских дел с гражданским. Но он слишком устал, чтобы его сейчас это волновало. Кроме того, было в Абле нечто такое, что побуждало тебя говорить, будто слова сами срывались с языка. Следователь бросил любопытный взгляд на ее серьги – уже не священная корова Хатор, но одинаковые фигурки серебряных львиц.

– Погоди, – перебила Абла. – Помедленнее. Кто этот Загрос?

– Джинн, управляющий библиотекой в министерстве, – объяснил Онси.

– Мне кажется, я знаю Загроса, работающего в Имбабе, – задумчиво проговорила она. – Маленький трехрогий джинн? Разрабатывает аппараты доения для верблюдов?

Хамид разделался с кофе и покачал головой. Учитывая то, как все джинны разделяли имена, в последней переписи, скорее всего, была целая страница Загросов – даже если это была горная гряда в Персии.

– Другой, – сказал он. – Древний марид, и довольно крупный, с лавандовой чешуей, из носа и ушей растут волосы, и у него бивни с серебряными наконечниками. Очень трепетно относится к манускриптам.

Министерский библиотекарь направил их к источникам, которые могли помочь вычислить духа. Где-то с полдюжины версий космографии десятого века «Чудес сотворенного и диковинок существующего» аль-Казвини» [136]. Бесконечные средневековые бестиарии, в подробностях описывающие всех, от василисков до морских чудовищ, предположительно размером с маленькие острова. Напарники просмотрели трактат о естественной истории Плиния Старшего. Все это время беспокойный джинн стоял над ними, выражая недовольство тем, как они обращались с манускриптами, и временами настаивая, что деликатные страницы будет перелистывать он. Единственным, что смиряло библиотекаря с их присутствием, было необузданное ликование Онси, дорвавшегося до древних томов – и его Загрос очень даже одобрял.

– Вот так история, – сказала Абла, когда рассказ закончился. Сегодня она была в хиджабе с красными, зелеными и золотыми цветами Египетского феминистского сестринства, по всей длине которого вились слова «Голос женщинам». – Вы, Охотники за жутью, умеете развлекаться. Что теперь планируете?

– Все, что у нас есть – дух говорит на армянском, – проворчал Хамид. – В библиотеке немного нашлось по армянскому фольклору. Скорее всего, нам придется завтра идти в Армянский район. Или зайти в одну из церквей. Посмотрим, может, там кто-нибудь знает о духах своей родины.

Абла скорчила гримасу.

– Не хочу показаться грубой, но люди не очень любят с вами, ребята, разговаривать. – Увидев выражения их лиц, официантка пожала плечами. – Давайте будем честны. Вы в этом не виноваты. Мне кажется, это потому, что вы занимаетесь вещами, которые большинство людей считают жутковатыми. Одно дело признать, что джинны и магия теперь часть мира. И совершенно другое – быть близко с ними связанными. Люди не могут вас понять.

Хамид с трудом сдерживал возмущение.

– Ты вроде общаешься с нами без проблем, – парировал он.

Абла прищурилась и усмехнулась.

– Я похожа на большинство людей, агент Хамид? – Нубийка замерла, задумчиво постукивая себя по подбородку. – Но, мне кажется, я знаю кое-кого, кто мог бы с вами побеседовать. Но вы должны пообещать, что купите мне куклу. Или двух.