Оливия Штерн - Князь моих запретных снов [litres]

– А разве там, в снах, я другая?

– Конечно. Это же сны, – едва слышимый шепот, – там ты как будто призрак. Нет, конечно, ты твердая, но иногда у меня пальцы проваливаются сквозь… неприятно. Мне давно хотелось тебя обнимать… вот так, как сейчас.

Я молчала. Прислушивалась к собственным ощущениям. Подумать только. Меня обнимает мужчина. А я – почти голая. Правда, здесь очень темно, но он же чувствует, что под пальцами только тоненькая сорочка?

– Винсент, – прошептала я нерешительно, – а что… что дальше? Что мы будем делать дальше?

Сделала слабую попытку выскользнуть из его объятий, но попытка с треском провалилась. Винсент держал меня крепко.

– Т-с-с-с, разбудишь соседку. – Кажется, он усмехнулся. – Хочешь, пойдем гулять по замку? Хочешь, отправимся к морю?

Я тряхнула головой.

– Далеко… мы ведь не успеем. Да и как мы покинем замок?

Его глаза снова блестели в потемках, подобно серебряным монеткам, и я, хоть и не видела, но чувствовала, что он улыбается.

– Ильса, – он выдохнул мое имя мне в губы, – я же хозяин замка Бреннен, ты забыла? Дорога к морю займет так мало времени, что твоя подружка не успеет и на другой бок повернуться. Ты ведь… никогда там не была?

Я невольно закрыла глаза. Его пальцы скользили по моему лицу, мягко обрисовывая контуры скул, щеки, подбородок. Такие странные ощущения… до тянущей пустоты где-то под ребрами, до сбившегося дыхания. А что, если бы он меня поцеловал сейчас еще разок?

– Пойдем, – тихо позвал он, – у меня не так много времени.

– Ты служишь духу Сонной немочи?

– Вроде того. Но мне не хочется сейчас говорить об этом. Мне хочется к морю. С тобой.

И я решилась. Невозможно устоять перед мольбой в его голосе, перед блеском глаз, перед прикосновениями, от которых последние мысли куда-то улетучиваются.

– Мне надо одеться, – шепнула я.

– Просто накинь что-нибудь. Плащ есть? Ночи теплые. И обуйся. Нас все равно никто не увидит, обещаю.

Он неслышно поднялся с кровати, скользнул в тень. А я на цыпочках добралась до выданного мне плаща, закуталась в него, сунула ноги в башмаки, те самые, с мягкой подошвой.

– Идем. – Он взял меня за руку и потянул следом за собой, прямо к стене.

Уж не знаю, что он там сделал, на какую скрытую пружину нажал, но внезапно часть кладки бесшумно ушла внутрь, как будто кусок стены проворачивался вокруг своей оси. Винсент, не отпуская моей руки, двинулся вперед, и через несколько мгновений мы очутились в абсолютной темноте.

– Винсент… – Я невольно прижалась к нему, чем вызвала довольный смешок.

– Ну вот, теперь я знаю, куда тебя надо вести, чтобы пообниматься вдоволь, – прошептал он мне на ухо, обнимая за талию и привлекая к себе.

У него было крепкое тело – тело мужчины, привыкшего к физическим упражнениям. И пахло от него приятно, лавандой и лимонником. Я затаила дыхание, когда его рука скользнула по моей шее, приподнимая подбородок. Так и знала, что он воспользуется случаем. Винсент подался вперед, и снова его губы накрыли мои.

– Не сопротивляйся, Ильса, – выдохнул он. – Ты такая сладкая, что просто невозможно устоять. Что ты со мной делаешь, м?

И уж не знаю, что на меня нашло – то ли Винсент умел уговаривать, то ли я и в самом деле совершенно безнравственная девица, – но я расслабленно повисла в его руках, оперлась спиной о каменную кладку и просто позволила делать ему все, что хочется. Как выяснилось, хотелось ему много. Поцелуй явно стал глубже, и это было так удивительно, ощущать Винсента не то что близко, а даже… частично во мне. И эта запретная ласка оказалась такой удивительно приятной, что я обхватила его руками за шею и прижалась к нему всем телом. Что-то странное и удивительное происходило со мной: вдруг захотелось, чтобы Винсент не прекращал, чтобы гладил и трогал меня везде, даже там, где, как считалось, можно трогать только законному супругу. Внизу живота появилось непонятное напряжение, и я непроизвольно раздвинула бедра. Великие Все! Это оказалось… так сладко, что попросту не хотелось думать ни о чем. Просто хотелось… Его. Его всего, чтобы был вот так, близко и чтобы не прекращал эту дикую игру из прикосновений и мучительно-дразнящих жадных ласк губами и языком.

– Ильса, – шепнул он, внезапно отстраняясь, – если так дела пойдут и дальше, то мы не дойдем до моря. И потом, я помню, что ты мне тогда сказала.

– Что?

Его дыхание пощекотало щеку.

– Что ты не из тех.

И я услышала смешок. Потом он мягко потянул меня за руку.

Я покачала головой и молча пошла следом за ним, в кромешной темноте. Я не боялась заблудиться, потому что мои пальцы были в теплой и жесткой руке князя Долины. Теперь… мне стало немного стыдно, что я только что вела себя так и позволила слишком многое. В деревне уже бы камнями побили как шлюху, точно.

– Что с нами будет дальше? – тихо спросила я, бредя сквозь кромешный мрак. – Зачем я тебе?

– Я без ума от тебя, – таков был ответ, – разве этого недостаточно? Или тебе хочется порассуждать на тему, что есть любовь и любовь ли все это или же мне просто захотелось развлечься? – Он помолчал немного и добавил: – Если бы мне хотелось просто развлечься, я бы развлекся еще тогда, когда ты в своем сне забрела в мой дом.

Признание оказалось настолько откровенным, что мне даже стало немного больно. Здорово, конечно, что он ко мне неравнодушен – так же, как и я к нему. Но что дальше со всем этим делать?

Мне казалось, что Винсент читает мои мысли.

– Я что-нибудь придумаю, – глухо сказал он, – способ есть. По крайней мере, был раньше… Но я пока не уверен, что пойду этим путем.

Мы все еще шли по совершенно темному тоннелю. Кое-где он разветвлялся, я чувствовала, но Винсент, не раздумывая, сворачивал в нужных местах. А я семенила следом и думала, что это совершенное безумство: куда-то идти в кромешной тьме, доверившись человеку, которого я так мало знаю. Но то говорил рассудок. А сердце, глупое сердце, радостно подпрыгивало в груди. Оно давно поверило князю Долины. Оно точно знало, что он желает мне только добра.

– Ильса, – вдруг сказал он, – сейчас будет неприятный переход, прямиком к морю. Держись крепче.

И я доверчиво прижалась к нему, положила голову на плечо, с удовольствием вдыхая запахи лаванды и лимонника. Потом пришло ощущение кратковременного полета, и тьма закончилась. Я быстро огляделась, сообразила, что теперь мы просто стоим посреди небольшого грота, и где-то там, за его пределами, мерно шумят волны.

Винсент молчал и смотрел на меня. Здесь оказалось чуть светлее, своды грота были сплошь в отверстиях, провалах – получалось почти кружево. Бархат его сюртука казался присыпанным серебряной пылью.

– Если у меня все получится… ты будешь со мной? – спросил он, и тут же, словно что-то вспомнив, добавил: – У меня самые серьезные намерения. Я хочу на тебе жениться.