Наталья Резанова - Криптия

Ротескальк согласился, что так и следует поступить. Леопа вызвал двух охранников — сейчас ходить по городу было еще опаснее, чем днем, и вышел из официи. Было холодно, леденящий ветер напоминал, что уже настала зима — вот только снег задержался. Правда, вблизи Шенана он не каждый год выпадал, но уж когда бывало холодно — так уж холодно.

Говорят, возвращаться — плохая примета. А Леопа сегодня уже посетил резиденцию Зенона Целлы. Но куратор в приметы не верил и не задумывался об этом до тех пор, пока навстречу ему вместо легата не вышел Мемнон.

— Прошу прощения, господин Леопа, однако легат не может вас принять.

— Капитан, я понимаю, что время позднее, и легат наверняка спит, но я хочу сообщить ему нечто важное.

Мемнон мялся, что забавно было видеть в человеке, которого Леопа знал решительным и не склонным к рефлексиям. Покуда он медлил, Ансгар привычно оценивал его с точки зрения службы спокойствия. Средних лет, высок, смугл — наверняка с юга, о том же говорят курчавые волосы, сейчас изрядно сальные, бороду бреет согласно уставу, но щетина все равно пробивается. Вспыльчив, но служба приучила себя сдерживать.

— Он не спит, — наконец сообщил Мемнон. — Нету его.

— А где? — Нехорошая догадка кольнула в сердце.

— Вы же знаете… отряд на перехват обоза.

— Он решил возглавить операцию сам? Не доложившись наместнику?

— А тогда все задержалось бы… все бы сразу узнали, что легат хочет покинуть город.

Мемнон прав. Но если бы Ансгар хуже знал Целлу, он бы предположил, что легат решился на предательство. Или просто струсил и сбежал. Ансгар не то чтобы не допускал такой возможности совсем. Но уж с очень большой натяжкой. А вот разговоры о том, что городу нужна хоть небольшая, но победа, могли подтолкнуть Зенона Целлу к этой рискованной выходке. И не было с ним рядом никого, кто мог бы вернуть его к разумному образу мыслей, как Ансгар убедил Сердика. Впрочем, Сердик отправился вместе с Целлой…

— Полагаю, на время отсутствия легата вы его замещаете.

— Точно так.

Может, это даже и к лучшему.

— Тогда я должен обсудить с вами то, что намеревался обсудить с Целлой.

На Ротескалька известие о том, что вытворил Зенон Целла, не произвело особого впечатления. Он же не военный, в конце концов, ему все равно, кто возглавляет гарнизон. А ведь Мемнон, если б заупрямился, мог бы создать препятствия. Сказал бы: «Дождитесь возвращения легата, а я знать ничего не знаю». Но то ли самолюбию капитана польстило, что к нему обращаются, как к полноправному командующему, то ли сыграло роль то, что Ансгар подчеркнул — он не собирается задействовать легионеров. За данную операцию несут ответственность служба спокойствия и жреческая коллегия. А гарнизон лишь предупрежден, что противник может повести себя странно.

А себе Ансгар позволил часа три поспать днем. Потому, что знал — ночью, при любом повороте событий, глаз сомкнуть не придется.

Ни ему, ни Ротескальку, ни Мемнону в голову не пришло отчитаться в своих действиях перед Бамбирагом.

Кеми, конюшонок, припадочный, немой, полоумный, — как только его не называли. Ему было все равно. Делать то, что велят, подчиняться — он привык к этому, как привык молчать. Он почти не говорил даже после того, как прошла его немота. В официи это никого не беспокоило. Чем меньше работник болтает, тем лучше. Ни к чему ему спрашивать, а тем более прекословить. Но если б жрец в синей робе не подменил его волю своей, сейчас бы Кеми кричал. И ни за что не пошел бы туда, куда направлялся теперь. Кочевники, которые дважды поломали его жизнь и уничтожили близких, внушали ему такой ужас, что он убежал бы, спрятался, в землю бы зарылся, только не идти к ним. А скорее всего, забился бы в припадке с пеной на губах.

Но сейчас то, что было душой Кеми, съежилось, спряталось, уступая место тому, кто приказал — иди. Бросай снадобье в огонь. Там горят костры, это нетрудно сделать, иди же! И мальчик с мешком через плечо движется к тем самым огням, куда гонит его воля жреца.

Из-за того, что он шел прямо, не скрываясь и не прячась, его не задерживали. Хотя ночью многие не спали. Воины степей не отличались строгой дисциплиной, однако Бото был намерен заставить ее соблюдать. Нарушителей приказов казнили, равно как нерадивых часовых. В этом Бото брал пример с противника. Когда-то в империи именно казнями, в том числе массовыми, укрепляли воинскую дисциплину. Сейчас этого не требовалось — понятие «децимация» накрепко укоренилось в памяти легионеров. Бото такого слова не знал, но головы уснувшим на посту приказывал рубить.

И все же Кеми пропустили. Он нисколько не был похож на этих людей — рыжих либо белобрысых, облаченных в войлок и кожу. Выглядел как презираемый ими оседлый житель, то есть раб. А при лагере имелись рабы, и обращать на них внимание было ниже достоинства свободных воинов.

Костров было не так много, как ожидалось в таком большом лагере. Причина все та же — нехватка топлива. Его берегли только для приготовления еды. А греться… воин степей не так изнежен, чтоб нуждаться в огне, дабы обогреть свое тело. Он спит на земле, подложив седло под голову, и, если надо, будет есть мясо сырым, лишь бы оно было, то мясо. Такова доблесть степняка.

Но доблесть доблестью, а если выпадала возможность посидеть у костра, они спешили ею воспользоваться, и неважно, ради чего тот костер разведен — готовится ли там ужин — рубленая конина, просо и коренья — для вождя клана и его побратимов, варится дурманное питье для шамана или чужаки из Батны устраивают походные кузницы, чтобы сооружать свои непонятные орудия. Кто не спит и не в дозоре — потянется к огню, и самым достойным дадут место, чтобы послушать сказителя или певца.

Но мальчику не было дела до сказаний степей, его уху были чужды здешние песни, даже вой волков и лай лисиц показался бы мелодичней. Ему нужен был огонь как таковой, и к огню он пытался пробиться. Но шляться рабу по лагерю — это одно, а проталкиваться туда, где сидят уважаемые люди, — совсем другое. Парню бы вломили — не со зла, а для порядка, но тут внимание привлек мешок, который он тащил.

Ротескальк с досадой взирал на это глазами Кеми. Нет, жрец не остался в городе, за безопасными стенами. Он не был уверен, что на большом расстоянии сможет постоянно приглядывать за Кеми и управлять его действиями. Он не только присоединился к агентам службы спокойствия, которых возглавил сам куратор, но привел с собой троицу послушников. По его уверению, они прошли достаточное обучение, и если кто из шаманов орды почувствует присутствие посторонней воли, сумеют оказать противодействие. Ансгар выслушал это объяснение недоверчиво, но, взглянув на крепких парней в серых робах, решил, что по крайней мере в качестве бойцов лишними они не будут. Доходили до него кое-какие слухи об умениях некоторых служителей богов. Ротескальк эти слухи отрицал, но он поначалу отрицал и то, что его коллегия пользуется ядами. С зажигательной смесью при штурме, опять же, кто управлялся? Не эти ли парни?