Джим Батчер - Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

Приняв такое решение, я сверился со своими записями и занялся приготовлением пары порций эликсира, способного дать мне хотя бы на несколько часов защиту от наркотической вампирской слюны. Сам по себе эликсир был из несложных. Для приготовления любого подобного зелья требуется в первую очередь жидкая основа, к которой добавляются другие ингредиенты, имеющие целью направить заложенную в эликсир магию на достижение требуемого эффекта. По одному ингредиенту на каждое из пяти чувств и еще по одному — на дух и разум.

На этот раз я хотел получить что-то такое, что справилось бы с отравленной слюной вампиров Красной Коллегии — наркотиком, который приводит пораженных им людей в столь эйфорическое состояние, что их можно брать голыми руками. В общем, мне нужен был эликсир, который разрушал бы эту эйфорию.

В качестве основного ингредиента я использовал недопитый вчерашний кофе. Для обоняния я добавил в него несколько скунсовых волосков. Для осязания — небольшой клочок наждачной бумаги. Для зрения размешал маленькую, вырезанную из журнала фотографию Мит Лоуфа. Для слуха сошел петушиный крик, хранившийся у меня в маленькой хрустальной склянке, а для вкуса — аспирин в порошке. Потом я вырезал из сигаретной упаковки предупреждение насчет вреда курения и покрошил его на мелкие кусочки — для разума, а затем напустил в смесь дыма от горящей палочки благовоний — для духа. Стоило эликсиру закипеть на спиртовке, как я собрал остатки своей утомленной воли и высвободил в смесь, на что она откликнулась оживленным шипением и бульканьем.

Я дал эликсиру немного увариться, потом снял с огня, разлил в две пластиковые бутылочки из-под энергетического напитка и оставил остывать и настаиваться. После этого мне ничего не оставалось, как плюхнуться на стул и ждать возвращения Боба.

Должно быть, я все же задремал, потому что, когда зазвонил телефон, я дернулся и едва не свалился со стула. Путаясь в полах халата, я вскарабкался по стремянке и снял трубку:

— Дрезден.

— Хосс? — произнес сипловатый голос на том конце провода. Эбинизер Маккой, мой бывший учитель. — Я тебя не разбудил?

— Нет, сэр, — отозвался я. — Я на ногах. Работаю над одним делом.

— Судя по голосу, ты устал, как ломовая кляча.

— Не спал всю ночь.

— Угу, — хмыкнул Эбинизер. — Хосс, я только хотел сказать тебе, чтобы ты не дергался из-за этой дурацкой дуэли. Мы как-нибудь разберемся с этим.

Говоря «мы», Эбинизер имел в виду членов Совета Старейшин. Семь самых опытных чародеев занимали в Белом Совете руководящие позиции — это имело особое значение в кризисных ситуациях, когда нужда в быстрых решениях особенно велика. Эбинизер отказывался от места в Совете Старейшин добрых пятьдесят лет и занял его единственно ради того, чтобы не допустить потенциально смертельных политических нападок на вашего покорного слугу со стороны наиболее консервативных — читай: фанатичных — членов Совета.

— Разберетесь? Нет, ни в коем случае!

— Что? — возмутился Эбинизер. — Ты что, действительно хочешь драться на этой дуэли? Ты, часом, головой не повредился, парень?

Я устало потер глаза:

— И не говорите. Ничего, придумаю что-нибудь. Прорвусь.

— Сдается мне, у тебя забот по самое оно и без этого вампира.

— Он знает, на что давить, — вздохнул я. — Ортега притащил с собой целую свору ублюдков. И вампиров, и наемных убийц. Говорит, если я не соглашусь на дуэль, они убьют моих друзей и близких мне людей.

Эбинизер выругался на неизвестном мне языке — насколько я понял, на гэльском.

— Расскажи-ка, что вообще произошло, сынок.

Я поведал Эбинизеру подробности моей встречи с Ортегой.

— Да, и еще мои источники утверждают, что Красная Коллегия разделилась во мнениях на этот счет. Очень многие из них не хотели бы прекращения войны.

— Еще бы, — согласился Эбинизер. — Этот идиот Мерлин не позволяет нам перейти к наступательным действиям. Он считает, что одних его чудо-оберегов достаточно, чтобы Красные сдались.

— Ну и как, действует?

— Знаешь, пока более или менее, — признал Эбинизер. — Они отразили по меньшей мере одно серьезное нападение. Ни один из членов Белого Совета не погиб больше на дому при нападениях вампиров, хотя союзники Красных и усиливают давление и несколько Стражей потеряно в разведывательных операциях. Однако так не может тянуться до бесконечности. Нельзя выиграть войну, отсиживаясь за стенами в надежде на то, что противник сам одумается и уйдет.

— А что, по-вашему, нам нужно делать?

— Официально — продолжать следовать руководству Мерлина. Сейчас более, чем когда-либо, нам необходимо единство.

— А неофициально?

— Подумай сам, — фыркнул Эбинизер. — Если мы и дальше будем сидеть сложа руки, вампиры переманят к себе или просто прикончат наших союзников, и тогда нам придется справляться с ними в одиночку. Послушай, Хосс, ты уверен, что желаешь этой дуэли?

— Черт, конечно нет! — буркнул я. — Но и выбора никакого не вижу. Ничего, придумаю что-нибудь. И если выиграю я, это может пойти на руку и Совету. Нейтральная территория для встреч и переговоров никому еще не мешала.

Эбинизер вздохнул:

— Ага. Мерлин тоже так решит. — Он помолчал немного. — Не очень-то похоже на те деньки у нас на ферме, а, Хосс?

— Не очень, — согласился я.

— Помнишь телескоп, что мы поставили на чердаке?

Эбинизеру я обязан всеми своими познаниями в астрономии — он обучал меня долгими темными сельскими вечерами в Озаркских горах, когда звезды миллионами высыпали на летний небосвод.

— Помню. А тот астероид, что мы открыли, обернулся старым русским спутником.

— Астероид Дрезден, — усмехнулся он, — звучит куда симпатичнее, чем какой-нибудь «Космос-пять». Кстати, не помнишь, что потом случилось с телескопом и всем этим? Я все напоминал себе спросить тебя, но как-то случай не подворачивался.

— Мы убрали его в тот большой сундук на конюшне.

— Вместе с журналами наблюдений?

— Угу, — сказал я.

— О, точно! — обрадовался Эбинизер. — Премного обязан.

— Да ладно.

— Хосс, мы согласимся на дуэль, если ты так хочешь. Но ты там поосторожнее, ладно?

— Я не собираюсь ложиться сложа руки и помирать, — сказал я. — Но если со мной что-то случится, — я кашлянул, — ну, если все так обернется, у меня в лаборатории лежат всякие записи. Вы знаете, как их найти. Я хотел бы, чтобы кое-какие близкие мне люди имели защиту.

— Конечно, — согласился Эбинизер. — Только мои старые кости не выдержат, если мне придется переться в Чикаго — второй раз за столько-то лет.

— Постараюсь, чтобы этого не случилось.

— Удачи, Хосс.

— Спасибо.

Я положил трубку, еще раз потер глаза и спустился обратно в лабораторию. Эбинизер не сказал мне этого напрямую и все же сделал предложение, умело замаскировав его старческой болтовней о давно ушедших деньках. Он предлагал мне убежище у себя на ферме. Не то чтобы я не любил Чикаго, но соблазн принять предложение был велик. После нескольких нелегких лет, посвященных разборкам с разнообразными нехорошими парнями, год-другой отдыха на ферме в окрестностях Хог-Холлоу, штат Миссури, представлялся просто блаженством.