Джим Батчер - Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

Голубой туман впереди нас начинал кое-где уступать место зеленому, волшебная сталь звенела о волшебную сталь, а шум и крики битвы сделались еще громче. Но, что важнее, сквозь вопли и крики я услышал плеск воды. Мы приближались к реке.

— Эй, ребята! — крикнул я. — Бежим вперед, к реке! И не задерживайтесь, что бы вам там ни говорили! Не останавливайтесь, пока не будете стоять по колено в воде!

Или, подумал я, пока какой-нибудь солдат-фэйри не отрубит вам ноги.

И первым бросился в гущу битвы.

В почти мелодичном звоне клинков возник странный жужжащий звук, становившийся громче по мере нашего приближения. Я увидел еще один отряд гоблинов. Те, что стояли по периметру неровного каре, пытались прикрыться щитами от стрел, летевших сквозь стелившийся над водой туман, а те, кто находился в середине, отмахивались копьями от источника этого жужжания: примерно полсотни шмелей размером с парковую скамейку роились над гоблинами, по одному пикируя вниз. С дюжину гоблинов лежали на земле; одни бились в конвульсиях, отравленные смертоносными жалами, другие уже не шевелились. Из глаз или горла у некоторых торчали стрелы с белым или зеленым оперением.

Около дюжины этих слоноподобных пчелок отвлеклись от гоблинов и устремились на нас, производя крыльями гул, сопоставимый с целым оркестром играющих на ленточных пилах виртуозов.

— Господи, сохрани! — выдохнул Хват.

— Ву-уф? — потрясенно спросил Билли Оборотень.

— Держитесь за моей спиной! — крикнул я и бросил на землю все, кроме жезла и посоха.

Пчелы нацелились на меня; вихрь возмущенного их крыльями воздуха поднимал с земли пыль не хуже лопастей вертолета.

Я выставил посох перед собой и послал в него заряд энергии, готовясь выстроить перед атакующими пчелами невидимую стену. Впрочем, я медлил с ударом до тех пор, пока не смог разглядеть ячейки их фасетчатых глаз, и только тогда махнул посохом справа налево и выкрикнул: «Forzare!»

Занавес ослепительно-алой энергии мгновенно развернулся передо мной, ударив атакующих пчел подобно огромному стеклянному щиту. С громким стуком врезались они в него и отлетали назад. Несколько из них рухнули на землю и лежали, оглушенные, но две или три ухитрились в последний момент отвернуть и заходили теперь в новую атаку.

Я поднял жезл, прицелился в ближнюю и рявкнул: «Fuego!»

Струя пурпурной, белой на острие энергии сорвалась с конца жезла и ударила в огромную тварь. Огонь испепелил ей крылья, и она рухнула на землю, только дымящийся кончик крыла описал в воздухе спираль и приземлился у самой воды. Остальные две заложили крутой вираж и пустились наутек; их товарки, атаковавшие гоблинов, последовали их примеру. Зеленые тона, преобладавшие в клубившемся над рекой тумане, сменились голубыми, и гоблины разразились воплями свирепого восторга.

Я оглянулся и увидел, что Хват и Мерил стоят, уставившись на меня широко открытыми глазами. Губы Хвата шевелились, и я скорее угадал, чем услышал, потрясенное «Ух ты!».

Сам же я едва не рвал на себе волосы от досады.

— Пошли! — рявкнул я и бросился вперед, к воде, едва не силой таща их за собой. — Пошли! Ну-ну, живо!

Нас отделяло от воды каких-то десять футов, когда я услышал доносившийся с противоположного берега цокот копыт. Я поднял взгляд и увидел плывущих сквозь туман коней — не летающих, но длинноногих фэйрских жеребцов с развевающимися золотыми и зелеными гривами. Одним прыжком они запросто перемахнули через реку на наш берег.

На жеребце, копыта которого первыми коснулись земли, восседал Зимний Рыцарь собственной персоной. Ллойд Слейт был с головы до ног заляпан разноцветными пятнами, в которых легко угадывалась кровь. В одной руке он держал меч, в другой — поводья. Он смеялся. Стоило ему приземлиться, как ближние гоблины ринулись на него.

Слейт повернулся к ним, и меч с ураганным свистом описал над его головой сияющий круг. С клинка его срывались осколки льда. Он скрестил клинки с первым гоблином, и меч его неприятеля разлетелся на куски. Слейт дернул плечом и послал коня в прыжок. За его спиной голова гоблина покатилась с плеч, а из обрубка шеи фонтаном ударила зеленая кровь. Тело постояло еще несколько секунд и только потом повалилось на землю рядом с упавшей головой. Остальные гоблины бросились врассыпную, и Слейт развернул своего жеребца в мою сторону.

— Чародей! — расхохотался он. — Ба, да ты еще жив!

Все новые фэйрские скакуны перемахивали через реку. Воины Летних сидхе выстраивались в своих разноцветных доспехах за спиной Слейта. Одним из них оказался Талос, в своем темном панцире, также забрызганном кровью; длинный меч его переливался столькими цветами, что казалось, будто он перерезал горло новорожденной радуге. За ними перепрыгнула на наш берег и сама Аврора, в сияющем платье-кольчуге, а секундой спустя послышался грохот копыт, и на берегу приземлился, едва не по бабки зарывшись в землю, Коррик.

На спине его, пристегнутая ремнями к получеловеческим-полуконским плечам, виднелась каменная статуя коленопреклоненной девушки — Лилии, нынешнего воплощения Летнего Рыцаря.

Аврора натянула поводья, и глаза ее расширились. Должно быть, конь почувствовал ее смятение, потому что попятился, беспокойно шарахаясь из стороны в сторону. Летняя Леди подняла руку, и шум битвы снова мгновенно стих.

— Ты, — почти прошептала она.

— Отдайте мне расклятие и отпустите девушку, Аврора. Все кончено.

Глаза Летней Леди вспыхнули ослепительным изумрудным светом. Она посмотрела на звезды, потом обратно на меня — все тем же пронзительно-напряженным взглядом. До меня начало доходить. Мало того что она принадлежала к сидхе, изначально чуждым человеческой породе. Мало того что она была будущей Королевой фэйри, преследовавшей цели, понять которые сполна я не мог, и подчиняющейся правилам, которые я только-только начинал узнавать.

Она еще и сошла с ума. Совершенно слетела с катушек.

— Час пробил, чародей, — прошипела она. — Зима возрождается — и это положит конец этому бессмысленному замкнутому кругу. Воистину навсегда!

— Мэб все известно, Аврора, — возразил я. — И Титания тоже скоро узнает. Все это лишено смысла. Они не позволят вам совершить это.

Аврора запрокинула голову и расхохоталась оглушительным заливистым смехом. Смех этот натянул мои нервы до предела, и мне пришлось усилием воли успокоить себя. Оборотням и подкидышам пришлось тяжелее. Волки отпрянули с жалобным воем и испуганным рычанием, а Мерил с Хватом просто рухнули на колени, зажав уши руками.

— Им не остановить меня, чародей, — заявила Аврора, продолжая давиться этим безумным смехом. — И тебе тоже. — Взгляд ее снова вспыхнул, и она указала на меня пальцем. — Коррик — со мной. Остальные — убейте Гарри Дрездена. Убейте их всех!