Лиза Розенбеккер - Поцелуй музы [litres]

Я позволяла себя тащить, даже не задумываясь. Мое сердце колотилось, и другое чувство хотело овладеть мной, но я сопротивлялась. Я снова услышала выстрелы, которые попадали в машины и окна, и битое стекло летело прямо на нас. Лэнсбери ответил еще одним выстрелом. При этом он осматривался, чтобы случайно не угодить в мирных жителей. Его губы сжались в тонкую полоску, а глаза грозно блестели.

Других прохожих на улицах и тротуарах с каждым выстрелом все сильнее охватывала паника. Они кричали, падали на землю, искали убежище в магазинах. Я бы с удовольствием им помогла, но крепкая хватка Лэнсбери вокруг моей руки не позволяла этого. Честно говоря, я и сама не знала, что мне делать.

– Малу, подумай об «Оуэлс Ридинг Три», хорошо? – заорал мне в ухо Лэнсбери.

«Оуэлс Ридинг Три»? Что это такое? Это…

Моя рука была прижата к ручке двери, которая от воздействия на нее повернулась. Дверь, на которой она была расположена, открылась, и мы, спотыкаясь, вбежали внутрь. На той стороне нас ждал книжный магазин. Люди подняли взгляд, когда мы, загнанные и задыхающиеся, внезапно очутились в помещении. У них даже не было времени среагировать на нас, потому что Лэнсбери тут же вытащил меня на улицу. Там не царила паника, все было как обычно. На противоположной стороне улицы я разглядела знакомое здание. Новый Скотленд-Ярд. Лэнсбери схватил мою левую руку, хотел потащить меня за собой, но я заорала от боли, когда его прикосновение обожгло меня как огонь. Он быстро посмотрел на мою руку и прорычал:

– Вот черт! – затем убрал пистолет в кобуру. Мои ноги бесконтрольно дрожали, и я была уверена, что в любую минуту грохнусь на асфальт. Пока все не зашло так далеко, Лэнсбери поднял меня и со мной на руках бросился так быстро, насколько только мог, к Скотленд-Ярду. Едва мы забежали в спасительную дверь, как я потеряла сознание.

– Сядь уже наконец! – приказал голос, который, несмотря на туман в голове, я распознала как голос Адамса. Что он делал у Лэнсбери дома и зачем мне нужно было садиться?

Я открыла глаза, и надо мной появилось обеспокоенное лицо Адамса. Как выяснилось, говорил он не со мной, а с Лэнсбери, который стоял у края кровати и выглядел так, словно увидел привидение. Или убийцу.

Вспомнилось, что произошло в этот день. Молодая девушка, которая ждала нас после прогулки на лестнице и стреляла в меня, появилась у меня перед глазами. Я вспомнила ее темные глаза, какие еще ни разу не видела.

– Малу! – закричал Адамс, и его голос прогремел в моих ушах. Он с облегчением взял меня за здоровую правую руку. Я также вспомнила о боли, охватившей другую руку, но в тот момент я ее не чувствовала. В том месте, где меня пронзила боль, красовалась тугая повязка.

– Ч-что произошло? – прокряхтела я. При этом я имела в виду не только момент обморока, но и все, что произошло до него. Я не поняла, чего хотела та девушка. Убить меня? Лэнсбери подошел ко мне и сел на свободную часть кровати. Мрачный, как в момент нашей первой встречи, но с таким выражением в глазах, которое я не могла распознать.

– Ты в больничной палате Скотленд-Ярда. У тебя огнестрельное ранение, пуля прошла по касательной, рану зашили, пока ты была без сознания, – тихо рассказал мне Адамс. – Больно? – Я покачала головой, что вызвало легкую боль в левой руке, но она была терпима.

– Эта женщина… хотела меня убить? Кто она? – С помощью Лэнсбери и Адамса я медленно села. Адамс поправил одеяло, которое сползло у меня с живота. За это я была ему благодарна, потому что меня знобило. Я не могла сказать, был ли это просто шок, или же в игру вступил страх.

– К сожалению, мы не знаем, – сказал Адамс. – Когда полицейские прибыли на место, там уже не было никаких следов, и никто из свидетелей не видел, как она скрылась. Остались лишь гильзы и пулевые отверстия. Следственный комитет осматривает лестничный пролет, но мы думаем, что им не удастся ничего найти. По крайней мере, ничего существенного, если эта женщина была из Литерсума. – Конечно, женщина исчезла. Ни один из персонажей не был настолько глуп, чтобы, совершив покушение на убийство, остаться ждать на том же месте. Я посмотрела на Лэнсбери, который до сих пор не издал ни звука. Он не выглядел раненым или страдающим от боли, от чего я с облегчением выдохнула. Но было заметно его напряжение, в глазах читалась ярость и потрясение. И что-то другое, что я никак не могла распознать.

– Как ты? – поинтересовалась я.

Он фыркнул и отвел взгляд:

– Это не имеет значения.

– Конечно, имеет, – возразила я. – В нас стреляли. В тебя тоже могли попасть. – Лэнсбери встал и стал носиться туда-сюда по комнате.

– И это было бы лучше, чем вот так, – сказал он и показал на больничную койку. Он взъерошил волосы и вылетел из комнаты.

– Что с ним случилось? – спросила я у Адамса, который обеспокоенно посмотрел коллеге вслед.

– Это связано с причиной, по которой он и захотел стать полицейским, я полагаю.

– И что это была за причина?

– Это он тебе сам должен рассказать. – Мне хотелось задать Адамсу еще несколько вопросов, но в этот момент открылась дверь, и в палату вошла мама. Она выглядела ужасно, растрепанные волосы и зареванные глаза. Она плакала из-за меня? Когда она заметила, что я находилась в сознании, она бросилась к кровати и аккуратно обняла меня со здоровой стороны.

– Лу, солнышко. Как ты?

– Уже очень хорошо. Я думаю. С кем-то еще что-нибудь произошло? – Я подумала о прохожих, которые были на улице, когда эта дура стреляла по нам.

Мама, к моему облегчению, покачала головой.

– Прохожие получили несколько ссадин и ушибов, когда бросались на землю, спасаясь от пуль. Нам сообщили также о нескольких повреждениях железных перекрытий. Но ты… – Она посмотрела на мою повязку. – Лу, я не знаю, к чему это может привести! Я схожу с ума от того, что не могу как следует защитить тебя. Люди, которые скрываются за этим, бессовестны, и я…

– Эбби! – Адамс встал и обнял маму. Она успокоилась и отвернулась. Стоило мне оставить маму одну, и она уже нашла себе парня. Если бы я знала, я бы раньше ввязалась в неприятности. Я надеялась, что мама не заметила улыбку, которая на мгновение засияла на моем лице. Она вытерла слезы и села ко мне на кровать. Адамс кивнул мне и вышел из палаты.

– С меня хватит. Я не допущу, чтобы этим преступникам еще раз удалось подобраться к тебе так близко. Я не буду спать, пока не раскрою это дело. Я поймаю их.

Я прижалась к маме. Она, как и я, знала, что ее возможности в Литерсуме ограничены, но, возможно, ей удалось бы выйти на след литературных преступников в нашем мире. Наверное, эта надежда была тем единственным, что удерживало ее на ногах. Она выглядела измотанной. Тем не менее она была не только полицейским, но и мамой. Она могла бы выделить порцию заботы…