Евгений Прядеев - Люмпен

Татьяна Григорьевна отвечала на мои вопросы короткими рублеными фразами, чётко и по делу. К сожалению, при всём желании помочь, она даже близко не приблизила нас к разгадке. По сути своей, о жизни сына она была осведомлена даже меньше, чем её дочь, хотя, в принципе, это было неудивительно.

Работа инженера-технолога на кондитерском комбинате отнимала много времени и сил, а интересы сына лежали далеко за пределами её собственных.

Разочарованные отсутствием результата мы с Ромой без долгих споров поехали обратно в Управление, где и попали под горячую руку Веденеева. Если честно, я вообще-то надеялся, что получится обойтись без личного общения с начальником, но моим планам не суждено было сбыться.

— Калмыков! Сечкин! — крик начальника вернул меня от воспоминаний к реальности. Борис Игнатьевич заложил руки за спину и неспешно прохаживался туда-сюда перед нами. — Я понять не могу! Вы у нас в управлении самые умные? Или у вас головокружение от успехов? Так это лечится, спешу вас заверить! Где?

В этот момент я понял, что отвлёкся от начальственных нотаций слишком сильно и пропустил какой-то архиважный вопрос, завершавший не менее важную философскую мысль.

— Будет исполнено, товарищ майор! — гаркнул Сечкин, причем Веденеев даже подпрыгнул от неожиданности. — Завтра в девять утра!

— Нет, Роман Владимирович, — энергично потряс пальцем перед носом лейтенанта начальник отдела. — План оперативно-розыскных мероприятий нужен мне сегодня. Преступники ждать не будут, даже если узнают, что именно вы занимаетесь их поисками. Это, надеюсь, понятно?

Твою ж такую дивизию!

Мне стоило больших усилий не простонать эту мысль вслух, заодно сдобрив её парочкой крепких матерных выражений. Ну как так? Где вселенская справедливость? Почему именно в тот день, когда у меня назначено свидание и наклевывается что-то перспективное?

Мнение Ромы по поводу девушки с собачкой можно оставить за скобками. За прошедший день я уже успел убедиться в его неадекватности, поэтому и про паранойю о журналистках, шпионящих за сотрудниками на парковке, можно забыть…

А девушка симпатичная… Может быть, конечно, сказывается практически полное отсутствие личной жизни, но почему-то сейчас собачница рисовалась в моем воображении исключительно ангелом! Милая, обаятельная, сексуальная…

Вот только на свидание пойдёт с кем-то другим, кто посвободнее. А ведь у меня даже её номера телефона нет, позвонить и перенести встречу не получится… Выскочить на пять минут и извиниться? Кстати, это мысль…

— Борис Игнатьевич, — разбитые губы Сечкина вновь изогнулись в веселом оскале. — Калмыков сегодня вечером занят! Я готов подготовить план мероприятий самостоятельно!

— Сечкин, что ты несёшь? — буквально подпрыгнул Веденеев. — Чем таким он может быть занят, что важнее, чем расследование преступления? Калмыков! Отвечай!

Я открыл было рот, чтобы тоже выразить недоумение, но Сечкин снова опередил меня.

— Борис Игнатьевич, Калмыков не признается, но у него запланировано знакомство с родителями его невесты.

Фраза Романа произвела эффект разорвавшейся бомбы! По крайней мере, Веденеев застыл на несколько секунд с открытым ртом, затем закрыл его, сделал глубокий вдох и только после этого сумел произнести что-то осмысленное.

— Зачем?

— Ну как зачем? — отозвался Сечкин. — У них серьезные отношения, они хотят жить вместе, но у девушки строгие родители и до знакомства с ними секс невозможен. Поэтому Руслан сегодня сдаёт экзамен по правилам контрацепции, а также демонстрирует результаты анализов на скрытые венерические заболевания и справки о ежегодной диспансеризации.

Я закрыл глаза и приготовился к смерти. Ну ведь Веденеев не круглый дурак, и наверняка понимает, что над ним издеваются…

— Калмыков, свободен! — с изумлением услышал я фразу начальника. — Завтра доложишь о результатах свидания. А ты, Сечкин, останься! Диспансеризацию обсудим…

— Ну что, как с девушкой погуляли?

Всё-таки есть что-то настораживающее в новой привычке начальника прогуливаться с утра по коридорам Управления. Интересно, это он персонально меня поджидал или просто у человека с возрастом начинает меняться модель поведения? Неужели нельзя просто во дворе воздухом дышать или, например, кофе с коньяком пить в ближайшем кафе? Он же начальник, ему никто ничего не скажет. Почему обязательно надо подчиненных в тонусе держать?

— Калмыков, ты чего задумался? — не отставал от меня Веденеев. — Вспоминаешь, с какой девушкой? Или вы с Сечкиным меня обманули?

— Никак нет, товарищ майор, — пробурчал я, судорожно пытаясь сообразить, как улизнуть от настойчивых расспросов шефа. — Никто не обманывал. Погуляли хорошо.

Шеф продолжал пристально смотреть на меня, а я не представлял, что ещё могу ему рассказать… в самом деле, ну не пересказывать же ему подробности вчерашнего вечера.

Лена и в самом деле ждала меня на парковке практически на том же самом месте, где утром мы с ней расстались. К моему удивлению, несмотря на то что я вышел из здания управления даже раньше семи вечера, ждать мою новую знакомую не пришлось. Девушка нетерпеливо пританцовывала на месте, и только увидев меня, громко воскликнула:

— Ну наконец-то!!! Я уже начала переживать, что ты меня обманул!!!

— Почему это? — даже немного обиделся я. — Не буду врать что это было очень легко, но я преодолел все трудности и невзгоды, чтобы прийти к тебе!

С этими словами я протянул своей новой знакомой цветок белой фиалки. Будем надеяться, что Лидия Фёдоровна в секретариате ничего не заметила. Старушка обожала цветы, поэтому превратила свой кабинет в филиал городской оранжереи. Фиалки занимали в её сердце особое место, поэтому сотрудники Управления могли любоваться самыми разнообразными оттенками этого растения.

Например, я никогда даже не думал, что цветы фиалок бывают не только фиолетовыми, белыми и голубыми, но могут оказаться желтыми, розовыми и даже темно-синего, почти чёрного, цвета.

Я как-то попытался продемонстрировать Лидии Федоровне свой кругозор и рассказал где-то вычитанную байку, что фиалки вообще то питаются энергией окружающих.

— Их поэтому и не рекомендуется дома разводить, — с умным видом вещал я женщине. — Потому что люди чувствуют себя опустошенными и не отдохнувшими. А все из-за фиалок.

— Так то дома, — парировала старушка, специальной тряпочкой протирая листочки у растений. — Дома то у меня и нет фиалок. А здесь, в кабинете, милое дело. Вы же ходите ко мне целыми днями, минуты свободной порой не найдётся… Документы читаете, резолюции руководства изучаете и материтесь, материтесь, материтесь!!!