Ксения Мирошник - Невыносимая мисс Пэг [litres]

После того как имя жертвы прозвучало, вокруг тела воцарился хаос. Эксперты, фотографы и ажаны суетились, будто им уже зад поджарили. Мы отошли чуть в сторону и, выудив из сумочки блокнот, я написала несколько фраз.

– Дениз, – прошептала подруге, протягивая сложенный листок, – беги в редакцию, сделай фото и вызови Жерома. Пусть подготовит статью на первую полосу. И смотри, чтобы авторство мое сохранил!

Девушка посмотрела мне в глаза и развернула листок. Всего несколько громких предложений, но для такого рода статьи пока достаточно. «Фигаро 41» должна была стать первой, кто разнесет эту новость по Парижу. Я написала о трупе юной Кароль Пети и о том, что накануне она была замечена в компании Армана Дюваля. Эта весть станет настоящей бомбой. Я понимала, что действовать с подобными фамилиями нужно осторожно, но написано было в крайней степени деликатно. Я не любила голословных обвинений, не пыталась навязать свое мнение парижанам, просто излагала факты, точно зная, что могут сделать с человеком неосторожные слова.

Дениз кивнула и, осмотревшись, скользнула в тень, а потом и вовсе растворилась во мраке. Мне хотелось все сделать самой; сообщить о произошедшем, чтобы редакция зашумела и закопошилась, как улей, хотела видеть, как верстальщики пытаются перекроить полосу, чувствовать, как перед сдачей в печать внутри все замирает от предвкушения. Но Гобер ясно дал понять, что я ему еще нужна. Тут выбирать не приходилось. Стоило комиссару очнуться, и новость вообще не выйдет в свет.

На месте преступления мы провели еще около часа, а потом вместе с комиссаром я отправилась в полицейский участок, где мои показания тщательно запротоколировали. Об Армане Дювале рассказать все же пришлось, хоть и не хотелось. Я очень надеялась воспользоваться нашей с ним вчерашней встречей. Как только меня отпустят, снова обращусь к Амеди. Мне во что бы то ни стало нужно найти Армана и поговорить с ним первой. Даже для полиции Дювали не делают исключений. К ним не так просто подобраться. Ночью Гобер к именитой семье сунуться не посмеет. Пока он будет искать Армана, выпрашивать позволения поговорить с ним, я могу успеть раздобыть эксклюзивное интервью.

Безусловно, Гобер не мог не заметить исчезновения Дениз. Он не кричал, не махал руками, но на висках от гнева вздулись вены. Когда комиссар велел мне даже не думать о появлении страшной новости в прессе, было уже поздно.

Улучив момент, я позвонила в редакцию. Дениз громким шепотом сообщила, что Лакомб заперся с новостью в кабинете, отредактировал и лично отнес в печать. Она не забыла при этом отметить, что папаша был крайне чем-то недоволен. Положив трубку, я вновь подумала о заказной статье. Имя Армана Дюваля засветится в утреннем выпуске, это, конечно, не интервью, но уже кое-что. На душе было скверно, словно я предчувствовала недоброе. На миг в голове промелькнула мысль – а не поторопилась ли я?

Домой добралась, когда светало. Комиссар попросил своего помощника мсье Байо отвезти меня на машине. Я сварила кофе и набрала ванну. Теперь можно более или менее расслабиться. Лицо Кароль и ее рана на животе преследовали меня повсюду, но в участке я старательно отмахивалась от страшных картинок. В своей квартире будто выдохнула, ощущая, как напряженное тело дает сбой. Я устала, нервы были на пределе, стоило расслабить руки, сжимавшие сумочку, как они задрожали.

Погрузилась в воду с головой, забывая, что не потрудилась снять макияж. Вынырнула, пригладила ладонями волосы и позволила воде стечь с лица. Отец учил меня быть сильной и никогда не показывать слабости посторонним. Он хотел, чтобы я могла обезопасить себя, никому не давая возможности уязвить меня. Папа не был жесток, но у него имелись причины на подобные установки.

Некоторое время я неподвижно лежала, чувствуя, как расслабляются мышцы, как из них уходит напряжение, как к сердцу подбирается страх. На одно короткое мгновение кровь застыла в жилах, и я почувствовала удушье. Взялась за горло и начала хватать ртом воздух, пытаясь отогнать непрошеную панику. Пришлось снова погрузиться с головой, а потом выбраться из ванны, которая уже не приносила успокоения.

– Мсье Луи, – прошептала я, доставая компаньона из клетки.

Маленький носик скользнул по щеке, усики задвигались. Присутствие живого существа помогло вновь ощутить твердость. Это маленькое создание даже не представляло, что изо дня в день спасало меня от безумия. Мсье Луи не задавал вопросов, не надоедал, не лез в душу. Вот в чем прелесть животного, вот почему я не заводила постоянных отношений и отгораживалась от мужчин, которые вызывали что-то большее, чем сексуальный интерес. Амеди очень подходил мне как раз тем, что его тоже устраивали именно такие отношения, которые установились между нами. Ему не нужна была жена и хозяйка, он, как и я, не привязывался к людям. Нам нравилось проводить время вместе, и это все, ничего больше.

Я села на стул, закинула ноги на ограждение балкона и закурила, встречая рассвет. У меня есть время, чтобы собраться с мыслями перед звонком любовнику. Мне все меньше нравилась мысль использовать его, но я пообещала себе, что это в последний раз, и заглушила вопли совести.

Сняла телефонную трубку, сделала вдох и набрала нужный номер. В этот раз Амеди оказался на месте:

– Я знал, что ты позвонишь снова, – устало усмехнулся он.

– Прости, Амеди, но дело усложнилось…

– Не объясняй, – прервал приятель, и я услышала тяжелый выдох.

– Я уверена, что ты воспользовался возможностью и узнал не только то, что сказал вчера. Ты не из тех, кто останавливается на полушаге.

– Оказывается, ты хорошо меня знаешь, Долз. – Амеди замолчал, я не стала прерывать его размышлений. Просто ждала, выкручивая пальцами провод. – Я не хочу лезть в твои дела, но ты должна быть полностью уверена в том, что делаешь. Об Армане я знаю очень мало, как и многие, но о его отце каких только слухов не ходит.

– Мне нужно всего лишь интервью, Амеди, – не слишком уверенно проговорила. Я уже и сама точно не знала, что именно мне нужно.

– Он живет в «Хилтоне» под именем Анри Анен, – сдался мой приятель. – Я прошу не говорить, откуда у тебя эта информация. Стоит мне подставиться, как я растеряю источники. Это моя жизнь, Долли, которую Дювали растопчут и не заметят.

Я впервые слышала, чтобы Амеди боялся. Возможно, это и не было откровенным страхом, но вполне здравым опасением, точно.

– Обещаю, – сказала и медленно опустила трубку на рычаги.

Мне вдруг показалось, что, делая этот шаг, я тоже могу утратить вполне привычную и устоявшуюся жизнь, которая меня устраивала. Чтобы не передумать, распахнула шкаф и выудила из него самый дорогой деловой костюм, который у меня был. Я никогда не испытывала недостатка в деньгах. Газета платила немного, но в банке у меня имелся приличный счет, ежемесячно пополняемый отцом. Я не была гордой, заверяя родителей, что достигну всего сама, но и транжирой меня назвать нельзя. По магазинам ходила редко, покупала немного, но все вещи были дорогими, достойными фамилии отца.