Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Нет, безусловно, это был искренний образ. Голден-Халла и впрямь именно так ощущал мир: как место, по которому лучше идти легкой поступью, пританцовывая, шутя, шаловливой горстью выхватывая хорошее, которого полно в любой секунде и в любом предмете. Может, хорошее происходит и не с тобой конкретно, а с кем-то другим, но если все мы в итоге – единая пляска всепронизывающей энергии унни, то почему обязательно надо радоваться за себя? Радоваться можно за кого угодно.

Но и грустить тоже.

Берти иногда казалось, что у него сломана какая-то перегородка, отделяющая нормальных людей от мира вокруг них. Будто у всех есть витрина, через которую они смотрят, а у него – только рама от нее. И широкий соленый ветер ходит туда и сюда по миру, по Берти и снова по миру, смешивая все в одно. Только и остается, что шутками защищаться.

Сыщик, сидя на скамье, поджал колени и поднял воротник зеленого плаща.

До рассвета еще далеко.

Найт поднялась в Хромую башню.

Каменный дракон спал, храпя и слегка осыпаясь мраморной крошкой. Ладислава на цыпочках прошла мимо него. Зато рыцарские доспехи по всему коридору обратили внимание на возмутительницу порядка: захлопали забралами, застучали алебардами: что за безрежимье, а?!

– Да тихо вы! Разбудите ящера! – укорила Найт, но рыцари не угомонились, свято веря, что адептка шумнее их. Или бесправнее.

У входа в свою комнату Найт притормозила, не спеша доставать ключи: она услышала какие-то звуки в спальне напротив. Кажется, Фрэнсис не спал. Судя по активному шебуршанью страниц, близнец читал.

Лади задумалась. Потом сквозь гобеленный ход вернулась в коридор с доспехами и, на всякий случай извинившись, разобрала один из них – самый простенький, тот, что можно надеть самой – на составные части.

– Я верну вашего друга на место! – пообещала Найт остальным рыцарям, повернувшимся к ней синхронно и в заметной панике. Так вот она какая, кара от людей…

Ладислава, сопя, натянула железки. Закрыла лицо и, скрежеща, на негнущихся ногах пошла обратно. А потом поскреблась в комнату Фрэнсиса: «Фрэнс? Поговорим?»

Спустя долгую минуту по ту сторону вздохнули:

– Лади! Ночь на дворе. И я же сказал – я опасен.

– Ночь – это хорошо, – воспряла духом девушка. – Способствует откровенности, но, кхм, не избыточной. А что до опасности – так я подготовилась. Специально для твоего спокойствия.

– Как подготовилась?

– Открой – увидишь.

Заинтригованный Фрэнсис после недолгих раздумий и впрямь приотворил дверь.

Не удержался и фыркнул при виде Ржавой Рыцарши:

– Боюсь, для демона это жестянка на полногтя!

– Твой демон на меня не нападет. Я точно знаю.

– Самоуверенность – это красиво, но иногда несовместимо с жизнью, – цокнул языком Фрэнсис и зябко переступил с одной босой ноги на другую.

В комнате дуло. Окно было открыто во всю ширь, вело на море. В кровати и под одеялом было хорошо, а вот так мяться на пороге – уже не очень.

– Иди спать, Лади, – попросил Винтервилль, пытаясь закрыть дверь.

Но госпожа Найт лишь упрямо вставила железное колено в щель. Покачала головой и со второй попытки подняла заклинившее забрало:

– Твой демон не убивал птицу иррин и Хейли. На твоем месте, Фрэнсис де Винтервилль, я бы не отказывалась от нашей беседы – хотя бы из соображений пользы и чистой совести! И это помимо того, что не пускать девушку в принципе невежливо.

Фрэнсис удивленно расширил глаза.

И пригласил ее внутрь.

– Итак, слушай сюда! – деловито начала Ладислава, колченого прошествовав в спальню.

Доспехи клацали и лязгали («Боги, за что ж вы так с нами, раритетными!»), пока девушка прикрывала окно (но не до конца – не хотелось прощаться с морем), выдвигала из угла зеркало-трюмо (новое, явно притащенное кем-то из академических садистов, будь то Морган или Тисса) и с грохотом плюхалась на пол (оставив в нем пару дырок – у кольчуги на заднице почему-то нашлись шипы).

Близнец покорно опустился на паркет напротив захватчицы и, поджав ноги, кивнул:

– Слушаю.

– Во-первых, я знаю, что в тебе живет демонангел. Мне Тисса рассказала. Все. Сама.

– Дивны дела небесные!.. – непроизвольно вырвалось у Фрэнсиса. – Та-а-а-ак, – добавил он уже с куда большим интересом.

– Во-вторых, я как бы подрабатываю. Как бы помощницей детектива!

Найт подмигнула близнецу.

Ее маятник – тот самый маятник настроений, вечный враг, – в лесу дошедший до тьмы чернущей, радостно летел обратно, подпинываемый самой Ладиславой.

Нет надежды? Нет. Что ж! Будем развлекаться до последнего.

Ладислава посвятила близнеца в отдельные этапы расследования, которое вели они с Голден-Халлой.

– Итак, мастер Берти считает, что убийцы – пепельные элементали, а не ты. Он не делился со мной всеми своими гипотезами, – вздохнула она, преуменьшив, ибо сыщик не делился вообще никакими, – но я думаю, тебя и вовсе не было в Фонтанном Дворе в ночи убийств. Да, ты становился демоном – я сама это видела, но мне кажется… Ты просто летел на море. Привычным маршрутом. Есть рыбку и бесить короля ундов. Вот, посмотри на этот балдахин, например!

Ладислава в скрежещущем прыжке достигла кровати и ухватилась за все еще грязную ткань с запекшейся кровью.

– Фрэнс, давай отдадим его госпоже Клыккер на экспертизу? Она на одном уроке хвасталась, что с определенным заклятьем под лупой сможет отличить кровь млекопитающего от рыбьей крови… Я готова поспорить, что это – рыбья. А ты? – Найт, как ловец быков, потрясла красной тряпкой.

Но близнец на нее не смотрел.

Он сидел, вперив взгляд в ковер, о чем-то глубоко задумавшись.

– Лади, – вдруг сказал Фрэнсис, подняв ошалелый взгляд на девушку. – Если ты права – и мой демон не убивал иррин и Хейли, то это все меняет.

– Конечно, меняет! Тебе не в чем себя винить! Ну, не считая рыбок.

– Нет. Нет-нет-нет!

Винтервилль вскочил, и, ероша волосы, заходил по комнате кругами, как бешеный.

– Что ты сказала про базовые потребности чудовищ? Как сформулировал это магистр Фоскаш?

– «Они либо едят, либо защищают хозяина, либо мстят», – озадаченно повторила Ладислава.

– Именно! – Фрэнсис аж подпрыгнул. – Демон – это ведь тоже чудовище! Боги-хранители, пресвятые отцы добродетелей! – ахнул он. – Я прав, Лади! Я был прав! Я не зря себе верил!

И, подбежав к девушке, задрав ей забрало, он быстро поцеловал Ладиславу.

Забрало упало обратно со звонким лязгом. Найт внутри пунцовела и недоумевала.