Анастасия Гор - Ковен заблудших ведьм [litres]

– Я спокойна за Штруделя. Он себя в обиду не даст. Да и я тоже. – Зои подошла к шторам и распахнула их, чтобы впустить солнце в холодную комнатку, окутанную дымной пеленой после визита Субботы. – Лучше объясни мне, чем ты здесь занималась, пока я решала наши ковенские проблемы? Какие у тебя могут быть делишки с Бароном Самеди? О чем я не знаю?

Я осторожно пошевелила носком котелок, разглядев в нем торчащие куриные лапки, варящиеся в бульоне из трав и виски. Зои тут же накрыла их крышкой, не дав мне принюхаться к специфическому аромату и распознать что-то помимо гамамелиса.

– Ничего такого, о чем тебе бы следовало беспокоиться.

– Тогда почему ты собираешь вещи?

Зои замерла, запихивая в рюкзак свой розовый пеньюар. Я осмотрела ее настежь открытый шкаф и заметила, что он лишился как минимум половины вещей: похоже, Зои начала собирать вещи задолго до визита Самеди.

– Ты уезжаешь?

Я не думала, что это откликнется таким жаром в груди. Острый и колючий, он расползся по телу со змеиным шипением. Руки и ноги онемели от осознания, что ведьма из моего ковена хочет уйти. Нет, не просто ведьма… подруга.

Зои испустила тяжелый вздох и, застегнув рюкзак, взяла меня за плечи. От этого жеста мне впервые не стало легче – наоборот. В глазах Зои читалась решимость. Она прощалась со мной.

– Я знаю, как спасти Шамплейн и тебя, – сказала она. – Я видела, но для этого мне понадобится время.

– Сколько?

– Несколько месяцев… Может, больше. Но до Самайна я точно управлюсь.

– И куда ты едешь?

– Забирать свое. Свергнуть Рафаэля. Возглавить ковен и склонить его к твоим ногам, как склонится Шепот, когда придет тот час.

Я вздернула брови, выражая не то сомнение, не то восторг. Нет, пожалуй, просто шок. Зои ухмыльнулась, прекрасно понимая, насколько невероятно, но многообещающе это звучит, и продолжила складывать свои пестрые юбки, разбавленные недавно купленными платьями-футлярами.

– То есть тебя может не быть целое лето? – осторожно подытожила я, и губы Зои невольно сжались в тонкую линию. – А как же Сэм? Ты берешь его с собой?

– Конечно, нет! Он не мой атташе. У него в Берлингтоне работа, жизнь… вы. Он поймет. На него сейчас новое дело повесили… Несколько жертв, много подозреваемых. Я подкинула пару наводок, так что ему будет чем заняться в мое отсутствие, – оптимистично улыбнулась Зои, прыгая на своем втором чемодане, чтобы застегнуть разъезжающуюся молнию. – Что это там Тюльпана тебе дала?

Я растерянно заморгала, выпав из реальности на миг.

– А?

– Список, да? С атрибутами. Давай сюда, я скажу, где что лежит. Ставлю десятку, треть списка у меня в шкафу.

Я полезла в карман и протянула Зои свернутый журнальный листок, по которому она тут же пробежалась глазами, кивая собственным мыслям.

– Так… Вот это. – Зои обвела подводкой для глаз первые четыре пункта. – В алтаре Виктории на чердаке, рядом с хрустальными шарами. Мотылька спросишь у Исаака. А остальное действительно у меня. Секунду!

– Угу, спасибо. – Я забрала список, окидывая тоскливым взглядом спальню, которая осиротела без бардака Зои. Вскоре она и вовсе станет необитаемой. – Зои… Ты сказала, что видела, как спасаешь мой ковен.

– Не я спасаю, а мы , – поправила меня она.

– Но ты ведь говорила, что будущее не статично… Вдруг я сделаю что-то не так и вся та линия, которой ты нас ведешь, пойдет под откос? Если будущее вновь переменится…

Зои застыла у раскрытого ящичка тумбы и, бросив взгляд на свои чемоданы, решила ненадолго отложить сборы. Сев рядом, она взяла меня за руку, и я лишний раз удивилась, какой горячей может быть ее кожа. Словно меня касалась огненная саламандра, а там, внутри нее, – пламя, рвущееся наружу и готовое сжечь все на своем пути.

– Не все будущее такое подвижное, – сказала она, играясь с моим золотым браслетом, в котором спали гримы, налопавшись за завтраком бекона. – Есть и нечто статичное. Представь себе мост: опора, а над ней конструкция. Конструкцию можно менять, ремонтировать, но вот снесешь опору – и всего моста не станет.

– Хочешь сказать, бывают моменты будущего, которые не изменить, как бы ты ни пытался? – нахмурилась я, не понимая, приободряет меня это или еще больше тревожит.

– Ну почему же… Пытаться предотвратить и просто жить, следуя своей судьбе, начертанной в Книге жизней, – это не одно и то же.

– И что же в моей жизни за момент такой, который служит точкой опоры для дальнейших событий?

– Чарли, – загадочно улыбнулась Зои.

– Чарли? – прыснула я. – Что за имя такое дурацкое? Я заведу собаку?

– Через пять лет узнаешь. У меня есть еще несколько имен в запасе… Больше, чем ты готова сейчас услышать.

Я почувствовала, как от лица отхлынула кровь, но Зои вскочила с постели и вернулась к сборам. Взглянув на список, такой длинный, что он больше походил на продуктовый, я проверила время: в запасе еще оставалось полчаса.

– Не знаю, как выдержу это без тебя, – пробормотала я, принявшись помогать Зои. Ее косметичку едва удалось утрамбовать: румян и помад всех цветов радуги оказалось в два раза больше, чем у меня. Это было почти обидно.

– Под «этим» ты подразумеваешь Тюльпану? – пошутила Зои, но я не нашла сил улыбнуться в ответ.

Убрав в чемодан шкатулку с бренчащими украшениями, я огляделась и вспомнила про остывший котелок – единственное неприбранное «пятно». Зои порхала из угла в угол, напрочь забыв об уборке после ритуала, и я решила облегчить ей задачу. Села на корточки подле котелка и, протерев от копоти старой тряпкой, заглянула внутрь.

Возможно, это было не просто мое чистоплюйство – это был зов. Интуиция. Как ведьму, меня тянуло все ведьмовское: подсмотреть за чужим колдовством, понюхать ингредиенты, оценить свойства, запомнить и, может быть, записать на будущее. Но сейчас я следовала за своим чутьем и, перебирая обугленные ингредиенты, заворачивала их в тряпку, чтобы затем выкинуть.

Перья, болотный рогоз, гранатовая кожура, расплавленный воск, червленая монета, куриные потроха…

А еще записка, наполовину съеденная огнем, написанная кровью и смоченная в терпком алкоголе. Я узнала лишь призывное веве Барона Субботы – надгробие с крестами по бокам, – но остальные символы были незнакомы. Прочесть можно было лишь подпись, выведенную безукоризненным курсивом: « Мари Лаво ».

Что-то внутри неприятно затрепетало – мышиные лапки сомнений принялись драть грудную клетку изнутри.

– Мари, – шепнула я, последовав за предчувствием, и Зои, копающаяся в шкафчиках туалетного столика, резко обернулась:

– Да?

Она слишком поздно поняла свою ошибку и, оторопев, опустила глаза на записку Барону в моих руках. В отражении мозаичных окон, превращающих солнечный свет в хоровод бликов и теней, я увидела, как сузились ее зрачки, сделавшись вертикальными.