Анастасия Гор - Ковен заблудших ведьм [litres]

– Как?

– Как я говорю о тебе.

Стянув очки, Коул подогнул ноги и повернулся ко мне лицом. Его ладони были плотно перебинтованы, чтобы дать избитым костяшкам пальцев зажить, а кудри порядком отросли, прикрывая кончики ушей. Теперь из них торчало несколько перьев черного кондора с деревянными бусинами, дарованных лесными охотниками, а на шее красовались медные пластины. Я очертила их пальцами, пораженная тем, насколько же быстро Коул полюбился местным жителям. Почти каждый день какая-нибудь престарелая ведьма цепляла на него свой амулет с рунами отваги или защиты от плотоядных вендиго, трепет перед которыми передался им от индейцев, что жили здесь раньше.

– Гидеон будто и впрямь начинает доверять Ферн, – хмыкнул Коул мрачно, перечитывая письмо. Бумага, много раз скомканная, уже сделалась мягкой в его руках. – Сама послушай: «Ферн творит ритуалы иногда столь же красивые, сколь и пугающие. Сейчас мы в Мехико, улаживаем какие-то дела с ее старым знакомым. Она терпеть не может их засушливый климат, кактусовую водку и острую пищу, поэтому приходится искать ей рис там, где продаются только буррито. Странно, но Ферн почти не говорит об Одри и своем прошлом, хотя я часто спрашиваю ее об этом. Рад, что вы в безопасности и нашли пустынный ковен. Надеюсь, Меркурио и Кэссиди с остальными тоже там нравится. Постарайся не делать глупостей – оставь их в этот раз мне».

Я задумчиво постучала пальцем по подбородку.

– А что не так? Кактусовой водки и я боюсь. После нее даже имени своего не вспомнить! – Заметив, что Коула, перечитывающего письмо снова и снова, моя шутка никак не развеселила, я неохотно посерьезнела: – Я не верю, что кто-то может полюбить Ферн. Тем более твой брат, который вообще ведьм на дух не переносит. Но… кажется, он знает, что делает. Может, стоит ему довериться? Ты ведь не рассказал ему о моем видении?

Коул вздрогнул, качая головой, отчего я нечаянно чиркнула мазью ему по носу.

– О том, где он убивает себя, чтобы тем самым убить Ферн? Нет, конечно! Я боюсь, что это и запустит цепочку трагических событий. Ну, знаешь, как эффект бабочки… Вдруг именно из-за того, что я расскажу, ему и придет в голову эта идея?

– Жалко, здесь нет Зои. Она бы подсказала, возможно ли это, – пробормотала я, смотря на пастбище, где Морган снова навернулась с седла. – Кстати, о ней… Ни письма, ни весточки. Будто в воду канула! И костяные голуби не возвращаются из Нового Орлеана, сколько ни отправляй. Я переживаю, как бы война Вуду не разрешилась в пользу Рафаэля.

Коул задумался, раскачиваясь на камне взад-вперед так, что почти дотягивался пальцами босых ног до кромки воды.

– Если ты поняла все верно и Зои действительно Мари Лаво… – протянул он, кусая нижнюю губу, пока я заканчивала обрабатывать пару ссадин на его шее и закручивала баночку с мазью. – Выходит, Рафаэль – ее сын. Сомневаюсь, что он может стать ей серьезным соперником. Я слышал, Мари Лаво была на короткой ноге не только с местными авторитетами, но и со всем пантеоном лоа… А значит, с Зои все будет в порядке. Один Барон Суббота чего стоит! Он уж точно позаботится о ней.

– Князь смерти? Этого я и боюсь, – призналась я и забрала из стопки писем Коула одно, которое выбивалось. Оно было коричневым, плотным и почти рельефным, исписанным крючковатым почерком.

Письмо это прибыло в красном конверте с сургучной печатью в виде тюльпана – и не нужна была подпись, чтобы понять, от кого оно.

– На территории Шамплейн поселились неприкаянные, – прочитала я вслух, коря себя, что оставила ковен, когда была так ему нужна. – Впервые с той поры, когда Джулиан вырезал целую семью ведьм… После того инцидента все неприкаянные разбежались с наших земель от греха подальше, но теперь, прослышав, что в Шамплейн снова стало безопасно, вернулись. Это плохо.

– Разве? – вскинул голову Коул, щурясь от солнца. Серебряная мазь на его щеке блестела, словно поцелуй фейри. – Вдруг кто-то из них захочет примкнуть к ковену? Мы ведь столько времени за ними гонялись, а тут вот они – прямо на блюдечке…

– Увы, но большинство неприкаянных отмороженные на голову. Где они – там и проблемы. Тюльпана пока справляется, но нужно заканчивать обучение и возвращаться домой как можно скорее. Если кто-нибудь прознает об отсутствии Верховной, следом полезет и всякая демоническая шваль! Змеи любят нагретые камни.

Коул вздохнул и, собрав письма обратно в стопку, перевязал их войлочным шнурком.

– Кстати, об обучении… Луна сказала, что будет ждать тебя в пещерах О’Гри.

Я кивнула, запрокидывая лицо к небу: оно, напоминая монолитный лазурит, не ведало ни облаков, ни дождя. В нем парили темные крикливые птицы. Одну из них подбила охотничья стрела: птица камнем упала вниз и утонула в чаще зеленого леса вдалеке, чтобы стать чьим-то ужином. Там же, за деревьями, если пересечь реку и минуть кладбище Завтра, притаилась пещера из темно-фиолетового камня. Именно оттуда чаще всего доносился грохот и деревню накрывали пыльные завесы: в пещерах О’Гри обвалы были обыденностью, поэтому я старалась держаться от них так же далеко, как от Джулиана.

– Первое занятие и уже в смертельно опасных условиях? Она решила не церемониться, – ухмыльнулась я, спрыгивая с камня следом за Коулом, любезно подавшим мне руку. – Хочешь пойти со мной?

– Хочу. Всегда хочу, – тепло улыбнулся он, пряча письма за сыромятный ремень и целуя меня. Его дыхание было горьким и пряным от тех жевательных трав, которые заменяли местным зубную пасту. – Но сначала мне надо в душ. А еще Гён зачем-то просила подойти к можжевельнику, сказала, ей нужна какая-то услуга…

– Гён?.. Кажется, кто-то по уши в тебя втрескался, – рассмеялась я, на что Коул поежился.

– Ну уж нет!

– Если что – кричи. Или беги.

Коул закатил глаза и медленно отстранился. Проводив его взглядом до хижины, в дверях которой он скрылся, стараясь не морщиться и не показывать, как ноет у него все тело после тренировки, я оглянулась на пастбище. Там Морган уже вовсю рассекала верхом на строптивом Меркурио: он послушно шел туда, куда ей было нужно, даже не дожидаясь команды шенкелем. Они будто понимали друг друга без слов – даже Коул не управлял Меркурио так умело. Диего предпочитал держаться поодаль, мрачно наблюдая за ними со стороны. Когда я подошла, он объяснил почему:

– Она постоянно ходит за нами. – Диего щелкал портсигаром, но не закуривал. – Смотрит на нее, как сладкоежка на пирожные. Я знаю, о чем она думает… Они хотят забрать Морган себе.

Я не сразу поняла, о чем он говорит, но, оглянувшись, заметила ее . Верховная Шайя. Она была здесь все это время: довлела незримой тенью над пастбищем, притаившись за рыбацкой лачугой с веретеном в руках. Морщинистые пальцы ловко орудовали нитками, сплетая ловцы снов, которые она мастерила безостановочно один за другим. Однако все ее внимание было приковано лишь к Морган: она улыбалась, когда та с визгом перепрыгивала на Меркурио очередное препятствие, и хмурилась, когда Диего подходил к ней слишком близко. Деревянный гребень едва сдерживал ее пушистые седые волосы, а мешковатая одежда прятала одутловатую фигуру. Шайе было по меньшей мере триста лет – рекордный возраст для ведьмы, не прибегающей к темным практикам для продления жизни. Ростом она едва доходила мне до подбородка, сутулая и иссыхающая. Нам почти не доводилось общаться – Шайя была для деревни чем-то вроде матриарха, звеном между прошлыми поколениями и нынешними. Все, чем она занималась, – принимала в шатре просящих и плела ловцы снов, которые затем отвозились в города людей и продавались как сувениры.