Алексей Евтушенко - Вечная кровь

Эту картинку Сыскарь запомнил очень хорошо. Он всегда хорошо запоминал подобные картинки. Командир впереди (он чуть не добавил про себя «на лихом коне») и с пистолетом в руке. Очень уверен в себе. Губы едва заметно изгибаются в улыбке превосходства. Понятно.

К чему он готовился? Что придется действовать хитростью (интересно, кем они намеревались представиться, позвонив в дверь? Скорее всего, соседями, которым срочно нужна помощь. Точнее даже, соседкой – молодая женщина с ними как раз на этот случай). Не получится – взламывать дверь. А тут – на тебе, как на блюдечке. И дверь открыта, и клиенты – вот они.То бишь, фактор внезапности, думает командир группы, уже на их стороне. Осталось проявить быстроту и натиск, и дело в шляпе.

Те двое, что держатся за ним, настороже, но недостаточно. Оружие не вытащили. Руки в карманах курток. Непрофессионально, господа, непрофессионально. Мужчине и женщине, спускающимся по лестнице, нужно еще минимум три секунды, чтобы достичь площадки. Блин с чебурашкой, да у него вагон времени! Хотя, следует признать, и без маленькой тележки.

Этому приему под названием «отними пистолет» когда-то давно его, молодого, научили бывалые опера в МУРе. Долго учили, пока мышцы не запомнили крепко-накрепко. Несколько раз в жизни пригодилось. Пригодится и сейчас.

Уклон влево с линии огня. Одновременно левой рукой ухватиться за ствол (не за конец – за середину!), а правой упереться в запястье противника «развилкой» между большим пальцем и остальными. Левой рукой резко дернуть пистолет вправо и вниз, используя правую, как упор. Все делается на счет «раз». На счет «два» пистолет уже смотрит в лоб противнику.

Р-раз!

Есть. Клиент даже «мля» сказать не успел. Теперь, мальчики и девочки, внезапность на нашей стороне…

– Руки! – резко скомандовал Сыскарь, упираясь срезом ствола под подбородок старшего так, что тому пришлось задрать голову, чтобы хоть немного ослабить давление. – Руки вверх все. Быстро! И замерли, как зайки на лодке Мазая. А не то, клянусь Богом, я вышибу этому орлу с яйцами мозги. Ну?! – и он так ткнул стволом, что глаза его противника уперлись в потолок.

«Беретта» уже перекочевала в правую руку Симая. Кэдро мулеса, недолго думая, шагнул вперед и вправо, ухватил и дернул за локоть женщину, только-только ступившую на площадку, развернул спиной к себе и приставил ствол к ее виску.

– А вот и вторая, – сказал он. – Дернетесь, будет не один труп, а два.

Все пятеро подчинились.

– Зайдем-ка в квартиру, – предложил Сыскарь. – Невежливо держать гостей на лестничной клетке. Пусть они и незваные. – Первый ты, – он посмотрел на Кирилла, который, судя по его виду, до сих пор не пришел в себя. – Потом вы, – он кивнул Симаю. – Следом вы трое – руки выше, мозги вышибу! – а мы с нашим невезучим другом завершим процессию. Медленно, плавно, чтобы я всех видел. Гоу.

Через пятнадцать секунд все были в квартире. Ирина закрыла дверь. Задержанных (а как их иначе назвать, подумал Сыскарь, задержанные и есть) провели в гостиную. На Кирилла особой надежды не было, поэтому Ирина быстро и ловко обыскала всех пятерых.

На стол легли пять пистолетов (второй маленький ствол, марку которого Сыскарь не определил, оказался у командира в ножной кобуре на щиколотке под джинсами), пять выкидных ножей, пять пар стандартных полицейских наручников и пять сотовых телефонов-раций в ударопрочных корпусах.

– Великая вещь – центральное отопление, – сообщил Сыскарь, приковывая их же наручниками троих (старший группы, женщина, боец) к батарее в гостиной и оставшихся двоих – в пустующей спальне. Во второй комнате находился раненый Леслав Яруч, который проснулся от шума, но Ирина быстро объяснила ему, что пусть он пока лежит, тревожиться не о чем, все под контролем.

– Как хорошо, что мы в России, а не в Израиле, к примеру. Вообще, не понимаю, как они в таких случаях поступают.

– Зря ты это делаешь, – сказал ему старший группы. – Дорого обойдется. Поверь.

– Позволь, не поверю, – Сыскарь взял стул и уселся на него верхом напротив троих пленников, сидящих на полу в разнообразных позах.

Ему было весело. Как всегда, после большой и неожиданной удачи. А в том, что только что свершившаяся удача именно такова, сомневаться не приходилось. Симай уселся справа от него. Ирина, сложив руки на груди, стояла слева. Кирилл присел позади всех на краешек дивана. Сыскарь обернулся на него, встал, подошел, присел рядом, шепнул на ухо:

– Пойди и помоги Леславу одеться. Только тихо и молча.

Кирилл кивнул, поднялся, вышел в спальню и закрыл за собой дверь.

Сыскарь вернулся на стул.

– Продолжаем разговор! – с интонацией Карлсона из известного мультика провозгласил он. – Кто вы такие, неуважаемые господа и милая дама, и кто вас послал по наши души?

Троица молчала. Сыскарь и Симай переглянулись. Сыскарь кивнул. Цыган взял со стола нож-выкидушку. Щелкнуло лезвие. Он шагнул вперед, прихватив стул, уселся вплотную к женщине, быстро поднес нож к ее щеке.

– Хорошая щечка, – сказал. – Гладкая.

– Пошел ты, – сквозь зубы сказала та.

– Как скажешь.

Едва уловимо мелькнула рука с ножом.

– А-аа!! – заорал, сидящий рядом на полу командир группы. – Сука!!!

И схватился свободной рукой за правую щеку. Из-под пальцев побежала и закапала на светло-желтый ламинат алая кровь.

– Заткнись! – тыльной стороной кисти левой Симай влепил ему оплеуху. – Заткнись, труперда, или я тебе эту пику в глаз воткну!

В подтверждение своих слов он поднес острие ножа вплотную к его глазу. Затылок командира упирался в подоконник, правая рука была прикована к батарее, левой он пытался зажать глубокий порез на щеке, а у самого его глаза, широко открытого от страха, маячило острие ножа.

– Журба, – сказал он хрипло, облизнув губы. – Нас послал Журба.

– Трус, – презрительно сплюнула женщина. – Баба. Говорила я, а мне не верили.

– Не слушай ее, – мягко сказал Сыскарь. – Это она хорохорится, потому что ее щечка целой осталось. Но мы это дело можем поправить. Не вопрос.

– Да мне по херу, понял? – представительница слабого пола накручивала себя, в ее голосе явственно звучали истеричные нотки. – Мы вас все равно достанем. Всех! Достанем и кастрируем. Кровью и соплями умоетесь. На карачках ползать будете, ботинки лизать… Что уставилась, сучка?! – она поймала взгляд Ирины. – Я тебя, прошмандовка, лично трахну! Ручкой от швабры. Или ты предпочитаешь полицейскую дубинку? Найдем. Специально для тебя. Хочешь, со смазкой, хочешь – так.

– Можно я ее заткну? – спросила Ирина. – А то ведь не даст поговорить, дура.

– Вместе, – сказал Сыскарь. – Так будет быстрее.

Он встал со стула и посмотрел на командира группы.