Саша Завалина - Семь ударов [litres самиздат]

И тут еще все эти странности. Следы не обнаружены… да как так?! У них там полицейский с собакой! И еще эта Алинина просьба узнать, что за вещество в баночке – до того, как он узнал об убийствах. Чудик Саша уверен, что это эктоплазма, след призрака… и еще какая-то стена между мирами…

Бред! Чушь! Абсурд!

Георгий взглянул на стоп-кадр просмотренного ролика с сайта новостей, где застыла мокрая полицейская машина с открытой задней дверцей. Он вздохнул:

– Алина… какого черта ты творишь?

Мы бежали по оврагам и холмам, оббегали деревья, ломились через высокую траву. Мои кроссовки вымокли, в них захлюпала вода. Я уже десять раз пожалела, что побежала с этим парнем, но возвращаться было поздно. Тогда уж наверняка решат, что у меня раздвоение личности.

– Слушай, куда мы бежим? – спросила я. Я еще не сдалась только потому, что ходила в секцию легкой атлетики.

– В укрытие, – пропыхтел в ответ парень. При этом он взглянул на часы. Детские, ярко-синие, с каким-то мультяшным героем на циферблате, они плотно облегали его изящное запястье.

Вот блин! Я опять ошиблась! Зачем, вот зачем я с ним побежала? Полицейские найдут нас, как пить дать! А мое бегство плохо скажется для меня во втором суде! И тогда я уж наверняка проторчу несколько лет либо в психушке, либо в тюрьме!

– Эй! – я схватила его за куртку и развернула к себе. – Объясни, черт возьми, почему ты спасаешь меня?! Кто ты такой?!

Знаю, надо было раньше задаваться такими вопросами, но что-то будто заставило последовать за этим парнем с добродушным лицом. Но теперь, остыв под холодным осенним дождем, я одумалась, и его очарование спало с меня, как повязка с глаз.

Парень широко, обезоруживающе мне улыбнулся, и его улыбка будто осветила окружающий пасмурный день. Его лицо было добрым, простоватым, но не красивым, однако когда он так улыбался, то становился симпатичным, даже очаровательным.

– Я такой же, как и ты, – сказал он. – Невинно осужденный, которому удалось сбежать из психбольницы. И я хочу для нас справедливости.

– Так ты псих, – пробормотала я и выпустила его куртку. – С чего ты взял, что я на всю жизнь попала в психушку? Откуда тебе знать?

– Я знаю, – он снова улыбнулся. – Я смотрел новости про тебя. И знаю: тебя больше не выпустят. – Он шагнул ко мне. – Алина, я много раз такое слышал. Я был в психбольнице и многого наслушался. Большинство приезжает туда, как они думают, на пару недель, а остаются на долгие годы. А потом… потом им уже ничего не нужно. Они проникаются атмосферой. Проникаются , понимаешь?

Я взглянула в его глаза. Зеленые, да, только в них виден какой-то не то фиолетовый, не то синий блеск. Парень коснулся моей озябшей руки и сказал:

– Мы почти пришли, Алина. Взгляни.

Я отдернула руку и посмотрела, куда он показал. А там, на опушке леса, стоял деревянный домик. Я нахмурилась. Опушка леса? Откуда лес появился так близко? Только что мы находились в чистом поле… или я что-то путаю?

Парень взглянул на часы (он часто это делал), а я помедлила:

– Там точно… безопасно?

– Уверяю тебя! Никто тебя не найдет!

– Меня?

– Я отлучусь.

Вот тебе здрасьте! Кажется, мне придется в одиночку выживать в дикой природе, среди лесов и полей. Я представила, как стругаю себе лук и стрелы и иду охотиться, чтобы раздобыть еды. Стало смешно, я даже захихикала. Так тебе и надо, Алина! Так и надо!

Домик был чем-то средним между охотничьим и дачей. Он стоял в тени деревьев, оберегаемый от ветров и дождя, и оставался теплым и сухим. Я даже удивилась, зайдя внутрь. Пахло деревом и лаком. Стояла новенькая кровать, застеленная толстым пледом, изображавшим тигриную шкуру, располагался стол, даже холодильник оказался – от чего он работал, я не поняла, хотя то, что он работал, я не сомневалась.

Все новое. Как будто только что построили.

– Слушай… – я огляделась. – Здесь все такое новое. А вдруг…

– Хозяева не придут, не беспокойся, Алина, – успокоил меня парень. – Ты располагайся. – И он широким жестом указал на кровать, единственную здесь мебель.

Я мысленно себя отругала. Ты идиотка, Алина! Поперлась с незнакомым парнем черт знает куда, позволила привести себя в эту берлогу – и что? Что дальше? Ты вообще думала, как будешь жить в бегах? Вот что на тебя нашло?!

– Почему это хозяева не придут? – спросила я.

– Этот домик принадлежит моему дяде. Точнее, принадлежал, пока он был жив. Но ты не бойся, дом неофициальный.

Врет, как дышит. Уйду! Вот только он отлучится, я сразу смотаюсь! Я пойду прямиком в полицию и скажу, что меня похитили!

– И куда ты пойдешь? – спросила я.

– У меня есть дела, – ответил парень и снова бросил взгляд на часы. – Добуду немного еды.

– Ты не боишься, что тебя поймают?

– Нет. Для всех я мертв.

– Люди думают, что ты погиб? – удивилась я.

– Типа того, – он улыбнулся, очень красиво улыбнулся. Я подумала, что у нормальных людей, пожалуй, не бывает такой белоснежной улыбки.

– Подожди. Я даже не знаю твоего имени… – имя пригодится, когда я попадусь полиции.

– Зови меня Мишей.

– Чего она лыбится? – спросила Лиза, увидев, как довольная Рыжкова выходит из столовой.

Настя пожала плечами, а Рыжкова прошла мимо, бросив на них многозначительный взгляд. На ее свитере Лиза увидела рисунок: тряпичная кукла с глазами-крестиками из ниток, вся истыканная иголками. На ее сумке через плечо как всегда болталось несколько тряпичных человечков, смешных и толстеньких.

Когда они вошли в столовую, Лиза схватила Настю за руку и прошептала ей на ухо:

– Можешь считать меня сумасшедшей, но это Рыжкова подставила Лину.

Настя поперхнулась воздухом:

– П-прости, что?

– Она единственная, кто так улыбается, когда встречает нас, друзей Лины, – заметила Лиза. – Остальные просто сторонятся. И вчера был суд, в котором мы проиграли. Она все знает.

Они взяли подносы с едой и расположились за столом в дальнем углу. Никто к ним не подсел, а те, кому не хватило места, предпочли притащить стулья и потеснить других.

– Как она могла подставить Алину? – тихо спросила Настя.

– Нет, ты подумай, все сходится! – в азарте прошептала Лиза. – Она убила Машу (Настя вздрогнула), потом Колобка, который тоже ей не особо симпатичен. И подставила Лину!

– Как это возможно? – Настя отпила чаю.

– Возможно, уж поверь, – она пригнулась к столу и придвинулась к ней поближе. – Ее дурацкая кофта натолкнула меня на мысль. Смотри, Рыжкова ведь любит всеми управлять.

– Так, – Настя снова отпила из стакана.

– А в суде решили, будто Лина что-то делает, но потом не помнит, что. Решили, будто у нее психическое отклонение. Но это не так! Я сто лет ее знаю!