Леонид Резников - Зай по имени Шерлок [litres самиздат]

– Ну-ну, я вас слушаю, инспектор, – презрительно вскинул подбородок Листрейд.

– Вы под покровом ночи пробрались во дворец барона, по какой-то пока не совсем ясной следствию причине повздорили с херр Заем, у вас завязалась драка, и вы, случайно или нарочно, столкнули его с обрыва. Но во время драки обронили кошелек. В панике, позабыв обо всем, вы бежали домой и прикинулись спящим. Согласитесь, моя версия звучит более правдоподобно.

– Вы не в своем уме, инспектор Штизель! – грозно сверкнул глазами лис. – Что мне делать во дворце и зачем драться со своим хорошим знакомым?

– Следствие обязательно это установит.

– Бред! – фыркнул Листрейд.

– Бред? Ну-ну. Тогда я скажу вам еще кое-что: вас не было дома в указанный мной промежуток времени.

– Да, меня не было дома! – вскинулся Листрейд. – И что с того?

– Где же вы были, если не секрет?

– Я, как дурак, проторчал у городских ворот, ожидая Шерлока Зая!

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем вы его ждали у ворот?

– Потому что он попросил меня прибыть туда!

– На словах?

– Запиской.

– Где записка?

– Выбросил!

Суровую морду Штизеля озарила кривая, не обещающая ничего хорошего ухмылка.

– Не вижу ничего смешного! – в бешенстве клацнул зубами Листрейд. – Шерлок Зай прислал записку с посыльным и просил прибыть к воротам. Я проторчал у них почти целых два часа, затем смял бумажку, выбросил и ушел домой.

– Домой ли?

– Что за дурацкие намеки, инспектор?

– Ну ладно, – устало выдохнул Штизель. – Собирайтесь, вы пойдете с нами.

– Да никуда я не пойду!

– Пойдете! – прорычал Штизель и грохнул лапищей по столу. В буфете звякнули чашки.

– Инспектор! – вынеслась из кухни фрау Хунсон. – По какому праву вы рушите в моем доме мебель и бьете посуду?

– Прошу прощения, нервы.

– Я попрошу вас держать нервы в когтях! Что же касается херр Листрейда, то записка действительно была – я сама встретила посыльного и собственнокрыльно передала ее лису.

– О чем же говорилось в записке?

– Я не читаю чужих посланий. Но херр Листрейд, прочитав записку, тут же собрался и покинул дом.

– Хм-м. – Штизель поскреб когтями покатый лоб и обернулся к сопровождавшим его двум полицейским. – Вы. Пойдете сейчас к городским воротам и обыщите все вокруг. Мне нужна записка, которую якобы выбросил инспектор Листрейд. Где вы ее бросили?

– Не могу точно сказать, – наморщил Листрейд лоб. – Я прохаживался туда-сюда по левой стороне дороги. Записка должна быть где-то там.

– Но зачем вы ее выбросили?

– Глупый вопрос, – пожал плечами лис. – Я, как дурак, проторчал там столько времени, потому, вероятно, и выместил злость на записке.

– Ага, значит, вы разозлились!

– А вас, разумеется, подобное развеселило бы. И если вы считаете это достаточным поводом для убийства…

– Вы могли убить случайно.

– Да не был я ни в каком дворце, сколько уже можно повторять!

– Хорошо, вы меня вынудили, – инспектор Штизель порылся в папке и передал Листрейду протокол осмотра места преступления.

– Что такое?

– А вы почитайте. Третий абзац.

– «На месте борьбы во множестве обнаружены следы лап», – начал читать лис. – «Часть из них принадлежат зайцу; другие – лисе…» – инспектор медленно поднял голову. В его взгляде застыло недоумение. – Ничего не понимаю.

– Это, херр Листрейд, у нас называется уликами.

– Да, но…

– И ни единого свежего следа скунса, между прочим, – добавил Штизель по всей вероятности для меня. – Так что я вынужден арестовать вас, инспектор Листрейд!

Лис вздрогнул. Штизель забрал у него протокол, убрал в папку и взял Листрейда под локоть.

– Пройдемте!..

Полночи я не сомкнул глаз, стараясь осознать происшедшее. Ситуация отдавала бредом: следы Листрейда в саду, подброшенный кошелек, спящий сном младенца дворецкий, пропажа командировочного удостоверения, записка от Шерлока Зая, которой тот не писал. Кто мог такое провернуть? И, главное, как? Я также не мог взять в толк, откуда в саду взялись лисьи следы. Ведь я лично видел улепетывающего скунса! Да, было достаточно темно, но спутать совершенно разных, непохожих друг на друга животных. Но наибольшее беспокойство у меня вызывала пропажа Шерлока Зая. И кота. Если они упали со скалы и разбились, то куда делись их тела? Если же не падали… Впрочем, глупо. Я собственными глазами видел, как они летели вниз.

Ломать голову над неразрешимой загадкой было бесполезно, и я, совершенно разбитый бессонной ночью поднялся с постели, лишь забрезжил рассвет. Прохладный душ и сытный завтрак придали мне бодрости и сил, и я вылетел ко дворцу, горя желанием еще раз лично обследовать подножие скалы и ее крутой склон. На это я потратил полдня, но не достиг ничего, даже понимания того, куда могли пропасть тела. На склоне горы не было ни уступов, ни углублений или выступов, на которых можно было бы задержаться, а у ее подножия росли лишь терновые кусты и несколько деревьев, и ни расщелин, ни ям – ничего!

Во дворце мне было нечего делать, и я повернул домой.

– Наконец-то! – встретила меня в дверях фрау Хунсон. – Вас все утро разыскивал инспектор Штизель.

– Нашелся Шерлок Зай? – бросился я к хозяйке дома.

– Нет, но вы можете опоздать на гражданскую панихиду.

– Панихиду?

– Барон фон Гросер Люве взял на себя расходы по погребению вашего друга.

– Но ведь его тело до сих пор не обнаружено!

– Этого я не знаю, херр Кряк. Только, думаю, останься ваш друг жив, он бы уже дал о себе знать.

– Да, вы правы, – повесил я клюв. – Где состоится панихида?

– В полдень у церкви.

– Спасибо, фрау Хунсон.

Я бросил взгляд на стенные часы – было без двадцати двенадцать, – развернулся и вышел из дома.

На площади перед церковью собралось множество зверей и птиц. Судя по всему, их привлекло само событие: во-первых, необычайная помпезность проводов никому не известного сыщика, а во-вторых, прибыл барон фон Гросер Люве – великий затворник. Здесь же присутствовала, казалось, половина полицейского участка. Я разглядел в толпе инспектора Штизеля и протолкался к нему. Рядом с инспектором стоял унылый Листрейд в налапниках. Я поздоровался с обоими.

– Великий был зверь, – сказал Штизель.

– Да, – согласился я. – Кто бы мог подумать, что все так нелепо закончится.

– Умный и проницательный, – продолжал вздыхать Штизель. Меня он не слышал.

– Дурак он был, – сказал кто-то тихим хриплым голосом совсем рядом, и я резко обернулся, окатив неизвестного гневным взглядом.

Слева от меня стояла незнакомая белка, самец белки. В сцепленных на животе лапах он держал книгу.

– Позвольте, кто вы такой, чтобы отзываться подобным образом о моем друге? – Я гневно упер руки в бока.