Елена Райдос - Когда солнце взойдёт на западе [litres самиздат]

После освежающей ванны, голос к Семёну вернулся. А вместе с голосом проснулось любопытство.

– Почему я ещё жив? – прохрипел он.

– Очевидно, потому, что я тебя спас,– усмехнулся мужик. – Думал уже, что не вытащу, но ты оказался крепче, чем мне сначала показалось.

– Зачем? – тут же последовал следующий вопрос.

На этот раз бородач ответил не сразу. Некоторое время он пристально вглядывался в бледное лицо раненого, словно пытался разглядеть что-то в его душе.

– А мне твой ответ понравился,– наконец выдал он.

– И что я сказал? – уже спокойней поинтересовался Семён. Судя по всему, дальше пытать никто его не собирался, и эта новость принесла ему несказанное облегчение.

– Не помнишь? – мужик хитро улыбнулся.

– Никто не помнит своего последнего слова,– пояснил Семён.

– Что ж, пусть всё так и остаётся,– злорадно резюмировал бородач. – Ты пока не пытайся восстанавливать своё тело, бессмертный. Надорвёшься. Я сам тебя подкачаю, только немного отдохну.

– Кто ты такой? – любопытство Семёна уже разыгралось не на шутку. Мужик слишком много знал для случайного свидетеля казни.

– Странно, что ты меня не помнишь, Сэм,– в голосе бородача не было обиды, скорее, удивление,– ты ведь был одним из палачей. Я, можно сказать, твой предшественник.

– Ты – Рэдвик,– прошептал ошарашенный палач, от нехорошего предчувствия у него засосало под ложечкой.

Теперь стало понятно, зачем этот мужик вытащил его с того света. Его, видать, не устроило, что Семён погибнет от рук других бессмертных, захотелось самому свести старые счёты. Лет десять назад, когда благополучно обновивший свой статус бессмертного Семён только начал свою орденскую службу в четвёртом воплощении, на него пал выбор Магистра. Вместе с ещё тремя бессмертными он участвовал в казни отступника. Это вовсе не было испытание последним словом, но смертнику всё равно досталось неслабо. Странно, что он выжил. Семён уже даже не помнил, за какие прегрешения приговорили Рэдвика. Если приговорили, значит, виновен. Так он тогда думал. Только теперь, сам оказавшись на его месте, он почувствовал запоздалый укол раскаяния.

– Вот уж не собирался дважды умирать в одном воплощении,– с горечью подумал Семён,– но, видать, придётся. Интересно, зачем он так старался меня спасти? Неприкольно прикончить полумёртвого врага? Или собирается меня пытать? А как бы я поступил на его месте?

– Она красивая? – мечтательный голос Рэдвика вырвал Семёна из депрессивных размышлений. – Та, из-за которой ты пожертвовал всем.

Вопрос застал Семёна врасплох. Откуда этот тип мог знать про Киру? Подслушал его рассказ у костра? Или он что-то такое сказал в своём последнем слове? Да какая разница? Всё равно ничего сделать Семён не мог, только с пользой провести свои последние дни. Или уже часы?

– Да, она очень красивая,– спокойно произнёс он. – А ещё у нас есть дочь. И она тоже красивая.

– Что они с нами делают,– на этот раз в голосе Рэдвика Семёну послышалась боль. – Кодекс бессмертного… чушь собачья. Тебе нужно было защищать свою любимую, а не ползти с покаянием к тем, кто её приговорил.

– Думаешь, от ордена можно защититься? – огрызнулся Семён, хотя Рэдвик просто озвучил его собственные мысли.

– Хоть бы попытался, герой,– бородач презрительно сплюнул. – Лучше б уж погиб, сражаясь за любовь, чем добровольной жертвой придуманных кем-то правил.

Семён промолчал, слова Рэдвика задели его за живое, но эти слова были слишком крамольные, чтобы он всерьёз готов был дискутировать. Кодекс бессмертного оставался для него чем-то священным и незыблемым даже после того, как его казнили свои же товарищи по оружию. Поэтому Семён просто закрыл глаза, всем своим видом демонстрируя, что разговор его утомил.

– Ладно, поспи,– снисходительно бросил Рэдвик,– и не дёргайся, я не собираюсь тебя ещё раз убивать. Подлечу немного, и ступай на все четыре стороны.

– Ты не станешь мне мстить? – Семён мгновенно оживился, его показную усталость как ветром сдуло.

– Дурак ты, парень,– спаситель осуждающе покачал головой. – Мы ведь друг другу вовсе не враги. Но враги всё-таки есть, это они заправляют Орденом. Подумай об этом, пока будешь приходить в себя. И не обижайся, что я на тебя сгоряча наехал. Я ведь и сам добровольно сдался тогда, десять лет назад. Так что не мне тебя осуждать.

– Как же ты выжил? – Семён всё-таки решился задать мучивший его вопрос.

Как ни странно, этот невинный вопрос вызвал у Рэдвика откровенное смятение. Некоторое время он стоял в напряжённой позе, его лицо сделалось каким-то серым. Потом он медленно провёл рукой по глазам, как будто смахивал невидимую паутину.

– Также, как ты,– наконец выдавил он из себя,– помогли добрые люди.

Вот только никакой благодарности к добрым людям в голосе Рэдвика не было.

***

В тот же день, но только в другом мире, двое мужчин тоже обсуждали казнь бессмертного.

– В последнее время я всё больше склоняюсь к мысли, что с бессмертными мы ошиблись,– задумчиво произнёс один из собеседников. – Три-четыре воплощения, и они делаются ненадёжными.

– Это не так уж мало,– возразил второй,– что тебя смущает, Ксантипа?

Два Магистра удобно расположились в креслах у камина. И хотя это была та самая реальность, где Орден открыто воевал с охотниками, кабинет Магистра местного Ордена был как две капли воды похож на кабинет Ксантипы. Впрочем, обстановка мало волновала собеседников, по-хорошему, им вообще не нужна была мебель, как и физические тела, которые были лишь носителями иного, высшего разума. В настоящий момент сознания носителей крепко спали, поскольку их подселенцам потребовалось обсудить весьма щекотливый вопрос.

– А что с ними делать потом, когда они становятся неуправляемыми? – задал риторический вопрос гость. – Казнить, как этого парнишку, вздумавшего завести семью? Это не выход, ты и сам понимаешь, Медина. Восстанавливать память о прошлых воплощениях умеем не только мы. Ты представляешь, на что способен бессмертный, не прошедший в детстве через систему подавления воли? А десяток бессмертных?

– Предлагаешь свернуть программу,– удивился Медина,– из-за одного прокола?

– Не нужно лукавить,– Ксантипа осуждающе покачал головой,– этот случай не первый и не единственный. Пять лет назад тебе тоже пришлось казнить бессмертного.

– Да, в них всё-таки остается слишком много человеческого,– посетовал хозяин. – Удивительно устойчивая структура психики у людей, не находишь?

– Хорошо хоть срабатывает предохранительный клапан с этим кодексом,– Ксантипа брезгливо поморщился. – Я всегда поражался тому, как эти сильные и неглупые мужики готовы идти на смерть из-за придуманного свода идиотских правил. Да ещё и гордиться своей покорностью. Хотя последний выдержал дольше остальных. Шесть лет жил с одной женщиной, даже завёл ребёнка. И только когда ему приказали пристрелить её, приполз сдаваться.