Андрей Павленко - Ожидание заката [litres самиздат]

– Спасибо! – поблагодарил я, и пошел к выходу.

– Что же ты, здоровый кабан, а я тебя таскать должен! – громко укорял я Антона, проходя мимо охранника. Но тот не обратил на нас внимания, мимо скользнув равнодушным взглядом и переключаясь на более важный объект.

Навстречу нам шла стайка туристов, явно мексиканского вида.

Прижимая к себе Антона, я прошел все четыреста метров, отделяющие нас от терпеливо ожидающего «Истара» и щелкнул кнопкой дистанционки. Машинка радостно бибикнула, я уложил Антона на заднее сиденье, и уселся за руль.

Слава Богу!

* * *

На перекрестке они пожали друг другу руки.

– Не сердитесь, Мишенька, – жалобно сказал старик. – Ну попутал черт старого, ну что ж теперь поделаешь… Мы что-нибудь придумаем.

Миша похлопал Кирилла Александровича по плечу.

– Я не сержусь. Вы и так сделали больше, чем смог бы кто-либо. Ничего страшного! Давайте подумаем, какие ниточки у нас еще остались. Подумаем и созвонимся. Согласны?

– Согласен, Мишенька, конечно согласен!

Они еще раз пожали руки и разошлись.

А через час Мише позвонили.

Звонил Кирилл Александрович. Миша нажал кнопку приема вызова.

– Да, Кирилл Александрович… Я слушаю! – повысил Миша голос.

Нет ответа. В трубке слышится посторонний шум, то ли ветра, то ли пробегающих автомобилей. Шум, скрип. И тишина.

– Кирилл Александрович! – заорал Миша, чувствуя, что случилось что-то страшное.

Тишина. Миша нажал отбой, и тут же набрал старика. Длинные гудки, в такт ударам сердца и каждый – длиннее жизни. Десять мертвых сигналов и телефон автоматически отключился.

Что делать? Миша поймал себя на том, что стоит, прислонившись лбом к двери в ванную. Аппаратуры или возможности отследить звонок у него не было. Правда, когда-то давно приходило сообщение, в котором оператор предлагал за дополнительную плату возможность отслеживания. Но Миша тогда, естественно, отказался. Звонить Виктору? Пока они расшевелятся, пока поднимутся, пройдет не меньше часа-двух. Время будет потеряно. Если уже не поздно! Миша выскочил из квартиры.

Быстрым шагом, то и дело срываясь на бег, он шел к месту, где они расстались с Кириллом Александровичем.

Мишин дом, дом Кирилла Александровича и перекресток, где они расстались, являлись как бы вершинами неправильного треугольника, где дороги, идущие от перекрестка к их домам, образовывали тупой угол; таким образом, расстояние от Мишиного дома до Кирилла Александровича было гипотенузой – то есть наибольшим.

Возможно, и правильнее было бы идти к старику домой, но отчасти из-за расстояния, отчасти из-за того, что Кирилл Александрович мог еще не успеть вернуться, вероятность встретить его по дороге от перекрестка повышалась.

Через полчаса, когда Миша добрался до перекрестка и пошел в сторону дома старика, мобильник зазвонил снова: Кирилл Александрович! Миша схватил трубку.

– Алло! – торопливо выкрикнул он.

– Алло! – ответил ему незнакомый мужской голос – Ээ…Михаил?

– Да! Что случилось? Где Кирилл Александрович? – Миша перешел на шаг.

– Кирилл Александрович? А-а-а…Это сержант Боженко. – Миша остановился. – Дело в том, что мы обнаружили тут… я так понимаю, Кирилла Александровича?

– Он жив?

– Он умер.

Миша закрыл глаза. Сержант что-то рассказывал ему, но Миша не слышал.

– Где он? Я уже иду, – перебил милиционера Голубых.

– Здесь. В парке…

Придерживая трубку возле уха, Миша помчался по улице.

Через семь минут Миша был в парке. Он сразу увидел небольшую кучку людей и машину «скорой» невдалеке.

Тяжело дыша, Миша остановился возле лавки, на которой, завалившись набок, лежал мертвый Кирилл Александрович. Очки боком держались на носу, галстук сбился. Сложенный пиджак лежал на коленях.

– Вы Боженко? – спросил Миша у рослого сержанта, стоявшего возле тела.

Сержант отрицательно помотал головой и кивнул на другого милиционера, метрах в пяти разговаривавшего по телефону. Тот бросил взгляд на Михаила, закончил разговор и подошел.

– Вы Боженко? – повторил Миша.

– А вы Михаил? – сержант расстегнул верхнюю пуговицу форменной куртки. – Вы его знаете?

– Знаю. Жарко Кирилл Александрович. Час или два назад я с ним разговаривал. Что произошло?

Боженко пожал плечами.

– Нам сообщила та… бабушка. – Он махнул рукой в сторону, где невдалеке, в тени раскидистого дерева на складном стульчике сидела немолодая женщина в платочке, продающая какие-то иконки, свечечки и прочую церковную атрибутику, с любопытством поглядывающая в их сторону.

– Мы недалеко тут, на соседней аллее стояли. Подошли, я посмотрел, сразу «скорую».

– Так он жив был? – Миша напряженно смотрел на сержанта.

Боженко кивнул.

– Ну да. Пульс был, и вообще… дышал еще, глаз дергался, я обратил внимание. А перед приездом «скорой» умер, буквально за минуту.

Миша не дослушав, подошел к врачу. Врач, молодой мужчина лет тридцати, что-то писал, поставив ногу на подножку микроавтобуса.

– Доктор, отчего он умер? – не здороваясь, спросил Миша.

Врач удивленно посмотрел на него, затем пожал плечами.

– Похоже на инсульт. Мне сложно так сказать, это вскрытие уже точно… Но думаю, инсульт. У него были проблемы с сердцем, или явно выраженный склероз?

– Да откуда я знаю! – махнул рукой Миша. – Вы скажите, это типично?

Врач усмехнулся.

– А что вообще сейчас типично! Сколько пацанов молодых умерло только в этом году от инсульта! А одному вообще двадцать! – Он вздохнул. – Сколько ему лет было?

– Семьдесят три, по-моему. Точно не помню.

Врач покачал головой.

– Не знаю… Но смерть, похоже, естественная. Вы же это имеете в виду?

Миша неопределенно мотнул головой.

– Спасибо.

Врач кивнул и вернулся к своей писанине.

Миша подошел к Кириллу Александровичу и присел на корточки. «Только бы не сорваться» вертелось в голове. Что значила эта фраза, Миша сам не знал, но повторял ее про себя снова и снова.

На лице старика застыло удивленно-усталое выражение, словно у полководца, только что разбившего неприятеля и отдыхающего после тяжелой битвы, и которому гонец принес весть, что армия противника цела и снова готовится к наступлению.

Миша горестно покачал головой. Старик, которого он знал уже давно, и с которым так сблизился в последнее время, теперь покинул его. А если он умер от мысли, что сорвал операцию и подвел товарища? Мишу бросило в жар от этой догадки. Тогда Миша и есть хоть и невольный, но все же виновник смерти старика.

Из-за какой-то нелепой прихоти умер близкий ему человек! Значит, это расследование Кирилл Александрович принял близко к сердцу, и близко не допуская мысли о том, что для Миши оно может быть просто игрой! Поэтому и выложился до конца.