Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

– Нет, в самом деле? – нервно проговорил Кристофер в нерешительности, до конца не осознавая происходящее.

– Да, – издеваясь, закивал головой Май, – а не послушайтесь, я вас заморожу.

Кристофер Беднам терялся, что возразить – он все еще не верил в произошедшее. Реальность вокруг него расползалось, оцепенение и ужас закрадывались ему под кожу. Все загалдели, поднялся шум, и началась полная неразбериха. Руфус возмущался, Энн утешала Барбару, которой до того стало дурно, что она не могла стоять на ногах, Амнес причитал что-то в роде: «А я говорил, что печенкой чую» (и эти причитания никак не успокаивали Кристофера), Ноэля, как и Эрику, невероятно забавляла данная ситуация. И только Габриэль пребывая в крайнем спокойствии, пока все так были заняты собственным негодованием, оглянулась на своего новоиспеченного жениха, и во взгляде ее он прочитал неистовое дьявольское коварство. Она жутко ухмыльнулась, и зловещая тень коснулась ее лица. Кристофер поразился до глубины души, какое жуткое существо он держал подле себя все это время. Он все глядел на свою невесту, не смея пошевелиться и отвести взгляд, а дыхание его становилось все тяжелее.

– Мы будем так счастливы, – прошептала она, прильнув к нему. Ее руки, словно путы ядовитого растения, обвили его шею. Габриэль сладко поцеловала его, и Кристофер, впервые загнанный в угол кем-то, почувствовал себя не хищником, а добычей.

5.

Вечером, когда страсти в поместье поутихли, а лишние гости отбыли, Мур решил навестить главную виновницу дневного переполоха – собаку Лапушку. К тому времени дворецкий Мелвин уже осмотрел ее, и она с миролюбивым и дружелюбным видом, повиливая хвостом, грелась возле камина в гостиной. Никого возле нее, к счастью, не оказалось, и детектив приступил к своей проверке.

Лапушка не проявляла никакой агрессии в его сторону, наоборот она была очень рада новому обществу. Собака полизала ему руки в знак приветствия, суетливо обнюхала его, и, убедившись, что Мур не прячет в своих закромах никакого лакомства, Лапушка равнодушно легла обратно к камину.

Детектив покрутился возле собаки еще какое-то время, пытаясь понять, есть ли в ней хоть капля колдовского вмешательства. Не могла же она просто так ни с того ни с сего накинуться на своего хозяина? Май, конечно, недавно взял ее к себе и толком не воспитывал, но Мур был уверен, что паренек не стал бы ее обижать. Да и Лапушка была не из тех собак, что озлобленно кидаются на любого.

В доме стояла гробовая тишина. Слуги в своих коморках с жаром обсуждали ошеломляющие новости, и им было больше не до чего. Каждая из горничных проклинала Габриэль, в озлобленном мечтании представляя, что любая из них могла оказаться на ее месте. Во время ужина все, кто присутствовал, молчали. Тягостная атмосфера давила на каждого участника за столом и всем от этого еще больше становилось неловко. Не спасли положение ни суп из базилика и телятины, ни овощное рагу с пылу с жару. Кристофер не говорил сам, и не отвечал на какие-либо вопросы, что пытался ему задать Май. Равнодушие графа, однако, ничуть не смутило юного принца и он, умолкнув, как ни в чем не бывало, продолжил трапезу, забивая рот едой, которая служила для него главным счастьем в жизни. Эрика деликатно молчала, Мур не решался нарушить депрессивную идиллию Беднама, поэтому он тоже провел весь ужин в тишине. Габриэль как ни странно все же не явилась, ей, возможно, не хватило наглости и духу прямо сразу усесться за стол вместе с господами. А может, она не посчитала нужным вести разговор с людьми ей чужими, когда ее жених был не в располагающем настроении.

Но вот к вечеру все успокоилось окончательно, поместье задышало привычной мрачностью и полудремой. Призрачный дворецкий Мелвин не спеша осмотрел каждый закуток дома, и, убедившись, что все прибывает в полном порядке, также медленно удалился в свою комнату. Все стихло, тьма поглотила коридоры, погружая обитателей дома в ночной ужас.

Мур к тому времени попрощался с Лапушкой, и уже находился в отведенной ему гостевой спальне, чтобы отойти ко сну. Только детектив и не думал ложиться спать – он еще мучительно долго прислушивался к шорохам, которые, как ему чудилось, доносились из каждого уголка поместья. Тени крались по потолку, за окном не спеша падал легкий пушистый снежок, озаряя небо фиолетовым дымчатым светом, через которое не было видать серебристых звезд.

Парню все мерещилось чье-то зловещее бормотание, словно все здешние духи и приведения собрались в кутеже на полночный шабаш. Припав ухом к двери и слыша только свое сбивчивое учащенное дыхание, Лисц, наконец, решил, что все стихло для тайной вылазки в покои Алисы Максималь. Все еще находясь во власти необоснованного страха, что любовно трепал нервы детектива, Мур отворил аккуратно дверь и выглянул в коридор, стараясь всмотреться в непроглядную тьму, в которой он тут же растворился.

Медленно и мучительно Мур Лисц стал пробираться по темному коридору – не зная куда он идет, и дойдет ли вообще. Сердце его билось, судорожно отстукивая нечеткий ритм, кровь леденела в жилах при малейшем шуршании ветра за окном. Парень прекрасно понимал, что покои Алисы, вероятно, находились неподалеку от спальни самого Кристофера, а ее местонахождение он примерно знал. Но все равно эти сведения не особо помогали ему в кромешной тьме, в поместье, где и днем заблудиться обычное дело.

Плутая без фонаря или какой-нибудь плохенькой лампы по непроглядной тьме, Мур то и дело цепенел от страха – ему все время чудились то чьи-то непрошенные шаги, то чьи-то жалобные завывания. От этих иллюзий у детектива сдавали нервы, и временами холодная испарина проступала на его лбу. Аунтемпское поместье казалось ему до боли одиноким и устрашающим, его не оставляло чувство, что здесь собралась самая неблагодарная и глумливая нечисть на свете.

Тишина начинала давить своей бесконечностью, тягучие минуты истощающих блужданий по коридорам, наконец, подошли к концу – Мур набрел на желанный огонек, полоску света, что падала из чьих-то покоев. Парень несказанно был рад, ведь он теперь так заблудился, что даже потерял обратный путь, который мог бы вернуть его в теплую и уютную гостевую спальню.

Крыло, к которому привели его ноги, было чуть освещено лампами, что здесь не были погашены. Мур постарался ступать тише, ведь теперь тьма не служила ему надежным прикрытием, и он в любую минуту мог оказаться обнаруженным.

– Ах, эта глупышка Барбара так заработает себе астму – как она задыхалась сегодня. Это ее не красит, конечно, как и нарисованные брови. – Донесся голос Габриэль из комнаты. Мур подошел ближе и заглянул в щель, спрятавшись за стеной, ибо двери были открыты нараспашку.