Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

Мы медленно встали, отряхивая свою одежду от пыли и земли, и зашагали вперед. Странно было идти, даже не зная, куда мы идем. Так уж вышло, что теперь наша жизнь зависела не от карты, которая однажды спасла нас, а от нас самих. Мы шли и не смели сказать и слова. Казалось, что еще немного – и мы сольемся в единое целое с этой диковинной природой.

Сучья по разные стороны от нас слегка потрескивали и качались от ветра, как бы предупреждая этим, что нам дальше вход заказан.

Если бы мы не пошли в этот чертов завод, если бы мы не пошли… Если бы не обнаружили с тысячу уродливых утопленников, если бы не попались в руки Флоренса и Гарсии…

Впереди нас плотным кольцом обступал густой влажный лес. Мы стали плавно углубляться в него, руками защищая и без того расцарапанное лицо, тихо матерясь и все еще сохраняя надежду, что мы доберемся до дома. Мы прошли с сотню ярдов, как вдруг Кир резко остановился, отстраняя руки от лица.

– Что? – я потрясла его за плечо.

Он обернулся:

– Мне показалось, или там… что-то…

Я нахмурилась:

– В каком смысле – что-то?

А дальше произошло сразу несколько событий, которые заставили застыть нас на месте и открыть рты до самой земли, сковав все конечности буквально намертво. Впереди, где толстые ветки причудливо переплетались с лианами, показалась какая-то фигура. И она, увы, не принадлежала животному.

– Такая теплая встреча, – съязвила вышедшая к нам Гарсиа, которая за руку буквально силком тащила Фахиди. – Думали сбежать? Ха. Кретины.

– Представь – думали сбежать, – я вплотную подошла к ней, чуть присев, чтобы поравняться с ней ростом. Сзади Кир с напряженной физиономией наблюдал за этой сценой.

– Ну и куда вы собрались? – она по-звериному оскалилась. Если можно было брать еще тот факт, что мутация альбиноса придавала ее розово-белесым бесцветным глазам сходство со зверем, то тогда это было бы очень легкомысленной догадкой.

– Не твое собачье дело.

Кир прыснул, очевидно, наконец-то поняв мой острый юмор. А вот альбиноска после его смешка как-то… поникла, что ли…

– Взять их! – она толкнула Флоренса.

Мы поняли, что нужно удирать, если хотим остаться живыми. Поэтому мы, крича на всю округу «спасайся, кто может», бросились врассыпную, преодолевая всевозможные барханы из хитросплетений вековых корней и лоз лиан.

Я перепрыгнула через лежащее дерево. Сзади послышался ужасный треск, говорящий, что Фахиди наступает нам на пятки. Мои ноги завязали в грязи, легкие потихоньку начинали неистово ныть. Казалось, что вся моя грудь сейчас находится в огне, языки которого не спеша лижут ребра.

Мы с Киром расстались у насыпи и встретились через двадцать ярдов, преодолев эту стену. Он махнул рукой и остановился, чтобы перевести дух. Я встала рядом, облокачиваясь о дерево и вслушиваясь в немую тишину.

Спустя пару секунд Кир срывающимся голосом произнес:

– Он отстал?

Я выглянула из-за дерева. Кроме зеленоватого света, пробивающегося из-за огромных листьев откуда-то сверху, и кучи вековых деревьев, я не увидела ровно ничего.

– Да.

Я сползла вниз по дереву, глубоко дыша.

Они нашли нас. ЧЕРТ. Я без тебя догадалась, что мы поймались с поличным. И что теперь? Снова уносить ноги, только теперь в сорок раз быстрее. Ты кое-как пробежала всего лишь каких-то сотню ярдов и корчишь из себя умирающую, как ты собираешься бежать дальше? Как-нибудь прорвемся.

Но неожиданно что-то острое, но довольно тупое, чтобы сразу прорезать кожу, прижалось к моей шее. Я почувствовала, как ладони у меня вспотели, а зрачки расширились от ужаса, как у неисправного наркомана.

– НЕТ! – Кир схватил ветку с земли и размахнулся ею, но Флоренс обскакал его:

– Дернуться – не видать своя подруга.

И потом, потупив взгляд, грустно выдал:

– Простить меня. Гарсиа меня заставить.

Кир вынужден был остановиться и в бессилии сжать кулаки.

Тем временем высокий юноша крепко зажал мне рот рукой, все так же прижимая нож к горлу. Он стал меня подталкивать, чтобы я пошла назад. Я бросила умоляющий взгляд на Кира. Он ничего не сделал.

И тогда мне пришлось действовать.

Я размахнулась и со всей дури впечатала ему в пах кроссовком, отчего Флоренс, выпустив лезвие, свернулся в три погибели и завизжал. В Кире проснулся энтузиазм. Он подскочил к нему с каким-то обрубком древесины, одним ударом по голове вырубил Фахиди, подхватывая меня за руку и пускаясь вперед.

Мы пробежали несколько ярдов и вырвались на просторный серый холм, лежащий прямо в густом тумане. Последний упомянутый сразу же стал забиваться нам в глаза, вызывая несдерживаемое чихание и слезотечение. Мы согнулись в три погибели, кашляя и чувствуя, как наши легкие постепенно загораются огнем.

Я схватила Кирину руку и до боли сжала ее так, что на коже остались красные отпечатки. Юноша негромко ойкнул.

Мы выпрямились, осматриваясь. Туман со всех сторон окутал нас так, что мы не видели в нем даже свои ноги, не говоря уж про местность и небо. Из белесой пелены в зоне нашей видимости кое-где пробивались засохшие корявые сучья с минимальным количеством листьев и цветов. Под ногами ощущалась влажная земля. Мы переглянулись и стали потихоньку шагать вперед, готовясь к любому нападению.

Я шла сзади, крепко держась за майку Кира. Солнце над нами окончательно расплылось и превратилось в светлое пятно, освещающее нас сверху. Нам постоянно чудился звук шагов, и единственная мысль, которая глодала нас, была: « а что, если они поджидают нас в двух ярдах отсюда, а мы этого даже не знаем? ». Сейчас, когда наши шансы на спасение резко поубавились, это было бы наихудшим исходом событий. Ведь, по сути, если бы нас настигли, то мы бы не смогли выбежать из этого треклятого тумана целыми и невредимыми.

– Что-то мне это не нравится, – прошептал Кир, озираясь по сторонам. Вдалеке раздались приглушенные крики каких-то птиц и тяжелое хлопанье их крыльев, и мы окончательно струсили. – Сдается мне, что мы бултыхнулись, когда зашли сюда.

Я пробурчала:

– Самое интересное, что, если мы всеми силами сейчас попытаемся выйти отсюда назад, то у нас ни черта не получится.

Так мы продолжили двигаться вперед в полном угрюмом молчании, огибая те немногочисленные растения, которые тут росли.

А потом произошло одно событие.

Сначала мне показалось, что это мой воспаленный мозг сошел с ума. Но потом, внимательно присмотревшись, я ужаснулась: майка Кира была серой. И вся она была в чуть видных, но ощутимых хлопьях.

– Пепел! – я провела по грязно-желтой ткани, и на моих пальцах остались серые отпечатки. – Это не туман, Кир… Это пепел!

– Что? – он обернулся с такой миной, словно меня только что расчленили на его глазах. – Не может быть! Хочешь сказать, что это все…