Евгений Гиренок - Метанойя [litres самиздат]

– Но ведь ты не будешь спорить с тем, что внутри нас помимо нашего сознания движется множество каких-то невидимых колес… Своего рода часовой механизм– шестеренки, колесики… И все движется, вертится… Образы, ощущения, желания– одно сменяет другое, бурлит, кипит… И время от времени вдруг ослабляется какая-то страшная пружина и происходит взрыв некоей субстанции, которую мы носим в себе, не ведая об этом. Наше бессознательное – это целая Вселенная, которая изучена ещё меньше, чем окружающий нас космос.

– Ну, положим, что все это так. Но тем не менее мне не стало понятнее то, что я видел во сне.

Эля улыбнулась:

– Да и вряд ли станет. К примеру, ты заглядываешь в комнату, где работает телевизор. Там идет какой-то фильм. Будет ли тебе понятно, что там к чему в этом кино? Ты всего лишь выхватил какой-то эпизод, не позволяющий делать выводов, которые были бы более-менее объективными. Так и здесь. Существует некий космос, другой мир– подсознание. Это даже не твой мир, поскольку ты его не можешь осознать, он не принадлежит тебе. И во сне ты вдруг подсмотрел какой-то эпизод из происходящего в этом мире. Что можно об этом сказать?

– Да, наверно, ничего.

Она согласилась.

– Ничего. Чтобы делать какие-то не то что выводы, но хотя бы предположения, надо очень долго наблюдать этот мир, проникать в него, пытаться понять. Это долгий процесс, осложняющийся тем, что наше сознание отягощено грузом каких-то неверных понятий и навязчивых стереотипов. Однако всегда остается и возможность того, что бессознательное проявится самым неожиданным образом.

– Иными словами, получается, что мне удалось куда-то заглянуть, но точно неизвестно куда, и точно неизвестно, что я там увидел.

Эля кивнула головой.

– И ещё точно неизвестно, что это именно тебе удалось что-то увидеть.

– Не понял, что ты имеешь в виду.

– Парадокс. Твое сознание является как объектом, так и субъектом собственного подсознания и наблюдать за ним возможно и с других точек, которые расположены где-нибудь в тени подсознания. То есть, может, то, что ты, как тебе кажется, видел, на самом деле видел тот ты, который тебе неизвестен, поскольку находится за гранью твоего сознания.

Я раздраженно хмыкнул:

– Бред какой-то… Ничего не понимаю… Слушай, Элька, у меня серьезные подозрения, что ты хочешь меня грузануть, неизвестно только, с какой целью…

Она только рукой махнула:

– Да ну тебя на фиг… Нервишки у тебя, конечно, не в порядке, но это не повод до паранойи доходить. Подозрения у тебя… По-моему, я самым убедительным образом доказываю тебе свое расположение, так чего тебе ещё надо? Ещё секса или ещё наркотиков?

Я улыбнулся, чувствуя как раздражение моментально улетучилось. Я обнял её и прижал к себе, прошептав ей на ухо:

– А может быть, чуточку рок-н-ролла?

Она расхохоталась и начала шутливо вырываться из моих объятий. Вдруг её лицо враз стало серьезным, и она напряженно произнесла:

– Джем, посмотри в телевизор.

Я резко повернул голову. На экране телевизора застыла заставка: «Внимание розыск!» В одну секунду я соскочил с дивана, прибавил звук и, выудив из мятой пачки предпоследнюю сигарету, закурил, быстро делая глубокие затяжки.

Заставка пропала и появился седой подтянутый человек в милицейской форме с погонами подполковника. Из титров следовало, что это начальник пресс-служы Министерства внутренних дел республики А.Н.Тойвонен. Вперив в меня пристальный взор пронзительных глаз, он начал говорить хорошо поставленным властным голосом.

– Внимание! Уважаемые телезрители, мы вынуждены прервать телепрограмму для экстренного сообщения. Сегодня около одиннадцати часов утра во дворе ресторана «Максим» неизвестным мужчиной был расстрелян наряд патрульно-постовой службы, состоявший из трех человек. Все три милиционера погибли. Это злодейское преступление не должно остаться безнаказанным. Руководство Министерства внутренних дел обращается ко всем сознательным гражданам с просьбой оказать всемерное содействие органам милиции и федеральной службы в розыске преступника. Подозреваемый в совершении преступления имеет следующие приметы: среднего роста, примерно 175-178 сантиметров, на вид 25-30 лет, волосы русые, глаза серые, лицо узкое. Был одет в длинное черное пальто и темный костюм. Вооружен автоматическим пистолетом предположительно отечественного производства. По описанию очевидцев был составлен потрет подозреваемого, который вы видите на своих экранах. Просьба ко всем, кто знает что-либо об этом человеке или располагает сведениями о его местонахождении, незамедлительно сообщить по телефонам…

С отвисшей челюстью я зачарованно смотрел на свое изображение. Некоторые детали не совпадали, но общее сходство было поразительным. Нетрудно предположить, что, имея такой портрет, да ещё распространив его в средствах массовой информации, уголовный розыск очень быстро установит мою личность. А если ещё кто-нибудь из Элиных соседей проявит бдительность, случайно обратив утром внимание на незнакомого человека во дворе, и сейчас названивает по указанным телефонам, то ближайшее будущее можно будет прогнозировать со стопроцентной точностью. Наверное, всё-таки мой план по захвату заложника оказался не слишком блестящим, а я-то, во истину беспечный безмозглый болван, расчувствовался, возомнил себя в полной безопасности, валяюсь тут в эйфории с девчонкой в постели, как будто так и надо. А того и гляди в любой момент дверь могут вынести плечистые ребята в бронежилетах и чёрных масках, с короткоствольными автоматами, против которых моя «тэтэшка» окажется бесполезной игрушкой, из которой можно только застрелиться.

Мысли набегали одна на другую, и я понял, что очень быстро возвращаюсь в паническое состояние, которое испытал утром. И когда Эля положила руку мне на плечо, я сильно вздрогнул всем телом от неожиданности. Ей, наверное, не составило труда понять, что со мной происходит, потому что она спокойно и уверенно заговорила.

– Джем, давай, дружок, сбрасывай обороты, а то я смотрю, ты погнал по бездорожью. Ничего непредвиденного пока не случилось. Или ты думал, что тебя и искать никто не станет? Так напрасно. Милиция по-любому землю рыть будет– шутка ли, трех сотрудников среди бела дня расстрелять. Ты погоди, через день-два газеты из тебя такого монстра ужасного сделают, что людям лишний раз из дома выходить будет страшно. Так ведь это все так и должно быть, разве нет? Или тебя переживания Раскольникова начинают одолевать?

Я раздраженно вздохнул:

– Эля, тебе что, доставляет удовольствие копаться в моих внутренностях, выворачивать меня наизнанку?

Она спокойно возразила.

– Вовсе нет. Просто это один из способов наиболее эффективно помочь тебе. Рассказывая мне о своих внутренних переживаниях, ты сам формулируешь проблему, которая до этого имела лишь абстрактные очертания и угнетала непонятностью. А когда её начинаешь видеть, у тебя поваляется возможность избавиться от неё.