Евгений Гиренок - Метанойя [litres самиздат]

– Джем, дружок, давай быстренько рассказывай, что к чему.

Я чуть не застонал:

– Анна Михайловна, дорогая! Если бы я сам знал! Час назад ворвались ко мне домой, скрутили, обыск сделали, сюда привезли. А тут выясняется, что меня подозревают в двойном убийстве. Вчера около «Меркурия» кто-то застрелил двух человек. А Сергеев говорит, что у него свидетели опознали меня по фотографии. Не знаю, как уж там у них это получилось.

Она сосредоточенно кивнула.

– Скорее всего, по описаниям свидетелей был составлен фоторобот. Потом его прогнали через компьютер, и он выдал твои данные. А фотографии снова свидетелям показали, и они подтвердили.

– Может быть, и так. Но все дело в том, что меня там не было!!! Я никого не убивал! Понятия не имею, как так вышло. У меня голова кругом идет! Я уже сомневаться начал, в своем ли я уме.

Кольцова достала из сумочки пачку «Мальборо» и закурила сигарету, подтолкнув пачку мне.

– Джем, для начала успокойся. Мы с тобой не первый год знакомы, поэтому буду с тобой откровенна. Так вот, если ты замешан в этом деле, то все отрицать бесполезно. Это ни к чему не приведет и будет расценено как попытка уйти от ответственности. Поэтому в таком случае тебе лучше во всем признаться и играть на смягчающих вину обстоятельствах. Тогда, при некоторой удаче, суд определит минимальное наказание.

Она упредила мой нетерпеливый жест и продолжила:

– Подожди-подожди, я еще не договорила. Если ты действительно не виноват, то положение твое очень плохое. Будет чрезвычайно трудно доказать твою невиновность. У тебя есть алиби на время убийства?

Этим вопросом она начисто загнала меня в тупик. Последние сутки для меня вообще были загадкой. Я для себя-то еще не разобрался, что к чему, а уж о том, чтобы другим это объяснять, и речи быть не могло.

– Наверное, нет, Анна Михайловна. Я сейчас не могу ничего сказать.

Она сокрушенно поцокала языком.

– Плохо, очень плохо. Тогда вот что. Не давай пока никаких показаний сейчас. На основании 51-ой статьи Конституции ты имеешь на это полное право. Изберем выжидательную тактику, посмотрим, какие доказательства соберет следователь, и будем искать слабые места. Джем, откровенно тебе говорю: будь готов к тому, что тебе придется какое-то время, и, может быть, довольно долгое, провести в тюрьме. По крайней мере– до суда. Но будь уверен, я стану делать все, что в моих силах.

В приоткрывшуюся дверь просунул голову Сергеев.

– Анна Михайловна, пожалуйста, закругляйтесь.

– Все, мы готовы.

Дальше началась чисто бумажная канитель. Зарядив в пишущую машинку бланк протокола допроса, следователь начал печатать мои анкетные данные, время от времени переспрашивая меня. Когда он наконец перешел к вопросам по существу дела, я заявил, что от дачи показаний отказываюсь на основании пятьдесят первой статьи Конституции.

Сергеев удивленно посмотрел на меня.

– Да, напрасно ты так. Не очень-то умное решение. Что ж, твое право. Сейчас будет проведено опознание, возможно, тогда ты пожелаешь что-нибудь дополнить или пояснить. Михалыч, у тебя свидетели готовы?

– Да. Ждут внизу.

– Тогда давай понятых и подставных быстренько найди.

Кольцова тут же вмешалась:

– Только желательно схожих по фактуре. И прошу, Антон Николаевич, чтобы во время опознания на моем подзащитном не было наручников. Или пусть подставные также находятся в наручниках. Для чистоты эксперимента.

Сергеев согласился:

– Хорошо, Анна Михайловна, я сам заинтересован в объективности.

Словно по мановению волшебной палочки все пришло в движение. Перед моими глазами разворачивался как бы короткометражный фильм. Или даже точнее– подготовка к съемкам такого фильма, когда на площадке суетится столько народу, что бесполезно даже пытаться проследить каждого из них в отдельности. Впечатление усиливала древняя видеокамера на штативе, которую Михалыч притащил откуда-то с таким видом, будто добыл ценный трофей во вражеском тылу. Я бездумно смотрел на этот людской круговорот и включился, только когда рядом со мной усадили двоих парней, на который также надели наручники. Кто-то из оперативников привел понятых– хлипкого очкарика и девчонку-пэтэушницу, выловив их паспортном столе.

Сергеев расположился за письменным столом, чтобы печатать на машинке, а Кольцова подвинула стул и села сбоку от него. Все формальности были соблюдены, сцена готова. Эпизод «Опознание». Дубль первый.

В кабинет вошла женщина лет пятидесяти, с интересом оглядывая новую для себя обстановку. Видно было, как ее глазки так и бегают, пытаясь отметить все мельчайшие детали. Очевидно, она уже предвкушала, как будет рассказывать своим бабкам-подругам об интересном приключении. Сергеев попросил ее представиться.

– Смирнова Ольга Николаевна.

– Ольга Николаевна, вы предупреждаетесь от уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Процесс опознания фиксируется на видеокамеру. Посмотрите внимательно, знаете ли вы кого-нибудь из этих людей?

Смирнова не колеблясь тут же указала пальцем на меня. В ее глазах я прочитал торжество. Видно было, что ей очень понравилась такая роль.

– Вот, его я узнала.

– При каких обстоятельствах вы познакомились с этим гражданином?

Женщина рассердилась:

– Я с ним не знакомилась. Вчера около семи часов вечера я на балконе белье развешивала. А напротив дома на дороге машина стояла. Жип. Вдруг, слышу– несколько выстрелов, точно не помню, сколько. А через несколько секунд этот человек вылез из машины через заднюю дверь и пошел в сторону лесопарка.

– Как он был одет?

– Обыкновенно. Светло-коричневая куртка, джинсы– ничего особенного. Он и сейчас так же одет.

– Так, спасибо, Ольга Николаевна. Анна Михайловна, у вас будут вопросы к свидетельнице?

– Да. Скажите, пожалуйста, Ольга Николаевна, на каком этаже вы живете?

– На третьем.

– На каком расстоянии от вашего дома стояла машина?

Смирнова задумалась.

– Ну, я не знаю. Она прямо напротив моего балкона была. Может, метров десять-пятнадцать. Примерно. Точнее не могу сказать.

– Спасибо, у меня больше вопросов нет.

Сергеев допечатал протокол и, попросив Смирнову расписаться, отпустил ее. Эта процедура повторилась еще дважды, с участием других свидетелей. Одна из них, очень полная женщина лет тридцати пяти, показала, что видела, как я садился в машину. Она в это время курила у окна в своей квартире, и ее внимание привлек красивый джип– она любит красивые машины. Выстрелов женщина не слышала, потому что как раз докурила и ушла в другую комнату смотреть телевизор. Другая свидетельница, молодая девчонка, продавщица табачного киоска неподалеку от автобусной остановки «Меркурий», рассказала, что обратила на меня внимание просто так, от нечего делать. Ей было скучно, покупателей не было, и она глазела по сторонам. Она видела, как я сел в джип, но выстрелов тоже не слышала, потому что, во-первых, было довольно далеко, а во-вторых, в киоске вообще мало слышно шум улицы.