Евгений Гиренок - Метанойя [litres самиздат]

Когда шоу закончилось и все участники разошлись, Сергеев позвонил куда-то и пригласил эксперта, чтобы тот провел парафиновый тест на наличие следов пороха на моих руках и снял отпечатки пальцев. Кольцова все это время безучастно наблюдала за происходящим. После того как следователь устало захлопнул начавшую толстеть папку уголовного дела и расслаблено закурил, она обратилась к нему.

– Антон Николаевич, ну что, пожалуй, на сегодня можно и закончить?

Он взглянул на часы и утвердительно кивнул головой.

– Да, не мешало бы немного передохнуть. В общем-то, основная работа сделана, остались, сами понимаете, уже заключительные штрихи. Так сказать, дополняющие портрет и придающие ему реалистичность.

Кольцова постаралась не заметить иронию в голосе следователя и спросила:

– А в отношении криминалистической экспертизы ничего пока не известно? Может, уже есть предварительные результаты?

– Да, завтра сможете ознакомиться с заключением экспертов, они обещали подготовить. Гильзы на полу машины от «ТТ» калибра 7,62 миллиметра, пули соответствуют гильзам, оружие на нашем учете не состоит, пули в гильзотеке не значатся.

Он чуть помолчал.

– Кстати говоря, нам нужно будет сделать изъятие личных вещей подозреваемого. Свидетели показывают, что он был именно в этой одежде, поэтому необходимо ее проверить на наличие следов крови. Возможно, найдутся и какие-то микроволокна. Это, наверное, можно сделать и без вас, Анна Михайловна?

– Вполне. Только вы уж постарайтесь, чтобы в экспертизе с результатами не тянули.

Сергеев улыбнулся:

– Постараемся договориться. Вы, Анна Михайловна, пожалуйста, завтра прямо с утра, часикам к десяти, подходите. Ознакомитесь с бумагами.

Она согласилась:

– Хорошо. И еще одно, Антон Николаевич. Мне нужно бы сейчас еще раз поговорить с моим подзащитным. Кстати, вы разрешите ему небольшую передачку сделать? Тем более если вы у него одежду заберете, ему что-то из вещей понадобится.

– Ничего, ключи от его квартиры у меня находятся. Съездит с оперативниками, возьмет что нужно. Все-таки мы друг друга с детства знаем, и на такие мелочи я не собираюсь размениваться. А поговорить– пожалуйста, имеете полное право. Конвойные будут ждать за дверью.

Когда Сергеев ушел, Кольцова нервно закурила сигарету и внимательно посмотрела на меня.

– Джем, скрывать не буду, дела очень плохие. Свидетелей хватит, чтобы признать тебя виновным при любом составе суда. Нужно, чтобы кто-то мог подтвердить твое алиби, иначе ничего не получится.

Я лихорадочно пытался связать в одно целое обрывки мыслей. Пока выполнялись следственные действия, я словно пребывал в прострации, оставаясь безучастным зрителем, и совершенно ни о чем не думал. Мой мозг просто отказывался воспринимать действительность. Но сейчас слова Кольцовой вернули меня к жизни, и я понемногу стал осознавать происходящее, хотя было очень трудно верить собственным глазам и ушам. Получается, что я был там, где не был, и не был там, где был? Был ли? Была ли Эля, если не было трех трупов? Но если был джип, то, возможно, была и Эля… Нет, я совсем запутался, и выход тут только один.

– Анна Михайловна, я сейчас не могу все объяснить, что со мной произошло. Я и сам еще не знаю. Это как полное выпадение памяти. Меня пытаются убедить, что я сделал то, чего не делал. Или я уже сам сошел с ума и ничего не соображаю. Мне кажется, что вчера целый день я провел с девушкой по имени Эля. Но уже не уверен, так ли это на самом деле, или просто у меня шизофрения.

Кольцова быстро достала блокнот.

– Так, давай говори адрес сейчас же. Сергее разыщет ее и снимет показания. Если она подтвердит, что была с тобой, у тебя появится шанс.

Я напряг память:

– Номер квартиры я не помню, только расположение, но думаю, в этом подъезде нет другой Эли.

Кольцова все подробно записала и убрала блокнот в сумочку.

– Все, дружок, на сегодня хватит. Не беспокойся ни о чем. Возможно, завтра ситуация изменится к лучшему. Уже три часа, мне надо бежать. Я Сергееву оставлю немного денег, думаю, он разрешит оперативникам купить тебе сигарет и чего-нибудь перекусить. А завтра тогда разберемся. Не падай духом.

Она выглянула в коридор и позвала конвой, который отвел меня в подвал здания, где располагался изолятор временного содержания.

Серый коридор, желтоватый свет ламп, зеленый ряд железных дверей камер– и полное отсутствие времени. Словно этот подвал существовал отдельно от всего мира. Да и есть ли вообще этот мир? Или он всего лишь порождение больного ума, игра воображения? Я грубо выругался про себя. Проклятый Змей-Эдвард, пошел он в задницу со своим солипсизмом! Так и в самом деле легко можно до дурки докатиться. Ну кто меня заставляет кидаться на псевдоинтеллектуальные измышления разных уродов? Тем не менее я уже давно знаю за собой такую слабость. И чем более бредово выглядит идея, тем она почему-то привлекательнее для меня.

Флегматичный толстый сержант не дал мысли развиться, прервав ее равнодушным приказанием снять одежду. Пока он тщательно обыскивал вещи, выворачивая карманы и прощупывая швы, я смотрел на черно-белые мониторы на стене, в которых беззвучно застыл в разных ракусах коридор. На экране он выглядел еще мрачнее, но в то же время кок-то нереально, словно декорация. Сигареты сержант мне оставил, но забрал зажигалку и дал мне взамен спички. То ли он выполнял инструкцию, то ли ему зажигалка понравилась. Я не стал уточнять. В принципе, мне это было без разницы, и не обстановка меня пугала, и даже не мрачные перспективы. Подкрадывался гораздо больший кошмар, и его появление уже обозначилось тянущей болью в коленях и страшной слабостью. Я даже думать не хотел, что со мной будет к вечеру. Организм начинал клянчить допинг, и я знал, что эти просьбы вскоре перейдут в истеричные требования.

Маленькая темная камера вопреки ожиданию, не показалась мне ужасной. Я даже был рад, что наконец-то оказался в одиночестве, и, устало повалившись на деревянный помост, заменявший нары, со спокойным интересом оглядел интерьер. Именно таким я все и представлял– цементная «шуба» на стенах, тусклая лампочка в маленькой зарешеченной нише над дверью, почти не дающая света, старый унитаз– настоящее достижение цивилизации по сравнению с фольклорными ржавыми бочками параши, облезлая почерневшая раковина с медным краном, «эстрада» вместо койки… В этом мирке ничего не меняется веками.

Закрыв глаза, я попытался сосредоточить свои мысли на событиях сегодняшнего дня, но абсолютно безуспешно. Мозг буквально кипел, выдавая самые абсурдные комбинации слов и образов. Сергеев погорячился, когда сказал, что любой психиатр признает во мне симулянта. Если уж меня можно было считать нормальным, то остается только догадываться, какими бывают истинные сумасшедшие.