Нина Дианина - Две в одной [litres самиздат]

Утренний обмен взглядами, не замеченный графом, сначала немного расстроил её, а потом она переосмыслила произошедшее и успокоилась.

Она шла по лестнице в крыло, где размещались кабинеты с большими до потолка шкафами, набитыми счетами, отчётами, записками и расписками. Там обитал барон Голсет со своими подчинёнными, у которых пальцы вечно были в чернилах.

– А чего я хотела? – думала Аня по дороге. – Чтобы он пришёл с букетом цветов на потеху всему замку? Чтобы поцеловал меня прямо в кабинете на глазах у графа?

Конечно, если бы я была безумно, как Аника влюблена, наверное, плакала сейчас в своей комнате от разочарования. Но я-то не очарована. Да, мне нравится Ингер, – при этом признании самой себе волна тёплого чувства омыла её от макушки до пяток, и в животе опять замахали крылышками бабочки, намереваясь взлететь. – Ну хорошо, хорошо, теперь мне очень нравится Ингер. Но серьёзные мужчины, они такие, им необходимо сначала разобраться в себе. Поэтому он покраснел и отвёл взгляд. Не знал как реагировать.

Ну да, я чуть-чуть обозначила свою симпатию к нему. Так, слегка, на грани. Если бы строго на него посмотрела, это было бы демонстрацией сожаления об происшедшем. А я не сожалею.

Аня улыбнулась, вспоминая ошеломлённое выражение его лица в полумраке, жадный блеск глаз, в которых мерцало пламя свечей, ну и ещё некоторые детали этого «происшедшего».

– Но откровенно помогать в выборе, радостно улыбаясь и вешаясь ему на шею, я не собираюсь. И да, правильно, что я сама его слегка отодвинула. Если буду нужна – добьётся, он упорный. А если не буду нужна, всё останется как прежде, – она почувствовала, что при этой мысли у неё сжалось сердце, – буду с ним такой же какая и была эти последние годы – спокойной, равнодушной. Моя гордость не пострадает, останется при мне нерастоптанной.

Она недолго пробыла в ведомстве старого барона, который просто велел оставить ему список и завтра зайти, забрать его с дополнениями или без, чтобы скорректированный отдать графу.

– Мои мальчики посмотрят и разберутся, – сказал советник. Потом посмотрел на Аню и неожиданно спросил:

– А вы собираетесь посетить Осенний бал, госпожа Аника?

Его мальчики заинтересованно подняли свои умные головы от изучения счетов и расписок.

– Да, конечно, я не могу пропустить этот праздник леди Синты.

Неожиданно для Ани из-за соседнего большого письменного стола, на углу которого лежала стопка толстых потёртых папок, почти скрывающая хозяина стола, встал один из помощников барона Голсета, Эхи Леннет, высокий, немного нескладный молодой мужчина с добрым лицом и кудрявыми светлыми волосами. Он слегка поклонился и торжественно произнёс:

– Если у вас не все ещё танцы на балу расписаны, возможно, вы подарите мне хотя бы один танец.

Аня немного растерялась, но вспомнила, что Эхи, третий сын барона Леннета из соседнего графства, постоянный её поклонник, а точнее, конечно, поклонник Аники. Он пытается за ней ухаживать уже несколько последних лет, оказывая знаки внимания при их редких случайных встречах, несмотря на то, что у них нет ни общих дел, ни общих интересов, одни только рабочие. Баронессе он нравился. Иногда он приходил в библиотеку, брал книгу и усаживался в кресло неподалёку от неё и просто читал, молча, не пытаясь развлечь её пустой светской болтовнёй. В Эхи она чувствовала ум, твёрдый характер, упорство и одновременно от него исходила волна искренней молчаливой нежности к ней, Анике. Наверное, молодая женщина могла бы со временем оценить его по достоинству и даже полюбить, но он немного опоздал со своими ухаживаниями, Дирк первый расположился в её сердце, и Эхи был не в силах занять графское место.

– Да, конечно, господин Эхи, один танец будет ваш, – ответила Аня. Эхи с благодарностью поклонился ещё раз, и Аня вышла из кабинета, оставив его стоять у стола советника и смотреть ей вслед. Похоже, старый советник своим вопросом об Осеннем бале просто решил помочь Эхи в его сердечных делах.

– Танец я подарю, конечно, и не один, и не только Эхи, но сначала нужно разобраться, умею ли я вообще теперь танцевать. По крайней мере потренироваться точно нужно. Ну и с кем? Не с Эхи же.

Кандидаты в партнёры на танцевальную тренировку были, а вот тот, кто не будет задавать вопросов по поводу её внезапной неуклюжести, был только один – дядя Керт. Так что предстояло срочно его найти.

* * *

После выматывающей тренировки Ингеру полегчало. Он успокоился настолько, что смог немного поработать в кабинете, а после обеда совсем пришёл в себя.

– А что, собственно, случилось? – говорил он сам себе. – Мне отдалась красивая женщина, у меня было замечательное любовное переживание, про которое никто ничего не знает, поэтому не будут утюжить меня сплетнями и косыми взглядами. Мало того, мы с ней не поссорились и, если я не буду таким идиотом, то у нас могут сложиться очень неплохие любовные отношения.

Он понимал, что в чём-то врёт сам себе, но всеми силами пытался вернуть жизнь в знакомое накатанное русло понятных необязательных лёгких отношений. Да, он не был монахом. По его просьбе время от времени Нил тайно приводил к нему сговорчивых симпатичных обитательниц замка, которых вполне удовлетворяли товарно-денежные отношения в постели. Наличие в замке Керта с его лечебниками давало гарантию, что девушки здоровы. У Ингера даже были какие-то постельные фаворитки, которым он отдавал предпочтение, но и не особо расстраивался, получив другую служаночку или кухарочку на ночь.

* * *

Аня находилась в комнате Керта и, немного волнуясь, стояла напротив него самого. Да, теоретически всё было понятно: тело Аники помнит все поклоны, жесты и повороты каждого танца, и будет двигаться привычными движениями, под музыку, которую хранит память Аники. Главное, не мешать своему телу двигаться вслед за музыкой. Но это только теория, а что будет на практике?

Когда Аня пришла со своей просьбой, старый камердинер по приказу Керта очистил центр его гостиной от мебели, отодвинув в углы столик, два кресла и стулья, а самого камердинера маг отослал из своих покоев с указанием не заходить без крайней нужды, чтобы не мешать: госпожа баронесса будет учить господина Керта новым танцам, потому что она хочет взять его в сопровождающие на Осенний бал.

Опытный камердинер мага, насмотревшийся на своём веку всяких странностей, ничем не показал своего удивления, а просто вышел, сказав, что будет поблизости и господину стоит его только позвать.

Керт смотрел на племянницу с лёгкой улыбкой. Она была очень мила, немного разрумянившись в своём волнении. Ей очень шло это простое светлое платье из лёгкой материи с рукавами чуть ниже локтя, которые открывали тонкие запястья, украшенные браслетами. С линии рта ушла эта страдальческая складка, улыбка теперь постоянно трогала уголки губ. В магическом зрении он видел, что кокон теперь окрашен несколько по-другому, ярче, пятна, вытягивающие жизненную силу из тела исчезли. Новое сознание переделывало кокон под себя, не меняя структуру и не затрагивая базовых точек личности.