Питер Блэк - Карманная вселенная [litres самиздат]

Арсений подумал, что это какая-то глупая шутка. Пока он высушивал монолог этого странного господина, в голове у него крутилось множество противоречивых мыслей:

«Что это за бред? Возможно, он меня с кем-то путает! А может, и нет! Тогда зачем он все это говорит? Он промывает мне мозги? Он хочет разрушить мою привычную картину мироздания? Что ему нужно от меня, в конце концов?»

Между тем странный человек, не останавливаясь, продолжал сыпать на него череду небывалых предположений, окончательно переворачивающих с ног на голову привычное представление о реальности:

– Не стоит искажать факты, мистер Гейм! По вашему взгляду можно предположить, что у вас опять произошло ментальное замещение, – он глянул на Арсения свысока и неприятно ухмыльнулся, при этом посланнику показалось, что его кошачьи глаза принялись сверлить в нем маленькие желтые дырочки. – Проще говоря, вы опять все забыли! Ну, что ж, мне придётся вам это напомнить! – исправитель обхватил колено верхней ноги руками и, запрокинув голову назад, принял задумчивую позу, как бы силясь вспомнить наиболее постыдные моменты из истории обвиняемого. – Пять месяцев назад вы во главе агрессивно настроенной студенческой группировки произвели незаконное смещение Пия 3 с поста ректора института! – бросив это обвинение, он не преминул вдогонку метнуть и молнию своего острого взгляда. – О бедный старый Пий, и в чем же его вина? Старик руководствовался исключительно благими намерениями, управляя доверенным ему высшим учебным заведением! – исправитель закатил глаза, упиваясь мыслью о вселенской праведности старого Пия и масштабом греховности совершенного против него поступка. – Например, он хотел ввести сивер в качестве обязательного инструмента обучения, – Боуил сделал паузу, наградив посланника очередным осуждающим взглядом. – Всю жизнь старик старался только для вашего блага, для блага вас, оборванцев и смутьянов. И как вы отплатили ему за эту заботу? Вы помните, мистер Гейм, как вы поступили с преподобным Пием? Нет? – исправитель распалялся все сильнее и сильнее, расплескивая из переполненного стакана правосудия свой праведный гнев. – А я напомню вам сейчас! – его грозный силуэт стал возвышаться над фигурой Арсения, а глаза будто рубили на кусочки его тело желтыми лазерами взгляда. – Вы вывесили его за штаны из окна академии на потеху избалованным студентам!

Он практически прокричал последнюю фразу, и в ушах у Арсения зазвенело эхо его голоса. Произнеся это и излив наконец переполненную чашу гнева, исправитель немного успокоился.

– И это не первый ваш серьезный проступок. Если бы у меня было больше времени, я бы напомнил вам все ваши прегрешения, – он поднялся на ноги и потряс затекшую конечность. – Добровольно вы отказываетесь принимать препарат, способный излечить вас от бунтарских настроев, поэтому мы взялись помочь вам в решении этого нелегкого вопроса, – его лицо исказила гримаса злорадства.

Несмотря на кажущуюся убедительность его слов, Арсений глядел на своего оппонента все также недоумевающе. Тогда исправитель начал злиться. В какой-то момент он остановил монолог и, приблизившись практически вплотную к посланнику. Упрямство собеседника раздражало его, и, тогда, он решился достать свой самый важный и решающий аргумент.

– Мистер Гейм, скажите мне, пожалуйста, где вы сейчас находитесь? – спросил он неприятно улыбаясь.

– Что? – переспросил Арсений, мысли которого крутились вокруг собственных переживаний.

– Где вы находитесь? – значительно громче повторил корректор.

– Где-нибудь на орбитальной станции, – сообщил Арсений неуверенно, припоминания картину за окном.

На это Алекс лишь укоризненно покачал головой.

– Ну, что мне с вами делать, Гейм? – он посмотрел на своего собеседника, как на желторотого юнца, сморозившего очередную глупость. – И откуда только берется у вас подобная наглая самоуверенность? – Боуил в очередной, уже, наверное, сотый раз разочарованно покачал головой и осмотрелся по сторонам: – На станции он находится! – ухмыльнулся исправитель. – В вашей палате даже окна-то нет, чтобы делать подобные заявления.

Посланник оказался крайне возмущен его словами. Буквально пару минут назад он своими собственными глазами рассматривал поверхность планеты у себя за спиной, и вот сейчас этот странный человек бросает тень сомнения на столь очевидный факт! В отличие от Арсения, Боуил не сидел спиной к окну и мог беспрепятственно наблюдать все то, что молодой человек рассматривал до его прихода.

Арсений смерил исправителя взглядом полным торжества здравого смысла. Он думал, что вот-вот сейчас он наконец сметет все нагромождения нелепых предположений и насмешек своего собеседника. Посланник представил, как обернется и, увидев давешнюю картину, надменно рассмеется в лицо своему оппоненту. Как отражение его мыслей, едкая улыбка проявилась на устах.

Но время шло, а исправитель продолжал все также с укором смотреть на своего визави, по всей видимости предлагая тому все же осуществить свое намерение и убедиться в адекватности собственных представлений.

И тогда внутри Арсения что-то дрогнуло, по спине пробежали мурашки, и страшная мысль о нереальности происходящего пронеслась в голове. Не двигаясь торсом и напрягая лишь шею, посланник, подобно сове, очень медленно, осторожно повернул голову назад и.… не увидел ровным счетом ничего. Позади него белым прямоугольником красовалась стена, покрытая слоем облупившейся кое-где штукатурки.

Это был обычный больничный номер начала двадцать первого столетия. В одном его углу стояла расправленная пружинная кровать, в другом унитаз и раковина с необходимыми принадлежностями гигиены. Когда он, подавленный, отвернулся от безумного видения, господин с цветными рыбками торжествовал:

– Ну что?! – поинтересовался он, скаля свои белоснежные зубы. – Гейм, вы по-прежнему верите в вашу реальность? Я надеюсь, теперь-то вы в состоянии обратиться к здравому смыслу и воспринять все происходящее правильно?

– Где я нахожусь? – произнес Арсений сдавленным голосом.

– Добро пожаловать в санаторий «Путь к раскаянию»! – произнес Боуил. – Мы с радостью принимаем здесь всех ментальных калек нашего мира.

Дальнейший разговор Арсений запомнил плохо, картина трансформации номера произвела на него неизгладимое впечатление. Он раз за разом переводил взгляд то на Боуила, то на стену, где по-прежнему красовался лишь белый прямоугольник. И с каждым новым поворотом пробитая Алексом брешь между реальностью и вымыслом в его сознании расширялась все сильнее и сильнее.

Между тем исправитель продолжал говорить, сыпля фактами, датами и числами, фамилиями и именами. Он показывал компрометирующие фотографии, где Арсений был запечатлен с какими-то неизвестными ему людьми. Посланник все еще думал, что эти странные письма, видеозаписи и фотографии можно было подделать, когда на одной из них он заметил ее. Наконец Боуил достал снимок из лучшего дня Арсения, и тогда посланник окончательно перестал его слушать. В глазах у него потемнело. Сон и явь, реальность и вымысел окончательно перемешались. Он больше не готов был верить чему-либо и одновременно поверил буквально во все. Он сидел и смотрел в одну точку, а в голове у него все рос и рос пузырь вакуумной бомбы отчаяния, способной разорваться в любую секунду. И когда это должно было случится, когда Арсений был готов наброситься на Алекса с кулаками, чтобы наконец заткнуть поток его неиссякаемых обличений, исправитель внезапно сам прекратил свою речь. Он легко поднялся с краешка стола и направился к двери.