Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

Но Николай не шевелился. Взявшись рукой за перила, он внимательно смотрел мне в глаза. И, хотя между нами была дверь, я была уверена, что он видит меня, сжавшуюся от ужаса. Искажение дверного глазка не давало возможности разглядеть выражение его лица. То мне казалось, что он полон решимости, то – наоборот, что он в чем-то не уверен. Он постоял несколько секунд, чуть приближаясь и снова отодвигаясь. Вдруг в двери слева от меня медленно заскрежетал замок. Она со скрипом открылась, и я услышала пожилой женский голос: «Молодой человек, а вам что нужно?»

Секунду поколебавшись, Николай повернулся и бегом (судя по звуку шагов) пустился вниз. Спугнувшая его соседка, видимо, так осмелела от необычной реакции на свои слова, что выбралась из-за двери и даже сделала несколько шагов ему вслед. Остановившись у лестничного марша, она наклонилась и крикнула громче: «Молодой человек!» Шаги Николая внизу оборвались стуком входной двери. Я бросилась к кухонному окну и, низко присев, осторожно выглянула через занавеску. Он вышел. Сразу обернулся. Красивые женские глаза на спокойном лице. Несколько мгновений внимательно разглядывал мои окна. Он не мог меня видеть, хотя мне казалось, что он сверлит взглядом именно мой угол окна. Но нет – вот он переводит взгляд на другие окна квартиры. А вот снова на меня. Продолжая оглядываться, он неторопливо ушел из поля зрения.

Тут мой мозг переключился на другой раздражитель – за дверью. Оказывается, соседка желала похвалиться своей храбростью/бдительностью и теперь звала меня. Точнее, не меня.

– Тася! Тася, ты дома? (стук в дверь).

Я на цыпочках подкралась к двери. В тот момент меня оглушило ужасное дребезжание звонка. Она решила еще и позвонить. – Тася?

Животная интуиция подсказала мне единственно правильное решение.

– Ой, извините, я не могу….. Болею.

Я прохрипела это как можно глуше. – Еле с постели встала…. А что случилось?

Я снова выглянула в глазок. Теперь оттуда на меня смотрело полное лицо, уже успевшее принять сердобольное выражение.

– Ой, Тасенька, извини. Ой, не знала, что ты болеешь… Да тут просто какой-то парень странный, стоял и смотрел на твою дверь. Я ему говорю – вы к кому, молодой человек? – а он тут же повернулся и сбежал! Представляешь?

Она на миг задумалась. – А то мне еще показалось, что у тебя дверь хлопнула, вот я и хотела узнать как ты, а то давно не видела….

Получалось немного противоречиво, но я кое-как нашлась:

– Да я решила за квитанциями к ящику спуститься…. Еле поднялась наверх. Извините, так себя плохо чувствую, что на ногах не стою. Можно, я пойду снова лягу?

– Ой, конечно-конечно, ты меня извини! Иди-иди. А то я испугалась – парень какой-то странный. Может, вор. Так смотрел странно на твою дверь…. Ну ты иди, ложись.

– Спасибо, извините… Пойду.

Удалось ли мне достаточно исказить голос мнимой болезнью, или он исказился благодаря двери и плохому слуху соседки, но она, похоже, ничего подозрительного в нем не услышала. Я сделала несколько медленных шагов от двери, затем замерла. Прислушалась к спокойному шарканью соседки. Скрип двери, потом лязг запора. Уффф. Все хорошо.

Но нет, нехорошо. Николай! Что он хотел? Напугать? Показать, что он следит за мной? Фантазия о «замысле» относительно меня вроде бы подтверждались, но сейчас это совсем не утешало. Мысль, что он в любую минуту появиться здесь, сковывала ужасом. У него есть ключ? Если есть, то почему он не вошел? Но если это все-таки он – покинувший Тасю возлюбленный, то его ключ был в ящике и другого у него быть не должно. …А вдруг он все-таки ничего не знает обо мне? Вдруг я напрасно испугалась? Может, он просто шел к Тасе? Например, за своими вещами, как обещал. Если он не успел меня заметить, то теперь он думает, что это Тася захлопнула перед ним дверь. И, огорченный, повернулся и ушел. Нет, он ушел не поэтому. Он ушел потому, что его заметила соседка. Но она назвала его «странный парень»… Значит, она его не знает? Значит, друг Таси – это не Николай! Тогда получается, что он искал именно меня. Я снова побежала на кухню. За окном никого не было. Он придет еще? Наверняка. Интересно, почему он не позвонил? А может, ему нужно было убедиться, что я здесь, а сейчас он вернется с полицией. Или с Тасей! Бежать? Да, конечно, бежать немедленно!

И вновь, уже в десятый раз, я никуда не побежала. Куда? Снова на улицу, чтобы часами бродить, дрожа от холода и падая от усталости? Что мне это даст? Свободу от наказания? А моя судьба там, за окном – это разве не наказание? Да не пострашнее ли оно того, что мне уготовил Николай? Или Тася. Или вся их полиция. Если я убегу, я растворюсь. Прости, что повторяюсь, но ты просил писать все-все, о чем я думала, а эта мысль постоянно возвращалась ко мне. Я знала, что снаружи меня поглотит тьма и пустота. Все остальные, кто там бродят, не боятся, потому что у них есть крепкие нити, привязывающие их друг к другу и разным местам – квартирам, работам, магазинам и т.д. У меня нет нитей. Почему я раньше этого не замечала? По инерции делала какие-то движения, перемещалась из одной точки в другую, и даже – иногда находила эти точки. Но теперь-то, когда я знаю, что там – на самом деле космическая пустота, теперь-то я ничего не найду! Я буду космонавтом, оторвавшимся от спасительного корабля и летящего в черную страшную вечность в своем скафандре с болтающимся концом троса. Нет, я никуда не уйду! Пусть у меня нет нитей, нет законного дома, нет никого, кто бы знал меня, думал обо мне и любил бы меня, но у меня есть это временное пристанище, удивительное совпадение, чудо – вот эта Квартира. С ее уже пустым холодильником и фарфоровыми собачками на столе в кухне. Пусть это просто спасательный круг посреди моря, но ведь кроме него нет ничего. Неужели я потеряю его? Никогда! Пусть даже меня здесь найдут, будут долго на меня орать, пусть даже матом, пусть будут бить – я ведь знаю, что сам спасательный круг здесь ни при чем, он-то желает мне добра!

И тут случилось нечто, заставившее меня вновь вздрогнуть: прямо под окнами остановилась веселая раскрашенная машина с надписью «Пицца», оттуда вылез лысоватый парень и почему-то сразу взглянул на мое окно. Или мне показалось? Он раскрыл большой блокнот, что-то там нашел и снова посмотрел наверх. А потом открыл багажник, вытащил оттуда несколько плоских картонных коробок и двинулся к дверям подъезда. Тут я вспомнила. Еда! В этот момент раздался звонок домофона.

– Ага, да, конечно, – машинально проговорила я и нажала на кнопку. – Думай, немедленно думай, что сейчас делать! – скомандовала я себе, борясь с оцепенением. – Иди к шкатулке, возьми деньги, – ответила вторая я первой мне. Когда команда была выполнена и я уже слышала за дверью приближающиеся шаги, вновь послышался спасительный совет: – Скажи ему, что очень больна и не можешь открыть дверь… Тебе не в коем случае нельзя открывать дверь. Там неподалеку может быть Николай! А может, курьер – это его помощник!