Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

Нет, она упоминала потому, что ездила сюда в гости к Николаю, и встречала тут Тасю, мысленно ответил я. А может, она бывала в квартире у самой Таси.

Простившись с Ланой, я перебросил весь диалог Косте вместе со своими соображениями. Потом выключил комп, сходил в ванную и отправился в спальню – в кровать, где уже спала НТ.

Четыре раза подтянулась! Двадцать раз отжалась. НТ раскраснелась от напряжения и гордости. Она говорит, что во время спортивных занятий испытывает чудесное очищение мыслей. Точнее – упрощение. Я ей верю: мозг слишком отвлечен на физический труд, чтобы помнить о такой ерунде, как проблемы с самоиндентификацией. Какая разница, кто ты, если тебе – неважно кому, но ты за него чувствуешь – тяжко дышать и руки едва слушаются? Спорт – лучшее лекарство от душевных болезней. И потом, этот сладостный ускоренный кровоток, который наполняет энергией, желанием жить и надеждами! Хватает на полчаса, говорит НТ. Неважно. Главное, это лекарство существует, оно безвредно (даже наоборот), бесплатно и его всегда можно принять. Разумеется, всегда: мы же не обезумевшие клерки, которые уверены, что спорт продается только за большие деньги в специальных фитнесс-клубах.

Пустяки, что при отжимании руки у нее не сгибаются до конца. Формально она «халявит», но если я поставлю об этом вопрос, то испорчу ей иллюзию счастья. Пусть думает, что так и надо и что она – молодец. В надежде вызвать в ней эротической чувство, подтягиваюсь следом за ней целых 8 раз – последние два с невероятным хрипом. Поджарый Николай наверняка выжимал 15. Мне есть к чему стремиться. Но НТ даже такого результата достаточно, чтобы смотреть на меня с восхищением. И я с видом победителя веду ее домой.

На кухне я одной рукой завтракаю, а другой роюсь в разобранном смартфоне. НТ права: спортивной анестезии нервов хватает лишь на полчаса. Утром я проснулся с тревожным чувством, и сейчас оно вернулось: смартфоны не сделаны, это плохо, плохо, очень плохо. Мне нельзя потерять эту работу, ни в коем случае нельзя. Для такого лентяя, как я, это – идеальный вариант. Нужно во что бы то ни стало привезти их к четырем часам полностью исправными. Это возможно, правда, только если оправдается моя надежда на незначительность поломки. Если нет – горе мне. Мои акции в глазах шефа сильно упадут. А ведь мне придется даже не знаю сколько времени быть единственным кормильцем НТ! – сегодня ночью я это осознал. Надеяться на то, что она в обозримом будущем сможет серьезно зарабатывать, пока не приходится. Сейчас она сидит за компом и пишет какую-то рецензию на книжку, найденную в сети, дабы без особых видов на гонорар предложить ее маленькой муниципальной газетенке, и я горячо одобряю ее потуги, и рецензия, судя по всему, будет действительно неплохой. Но это, увы, не прокормит. Значит, прокормить ее должен я, и поэтому я обязательно должен сегодня до трех доделать эти проклятые гаджеты. На подоконнике стоит вчерашний черный нетбук – он чинится сам, без моей помощи. Я просто запустил переустановку системы. Как хорошо, что есть люди, не знающие, что это такое и готовые платить за это деньги.

НТ, увлеченная, прибегает на кухню сделать себе еды. Я знаю – творческая работа страшно возбуждает аппетит. Мне тоже кое-что перепадает. Она сообщает, что выбранный ею рассказик какого-то молодого сетевого автора является достойным подражанием Эдгару По. Я радуюсь за автора и за нее и обещаю почитать – и рассказик, и рецензию, а покамест советую поподробнее разжевать для читателей, кто такой По. Да она и сама это прекрасно понимает. Некоторые вещи она понимает лучше меня. Эх, надо было мне лично подобрать ей текст для рецензирования. А то вдруг в редакции его отвергнут только потому, что рассказ «несвеж». Например, ему окажется уже года два. Мне-то неважно – пусть она пишет, наслаждается вдохновением, упражняет мозг. Но все-таки, думаю, ей будет важно увидеть свою рецензию опубликованной, пусть даже и бесплатно. Это будет означать, что с ее существованием согласились (и одобрили) другие люди. А не только я и Костя. Да, надо будет ей обязательно с этим помочь. Вот только разгребусь с гаджетами.

Она целует меня в плечо, скрытое рубашкой, и убегает в комнату.

Я предупредил Костю, что комп пока занят, поэтому мы общаемся СМС-ками.

«Согласен, может показаться, что фото сделано с более высокого роста, чем у покойной» – пишет мне он. Это – по поводу фото стройки у «Ломоносовской». «Но вообще-то разница в росте у нее и у Николая не такая уж большая. Она могла просто снимать с вытянутых рук». Перед этим я ухватился за мысль, что Николай сделал это фото сам, чтобы сбить с толку следователей (если таковые будут). В кадр очень близко попало лицо прохожего – и по-моему, оно вровень с объективом. Например, Николай довел ее в беспамятном состоянии до метро, прислонил к столбу, сделал фото на ее фотоаппарат и ушел. Поэтому дочь решила, что мама специально поехала сюда только ради съемки, и не задавалась вопросами, что она делала у «Ломоносовской». Костя уверен, что высота съемки – не доказательство. Да и определить ее трудно. Потом мы переходим к времени и дате фотографий. С помощью мемуаров НТ мы примерно установили день, когда ЭТО с ней произошло. Получилось, что покойная сделала фото и упала около станции метро за день до ЭТОГО. История НТ начинается утром, а у тети Ланы все окончилось в 18.00 предыдущего дня.

«Просто мы почему-то решили, что ЭТО случилось ночью. Это такая романтическая традиция, все таинственные вещи производить ночью, – пишет Костя. – Но ЭТО мог быть длительный процесс, начавшийся еще в предыдущий день. И мы не знаем, какие у него были стадии».

Действительно, в тот день у него могли быть две гостьи. Когда процесс начался , Николай мог запереть бессознательную НТ (на тот момент, скорее, еще бывшую Тасей) в комнате, и увести пока еще способную двигаться тетю Ланы. Непонятно, ожидал ли он такого конца. Может быть, у него опять-таки что-то пошло не так. У него все, как видно, шло не так. А может, это вообще был эксперимент без рабочих гипотез. Может, пойдет вот так, а может – эдак, или вообще никак. Но я не представлял Николая сознательно планирующим чью-то смерть. Нет, он наверняка страшно перепугался. Он этого не ожидал. Но надо было что-то делать. И он интуитивно догадался увести жертву куда-нибудь подальше. Пока она еще не стала трупом. Потому что от трупа избавиться сложнее. Потом он вернулся к Тасе и стал наблюдать. Она была помоложе и вроде бы умирать не собиралась. Без сознания, глаза остекленевшие, но все остальное – сердце, дыхание – вроде бы в норме. Он продолжил опыты. Или как это у него выглядело. Вечером испытуемая уснула, чтобы утром родиться в новом качестве. То есть – физически дееспособной, но совершенно пустой. Решив, что на этот раз получилось , он дождался утра и уехал, по пути решив зайти на стадион. Наверное, тоже решил успокоить растрепанные нервы. Но бессонная ночь дала о себе знать: внимательность его подвела. Ключи выпали, а он этого даже не заметил! Зато вдруг пришел страх. А что там, в общаге? Что с ней происходит? Вдруг там тоже что-то пошло не так? Точнее, вдруг произошло самое худшее: она просто удивленно проснулась в пустой комнате. Николая нет, подруги – назовем ее, предположим, Лена – тоже нет. Однако же исчезли ключи и телефон. Набедренная сумочка, правда, на месте. В ней ключи – но другие, от комнаты Николая. Даже паспорт на месте! ( который в итоге НТ даже не открывала – я убедился. Это спасло ее от шока. Ведь там рядом с ее фотографией написано «Сафимович Таисия Сергеевна». А теперь я незаметно выложил его на полочку, поверх тасиной электронной книги ).