Эд Данилюк - Сыщик Вийт и его невероятные расследования [litres]

Вийт и Фирс переглянулись.

Следом за первой потянулась и вторая группа мужчин. Таких же, хоть и выглядели они совсем по-иному. У них были усы – все пышной «щёточкой», платье отличалось ещё более строгим покроем, а седина не ограничивалась лишь висками. Один из них, маршировавший в плотном окружении своих собратьев, нёс странной формы футляр, в котором Вийт не без удивления узнал формы скрипки.

Новые гости рассредоточились по разным помещениям гондолы, несколько человек вошло в общий салон. Господин со скрипкой сел в углу, подальше от любопытных взоров. Футляр он держал на коленях и то и дело с подозрением обводил залу настороженным взглядом. Его товарищи подчёркнуто в сторону нелюдимого музыканта не смотрели. Поскольку Вийт и Ветрана Петровна вели себя так же, странное поведение новоприбывших бросилось сыщику в глаза.

Где-то в отдалении послышался приглушённый механический скрежет, и перрон вдруг посветлел. Открывалась крыша.

Небо, однако, не проглянуло, теперь его заслоняла громадина дирижабля. Рассмотреть судно из гондолы, несмотря на стеклянную стену, было невозможно. Где-то далеко вверху виднелся лишь фрагмент заворачивавшегося ввысь гигантского бока, скреплённые листы тонкого металла, каждый по размеру больше паровоза.

Казавшиеся до сих пор отстранённо-равнодушными пассажиры подступили к fenêtre panoramique [39] Панорамное окно (фр.). . Задрав головы, они пытались рассмотреть происходившее в вышине, и упустили момент, когда перрон вдруг стал уходить вниз. Отрыв от земли произошёл плавно, незаметно.

В полной тишине сверху вниз мимо заворожённых гостей поплыли огромные конструкции terminale – толстенная перекрещённая балка из укреплённого чугуна, потом вторая, за ними гигантская цепь, каждое звено которой было больше всего салона, вращающаяся медная шестерёнка размером с кита, ещё цепь, на этот раз движущаяся, ещё балка. И уже в следующее мгновение рядом со стеклом, казалось, едва не снеся его, пронёсся сверху вниз край одного из огромных стальных листов, составлявших кровлю.

У ног пассажиров разом открылось огромное серое поле, раскинувшееся от горизонта до горизонта – крыша Северного Вокзала. В глаза ударила яркая синь безоблачного неба.

Крыша была усеяна десятками дирижаблей самых ярких расцветок, пришвартовавшихся к обманчиво-тонким причальным мачтам. Она постепенно уходила вниз, выгибаясь, превращаясь в закруглённый купол. Со всех сторон за её краем с каждой секундой проступало всё больше крыш зданий, появлялись чёрные расселины улиц, проглядывали парки и променады. И вдруг стал виден протянувшийся во все стороны город.

Поражённые пассажиры, завороженно глядя через окно, не могли сдержать невольных возгласов восхищения. Все они вновь почувствовали себя детьми, детьми, зачарованными небывалым чудом жизни.

Девушки во главе с надзирательницей прилипли к стеклу. Как-то так получилось, что Ветрана Петровна и Вийт оказались рядом, что, впрочем, не имело значения, поскольку здесь столпились вообще все пассажиры.

– Променад первооткрывателя Таде! – шептала юная графиня, тыча пальчиком куда-то в сторону. – А вон башня инженера Дия! Набережная! Успенский собор! Бульвар Шацкие Озёра! А это! Это же наш городской дом! Вон! – она взвизгнула от восторга, но оглянулась на сверкавших драгоценностями дам и притихла. – Вон Департамент полиции, где вы служите, Ронислав Вакулович!

Её лицо раскраснелось, глаза сверкали, губы приоткрылись, тонкий носик смешно морщился.

– Не нужно пиетета! – пробормотал заворожённый красотой её лица сыскной надзиратель. – Просто Ронислав!

– Ну что вы! – возмутилась барышня. Она даже отступила на шаг от Вийта, но уже через мгновение вновь начала жестикулировать с возбуждением и непосредственностью ребёнка. – Смотрите, Фарная улица! И костёл Иоакима и Анны! И крепостной вал! А где ваш дом, Татион Ренеевич?

Фирс спокойным жестом указал на район особняков в центре, рядом с рекой.

– Я живу у барона, – сказал он. – Я ведь его слуга!

По улицам сновали маленькие, будто игрушечные экипажи, можно было разглядеть схожие с булавками деревья и даже крошечных людей. Где-то на половине расстояния от земли летела стая птиц.

– Ой, смотрите, это же тень от нашего дирижабля! – воскликнула Ветрана Петровна и тут же, оглянувшись, смутилась. Повторила почти шёпотом: – Смотрите!

По крышам домов не спеша передвигалось чёрное пятно, закрывавшее собой сразу несколько кварталов. Формой оно более всего было схоже с сигарой. Медленно надвигалось оно на одну крышу, при этом сползая с другой, в отдалении.

Стало понятно, что судно не только поднимается, оно ещё и перемещается в сторону.

Пассажиры, как заворожённые, прилипли к окну. Шли минуты, но никто так и не нашёл в себе сил оторваться от прекрасного зрелища.

– Мне непременно нужно написать об этом стихотворение! – в восхищении прошептала юная графиня. – Или даже поэму!

В салоне раздался мелодичный звон колокольчика в руках одного из стюардов.

– Мы достигли высоты в три тысячи футов, что составляет почти тысячу метров, – объявил он. – На этой высоте мы проведём значительную часть путешествия.

Вийт пригляделся и понял, что тень дирижабля действительно более не уменьшается. Здания прекратили съёживаться. Они лишь медленно, почти незаметно отплывали в сторону. Один городской квартал отползал, чтобы другой квартал незаметно оказался на его месте.

– Ветер на данной высоте сейчас северо-западный, – продолжал стюард, – так что мы полетим вдоль Луги. Надеюсь, что к моменту, когда нам нужно будет разворачиваться, мы увидим дворцы Новой Александрии. Приятного отдыха!

Пассажиры изумлённо зашушукались. Новая Александрия находилась очень далеко и достичь её вот так вот запросто, в ходе увеселительной прогулки, всего за несколько часов, казалось неимоверным.

Фирс тронул рукав Вийта. Что-то в этом жесте было настораживающее, и сыщик разом обернулся.

Кресло в дальнем углу пустовало.

Скрипач, как и все его суровые товарищи, исчез.

– Magnifique! [40] Прекрасно (фр.). – буркнул Вийт, сразу же потеряв интерес к стеклянной стене.

Он сделал знак стюарду.

– Изволите прогуляться? – прошелестел тот, приблизившись.

– Именно! – ответил сыщик. – Мы бы хотели взглянуть на капитанский мостик. И побыстрее!

Служитель удивился, но, конечно, промолчал. Лишь сделал приглашающий жест рукой.