Эд Данилюк - Сыщик Вийт и его невероятные расследования [litres]

– Кладовка, – пробормотал Фирс, всматриваясь в иллюминатор. – Какая-то кладовка. А где же коммерческий салон? Следующее окно?

Из его рта учащённо вырывались облачка пара.

– А ну-ка! – воскликнул Вийт и нетерпеливо бросился перебираться по истопнику обратно.

Ноги его нещадно били по ногам товарища, руки хватались то за шею, то за плечи, то за голову Фирса, поспешные движения грозили разорвать рубаху.

Вновь оказавшись у иллюминатора, детектив заоглядывался, пытаясь найти, за что бы уцепиться и продвинуться ещё дальше, но обшивка гондолы была абсолютно гладкой. Следующее окно, видневшееся всего в пяти-шести футах от него, оставалось недосягаемым.

– И что нам теперь делать? – растерянно пробормотал Вийт.

Оба смельчака закрутили головами, то подныривая друг под друга, то выныривая над товарищем. Уступов нигде не было.

Губы сыщика уже посинели от холода, нос и щёки посерели.

Именно в этот момент в вышине над их головами что-то взмыло в воздух, полетело, изгибаясь, в сторону от гондолы, на мгновение замерло в пространстве и рухнуло вниз. Тяжёлый канат ударил об обшивку и распластался по ней толстой змеёй.

Фирс и Вийт разом задрали головы. В вышине, на прогулочной палубе кто-то стоял, кто-то в огромной шубе, стоял спиной к ним, держась рукой за крепёжную стойку для канатного ограждения.

– Эй! – осторожно крикнул Вийт.

Человек на мгновение обернулся. В большом меховом вороте мелькнуло прекрасное лицо Ветраны Петровны.

Барышня отвернулась, и друзья услышали, как она сказала:

– О, monsieur steward! [46]Уже возвращаетесь! Какую чудесную шапку вы для меня нашли! Merci! [47] Благодарю (фр.).

Фигура зашевелилась, забирая из чужих рук что-то меховое и безразмерное, сдвинулась от края променад-дека и исчезла из вида. Голос стал глуше.

– Здесь так холодно! – говорила графиня, и ей отвечали невнятные голоса.

Вийт завороженно смотрел вверх. Наконец он пришёл в себя, схватился за верёвку и принялся дёргать её – с каждым разом всё сильнее. Крепление было вполне надёжным.

– Пошли? – буркнул он.

Сыскной надзиратель уцепился за канат, упёрся ногами в обшивку. Фирс повис рядом.

Друзья сделали шаг в сторону нужного им окна, и сразу же чей-то башмак – уже и не поймёшь чей – соскользнул. Вийт и Фирс, налетев друг о друга, стукнулись о стенку гондолы. Канат дёрнулся, отпружинил, подбросив героев вверх, и повис, напряжённо натянутый, раскачивающийся из стороны в сторону на верстовой высоте.

– Всю кожу на ладонях ободрал! – просипел Вийт, перебирая по верёвке руками и морщась от боли. – Ты цел?

Фирс, сцепив зубы, кивнул.

Мимо смельчаков проплывали листы обшивки, метла, иллюминатор кладовки. При движении в обратную сторону мелькало и оставалось позади распахнутое окно, через которое они вылезли наружу. В крайней точке огромный маятник на миг зависал, и становилось видно, как в клетках беснуются животные.

Фирс, хмыкнув, с силой оттолкнулся ногами от иллюминатора зверинца.

Героев ухнуло, будто в яму, понесло, тут же потащило вверх. Сердца обоих дали сбой, что-то внутри болезненно сдавило, дыхание замерло.

Они миновали иллюминатор кладовой, достигли наивысшей точки далеко за ним, остановились на мгновение и…

Вийт разжал одну руку, стремительно потянулся, почти бросился в сторону, едва не перевернулся на верёвке, но сумел-таки вцепиться в раму следующего окна.

Это был коммерческий салон. Обе группы мужчин – и с усами, и гладкобритые – стоя слушали оратора, самого седого из усатых, высокого худосочного старикана с решительным лицом.

Обстановка отличалась деловитостью и одновременно роскошью – посверкивали хрустальные украшения газовых светильников, на живописном потолке брокеры средневековой Амстердамской биржи сражались за фьючерсы на тюльпаны, геометрический ковёр на полу оттенками цвета каштана настраивал на серьёзный лад, стулья вдоль стен предлагали минутный отдых, но не располагали к продолжительному безделью. Во внутренней стене виднелось несколько дверей, также весьма строгого стиля, старинного и солидного.

Судя по скучающим лицам слушателей, ритор произносил свою речь уже давно. Все, однако, стояли недвижно, вытянувшись, смотрели только на выступавшего. Лишь господин со стальным зубом в какой-то момент отвлёкся, приотворил входную дверь и пропустил внутрь стюарда, другого, не того, который сопровождал Вийта и Фирса.

Служитель подхватил столик на колёсах, сервированный опустошёнными уже бутылками и блюдами, и выкатил в коридор. И тут же ввёз в салон другой, ломившийся от яств.

Появление свежих угощений, впрочем, не отвлекло слушателей.

Стюард покинул салон, и господин с зубом тщательно запер за ним дверь.

– Неужели у них обычная коммерческая встреча? – пробормотал Фирс, и голос выдал и его удивление, и неверие, и задумчивость.

Тут трибун наконец умолк, чётко, резко кивнул гостям и столь же чеканным движением развернулся к стоявшему рядом господину Авилу. Тот, вытянувшись, щёлкнул каблуками, толкнул внутреннюю дверь и вошёл в открывшуюся за ней пустую комнату с единственным столом в центре. Все собравшиеся наблюдали, как он доставал из жилетного кармашка ключ и возился, отпирая замки на скрипичном футляре.

Внутри оказалась свёрнутая трубкой бумага.

Вийт и Фирс переглянулись.

Господин Авил раскатал свиток на столе и придавил его в углах гирьками, также находившимися в футляре.

Это явно был какой-то документ – над убористым текстом виднелись гербы, под ним чернели размашистые подписи, на шнурах свисали внушительного вида сургучные печати разных цветов.

Мужчины в коммерческом салоне зашевелились, некоторые достали пенсне и монокли.

Господин Авил убрал ненужный теперь скрипичный футляр под стол, убедился, что бумага лежит ровно, и кивнул высохшему старику, только что произносившему речь. Тот повернулся к собравшимся и сделал приглашающий жест рукой.

Самый молодой из безусых, надменный ухоженный мужчина, прямой, как флагшток, с висками, едва тронутыми штрихами седины, двинулся вперёд, и все пропускали его, расступаясь. Лишь когда он приблизился к столу, остальные также стали заходить в комнату.

Безусые, демонстративно заложив руки за спину, склонились над бумагой. Они читали, иногда перебрасываясь друг с другом парой слов, но по большей части всё же молчали и лишь сосредоточенно пробегали глазами строчки документа.

Мужчины с усами держались позади них.

Вдруг господин со стальным зубом отступил в салон и взглянул на входную дверь. Заметил, что на него из комнаты, от стола смотрит тот, главный старикан, пожал плечами, подозвал ещё двоих из своей группы и пошёл к входной двери. В руке его блеснул кортик.