ДИКИЙ НОСОК - Расходный материал

«Хорошо. Я согласна,» – вслух ответила она.

«Прекрасно. Приказ будет сегодняшним числом. С Зинаидой Викторовной Вам, конечно, придется повоевать. Но я уверена, Вы справитесь. Все документы из Вашего отдела должны выходить за Вашей подписью. Через два года должность начальника отдела освободится. И тогда … . Ну не будем забегать вперед,» – кинула наживку хозяйка кабинета.

Возвращаясь к себе, Маша призадумалась. Очевидно, новая директриса сочла непродуктивной и бессмысленной борьбу со старой пьянчужкой Зинаидой и нашла способ угодить и волкам, и овцам. То бишь, и работу сработать, и с министром не поссориться. За Машин счет. А насчет туманных перспектив карьерного роста через пару лет обманываться не стоит. Ведь у каждой начальницы всегда есть пара давних подружек или не пристроенных родственников, которых грех не усадить на «теплое» местечко.

И зачем ей, Маше, вся эта морока? Надо же, только вчера она сокрушалась по поводу адекватного руководства для их отдела. И вот тебе раз, теперь она, пусть не номинальный, но фактический руководитель и есть. Флаг ей в руки. А Зинаида её теперь вместе с какашками съест. И всячески будет вставлять палки в колеса – это уж как пить дать. Маша аж поежилась в ожидании сиятельного гнева Зинаиды Викторовны. Но увидеть её реакцию Маше не пришлось.

Любой закрытый коллектив легковоспламеним для сплетен. Вслед за сногсшибательной новостью о её повышении, разлетевшейся по заведению быстрее, чем Маша вернулась в кабинет, пришла новость о смерти Коноваловой Зинаиды Викторовны.

«Допилась,» – вынесли единодушный вердикт во всех без исключения отделах. Нашел её водитель любящего сына, обеспокоенного долгим игнорированием мамой его телефонных звонков. Учитывая мамины пристрастия, это было чревато. Так и случилось.

Маша была назначена и.о. начальника отдела, получила прибавку к зарплате и, в качестве неожиданного бонуса, подобострастное «Мария Александровна» из уст технички Татьяны вместо фамильярного «здравствуйте, Машенька». Социальный статус рос как на дрожжах.

***

К пятнице дружно проклинаемый горожанами снег завалил город по самые уши. Грязные сугробы в рост человека высились по обочинам дорог, и машины ползли между ними, словно в тоннеле. Пешеходам приходилось сложнее. Обессиленные дворники прорубали для них на тротуарах тропинки шириной с лопату, на которых с большим трудом могли разминуться двое. Не выдержав тяжести, рушились крыши ангаров и теплиц, складывались, как карточные домики, остановочные павильоны и разноцветные козырьки магазинов.

Но как бы там ни было, сумасшедшая рабочая неделя кончилась. И Маша, забрав в пятницу вечером Лизу из детского сада, наконец, расслабилась, словно добралась до финиша изнурительного марафона.

«Лизун, ты чего такая хмурая? Если хочешь, можем погулять немного,» – предложила она дочери.

«Не хочу,» – упрямо помотала головой Лиза. – «Надоел этот снег.»

«Неужели? Ты же его хотела.»

«Я хотела немножко. А его стало слишком много. Теперь даже на площадку выйти нельзя, потому что мы в нем утонем, как сказала воспитательница,» – раздосадовано вываливала свою обиду дочь.

«Боюсь, с этим ничего не поделаешь. Придется ждать, пока он кончится,» – миролюбиво заметила Маша.

«Не хочу ждать. Пусть кончится сейчас,» – совсем раскапризничалась Лиза, топнув ногой и надув губы.

Вы когда-нибудь пробовали одевать капризничающего детсадовца? Попробуйте натянуть тесные колготки на его пухлые, как сосиски, безвольно болтающиеся ножки и теплые шерстяные носочки на лапки. Уговорите его надеть через голову свитер «с горлом», который, по его мнению, «кусает», «щиплет» и душит. Уже обливаясь потом не забудьте разыскать на детсадовской батарее варежки на длинной резинке и всунуть их в рукава куртки. Потом упакуйте ребенка в непромокаемый комбинезон и, мысленно проклиная на совесть работающее отопление и застегните молнии на сапожках. Всуньте своего капризулю в пуховик, застегните многочисленные молнии и кнопки. Ах да, и шапку не забудьте! Потом схватите свое пальто и скорее волоките на улицу полностью убряхтанное сокровище, потому что Вы уже промокли насквозь. И как бы Вы не старались, уложиться быстрее, чем в четверть часа не получится. И это если Вы не забыли забрать в стирку одежду, которую ребенок носил в группе, игрушки, которые он за неделю натащил из дома (а в выходные он без них не обойдется, даже не мечтайте) или сдать бдительной воспитательнице деньги на очередные нужды. Если забыли – бегом назад. И ребенка тащить придется, ведь не оставишь одного на улице.

Спустя четверть часа, подталкивая в спину сердитую дочь, взмокшая Маша вывалилась из детского сада, на ходу надевая шапку. Уже совершенно стемнело. На пронзительно-черном высоком небе ярко горели звезды. У крыльца детского сада рядком стояли санки всех моделей. На ступенях сиротливо валялся веник, коим родителям и детям надлежало обметать заснеженные сапоги, о чем их грозно предупреждало объявление на двери. Еще одно объявление грозило всеми карами небесными тем, кто войдет в помещение детского сада без бахил.

Снега не было. За четверть часа, проведенные Машей за упаковкой Лизы в зимнее облачение, мир изменился до неузнаваемости. Как это могло произойти так быстро? Ведь не только опостылевший снегопад прекратился, но даже низкие серые облака с казавшимися неиссякаемыми запасами снега исчезли бесследно. Просто чудеса какие-то! Лиза мигом повеселела. Её желание сбылось, как по мановению волшебной палочки.

***

Еще с работы, уединившись в туалете, Маша вызвонила в гости на вечер свою единственную закадычную подружку Наташку.

«Ну ты, мать, даешь!» – впечатлилась та, разглядывая лиловый Машин бок. – «Перелома ребер точно нет?»

«Да кто ж его знает? Я на всякий случай троксевазином мазала и обезболивающее три дня пила. Сегодня уже ничего, терпимо. Жить можно. Сейчас еще анестезии глотнем и вообще красота будет,» – ответила Маша, опуская футболку.

Как всякий нормальный русский человек, к врачам Маша обращалась лишь в самом крайнем случае, когда жареный петух клевал в одно место. Самолечение было вещью обыденной, привычной, с детства знакомой. Если Маша сама не знала, как лечить ту или иную приключившуюся болячку, то в ход шла тяжелая артиллерия: интернет и опрос знакомых. И только в случае неудачи, тяжело вздохнув, она смирялась с необходимостью добывать талончик к врачу. Поскольку дело это было небыстрое и чрезвычайно нервное, то болезнь зачастую успевала пройти сама, избавив Машу от необходимости участия в Куликовской битве за заветный талон.

Чтобы отметить неожиданный карьерный рост, Маша разорилась на полуторалитровую бутылку мартини и наморозила кучу льда. Вечер обещал быть приятным. Лиза, получившая в подарок от тети Наташи неизменное шоколадное яйцо, уткнулась в мультики. А подружки в четыре руки дорезали салаты и накрывали на стол. Наташка ориентировалась в нехитром Машином хозяйстве, как у себя дома. Здесь все было такое маленькое, уютное, компактное: три крохотные пузатенькие голубые кастрюльки, миниатюрный чайник на две кружки, салатники размером с кошачью миску, даже мусорное ведро, словно найденное в песочнице. Не то что у неё дома. Когда у тебя на шее три мужика 42-х, 14-ти и 12-ти лет, то супы варятся пятилитровыми кастрюлями, картошки жарится по полведра, а салаты режутся тазиками. А за продуктами для этой прожорливой компании впору было ходить с огромным туристическим рюкзаком. Два растущих организма и один в самом расцвете сил каждый день потребляли столько еды, словно запасались на время зимней спячки, как медведи.