ДИКИЙ НОСОК - Расходный материал

«А Вас как зовут?» – сообразила вдруг Маша, что не знает даже имени человека, кормившего её дочь пельменями и, возможно, спасшего ей жизнь.

«Миша,» – невозмутимо представился спаситель. Теперь Маша могла рассмотреть его как следует. Не очень высокий, но крепко сбитый, словно гриб-боровик. Одет просто и без претензий в синие джинсы и однотонную футболку. Мускулистые руки, густо поросшие курчавым волосом, ловко управлялись с губкой для посуды. Имя ему удивительно подходило. Действительно Миша – спокойный, неторопливый, обстоятельный, обманчиво неповоротливый.

«Лучше Вы мне расскажите. Я помню только, как открывала дверь и получила удар по голове. Повернулась, а там Дед Мороз. Я за него схватилась, чтобы он не мог ударить меня снова. И упала. Мы оба упали. А потом он убежал. И все.»

«Убежал, видимо, потому что услышал мои шаги на лестнице. Я видел, как он соскочил с тебя и рванул на улицу. Даже барахло свое бросил.»

«Какое барахло?»

«Мешок для подарков. Пустой. В коридоре лежит. Я подобрал на всякий случай. Так Вы его не знаете? И больше ничего не видели?»

«Нет,» – с сожалением сказала Маша.

«И не представляешь, чем ты ему так насолила?» – уточнил он. Переход на «ты» был естественен и незаметен.

«Это то, о чем ты мне тогда в машине говорила? О том, что тебя собираются убить? А давай ка все с самого начала рассказывай, Маша,» – устроившись на кухонном диванчике, велел Миша.

И Маша рассказала. О том, как едва не угодила под колеса маршрутки, как чудом не свернула себе шею при падении с лестницы, о том, что живет, постоянно оглядываясь по сторонам в страхе за свою жизнь и что устала от этого неимоверно.

«Надо подумать,» – после недолгого молчания нахмурился Миша. – «А девчушка твоя молодец. Ни рева, ни криков. С улицы прибежала. Дверь открыла. Куда тебя положить показала. Пельмени нашла и руки вымыть велела.»

Маша улыбнулась: «Это очень страшно выглядело? Ну я, валяющаяся на полу?»

«Да нет, ничего страшного. Ни крови, ни мозгов, разбрызганных по стенам. Просто сознание потеряла. С кем не бывает,» – сыронизировал Михаил. С ним рядом Маше было спокойно и не страшно. Вот бы он так и сидел у нее на кухне, вроде мускулистого талисмана, внушая уверенность и оптимизм.

«А что ты в нашем подъезде делал? Ах да, бывшая жена и ребенок. Это кто же?» – поинтересовалась Маша.

«Четвертый этаж, квартира 15, Михайловы,» – пояснил гость.

«Так ты Михаил Михайлов? Твои родители не заморачивались над именем. Четвертый этаж? Это такой взрослый парень? Тоже всегда со спортивной сумкой ходит?»

«Он самый. Ему 17.»

«Ты ходил их с Новым годом поздравлять?» – сообразила Маша. – «На мое счастье.»

«Кстати о Новом годе. До него осталось 4 часа. Встречать будем? У меня особых планов нет. Я бы с удовольствием у вас остался.»

Предложение было настолько неожиданным, а выражение лица у Маши, видимо, настолько изумленным, что Михаил счел за благо шутливо пояснить: «Боюсь, что до завтра тебя грохнут. Вот пойдешь ночью на улицу гулять, и в праздничной суматохе по голове и получишь. Новогодняя ночь – самое удобное время для преступлений: все пьяные и всем все пофигу. Так ты не против?»

«Я – за,» – твердо определилась Маша.

«Вот и хорошо,» – заявил спаситель, поднимаясь и натягивая свитер, оставленный им в коридоре. – «Я вернусь через час. Закрой за мной дверь и никому не открывай. Даже если будут кричать «пожар». Ну не маленькая, сама понимаешь.»

Когда немногословный гость ушел, Маша помяла в руках вместительный, но пустой мешок Деда Мороза. «А не тот ли это Дед, что утром отирался на лестнице?» – впервые закралась ей в голову мысль. Однако на раздумья времени не было. Час. У нее всего час. Или целый час. Это как посмотреть. За час она успеет добежать до канадской границы, а точнее принять душ, вымыть голову, подкрасить глазки и даже начать что-нибудь готовить. Вытащив из холодильника запланированные рыбные медальоны, Маша, подумав, добавила к ним курицу, сунула ее под горячую воду и рванула в ванну.

На исходе часа похорошевшая Маша, одетая в одно из летних платьев с коротким рукавом (нарядное, вырез красиво подчеркивает грудь и не жарко колготиться на кухне) и клеенчатый фартук, носилась по кухне электрическим веником. И волновалась. Когда она последний раз волновалась, ожидая мужчину? Пожалуй, еще тогда, когда за ней ухаживал Паша. А потом. Потом была Лиза. Если у тебя на шее круглосуточно висит маленький ребенок, то на мужчин времени просто нет. От слова совсем. Первые месяцы после рождения Лизы Маша с трудом могла вспомнить, умывалась ли она сегодня.

Лишь выйдя на работу и разведясь с мужем, Маша огляделась по сторонам. Прынцы мельчали год от года: жуликоватые и вороватые пройдохи с бегающими масляными глазками; диванные тюлени; маменькины сынки; злобно брызжущие слюной неудачники, изливающие свою желчь по большей части в интернете, чтобы в нос не получить; любители халявы в любом виде. Этого добра она наелась по самую макушку. Сходив замуж однажды, Маша твердо была уверена, что ей этого счастья больше даром не надо. Но нет-нет, да и становилось одиноко. Хотелось уткнуться в чье-нибудь сильное плечо и хоть ненадолго забыться. И сейчас – как никогда.

«Вкусно пахнет,» – удовлетворенно повел носом Михаил, выгружая из привезенных им шуршащих пакетов покупки. – «Глупые магазины, решили позакрываться сегодня в восемь. Чёрте куда ехать пришлось. Уставив стол бутылками, коробками и пластиковыми контейнерами и засыпав его мандаринами, он снял свитер и подключился к изготовлению праздничного ужина. Толкаясь попами на тесной кухоньке и выпив пива для поднятия настроения, в четыре руки к половине одиннадцатого они были в полной боевой готовности встречать Новый год. Проснувшаяся Лиза носилась по квартире, точно кошка, унюхавшая валерьянку, путаясь под ногами и так и норовя что-нибудь разбить или свалить. Угомонить её не было никакой возможности. Успевавшие украдкой целоваться на кухне Маша и Миша, дорого бы дали за то, чтобы она прищемила свою неугомонную попу хотя бы на пять минут, а лучше – уснула. Но у Лизы были другие планы. Спать она легла только вместе с мамой около четырех утра, когда Миша уехал домой, взяв с них обещание завтра без него из дома не выходить.

***

Наташка ворвалась к Маше на следующий день, словно торнадо с похмельем. Заявив, что её оглоедам еды должно хватить дня на два, она прочно обосновалась в кресле с вожделенной бутылкой пива, готовая слушать и давать советы.

«Спаситель?» – сомнительно хмыкнула она. – «А ты уверена, что это не он тебя по голове шарахнул? Пускаешь в дом неизвестно кого. Совсем с ума сошла. Не переспала хоть?» Наташка заговорщицки понизила голос. И сама же отмела эту абсурдную мысль: «Не переспала. Лизка же дома.»