Ксения Еленец - Прикус смерти

Мир сдался и тварь, захватившая тело, словно почувствовала слабину.

Отросшие когти вонзились в мягкую плоть прижимая практически не сопротивляющееся тело к смятым простыням. Вторая рука грубо, почти до хруста шейных позвонков, откинула чужой подбородок, обнажая зазывно пульсирующую артерию.

Иван, словно опомнившись, отчаянно забился, но силы были неравны. Тогда, на мосту (кажется вечность назад) Лисицын встретил невысокого нескладного пьяного парня. Сейчас в остекленевших от ужаса глазах Ивана отражался древний хищник, дикий и зверски голодный.

Последним волевым усилием Мир заставил себя оторвать глаза от артерии. Клыки вспороли тонкую кожу где-то в районе ключицы и одуряюще-теплая кровь наполнила рот, окончательно отключив разум.

Контроль над телом, а вместе с ним и ужасное осознание происходящего пришли после нескольких жадных глотков солонлватой, тëплой крови.

Мирон одеревенел от ужаса, глядя на обмякшего в его руках Ивана. Того, кажется, отключило, но он определённо был жив. По крайней мере, сердце в его груди до сих пор работало, пусть и слегка заторможено.

Из разодранной ключицы лежащего на кровати мужчины медленно сочилась кровь, но, видимо, вампирский организм получил достаточно топлива, потому что вид её вызывал только рвотные позывы.

Лихорадочно размышляя, сколько Иван успел потерять крови и сколько вообще человеческое тело может потерять без угрозы для жизни, Мирон сдернул с подушки наволочку и крепко зажал рану.

Что ему теперь делать? Мирон напал на человека, который теперь точно знает, что за тварью он является. Убить? Тогда в квартире Вознесенских найдут труп, усеянный отпечатками Мирона. Да, его в городе ничего не держит, он может уехать, но в наше время всё завязано на документах. Куда бы Мир не поехал, его в итоге найдут. А как сделать новые документы он понятия не имел. Таким в их странной семье занимался Герман. Да и денег у Мирона не было. Ситуация патовая.

Но времени на обдумывание у Мира не оставалось. Иван до сих пор недвижно лежал на постели, побледневший, с выступившей на лбу испариной, дыхание было таким же редким и рваным, но участившиеся пульс выдавал его с головой. Он пришёл в себя и, видимо, так же лихорадочно обдумывал, как ему быть дальше.

– Я знаю, что ты очнулся, – нужно было срочно брать ситуацию в свои руки. Правда, руки эти тряслись как у запойного алкаша с похмелья. Но голос прозвучал уверенно и спокойно, Мирон даже загордился своей выдержкой.

Сердце Ивана пропустило удар. Он медленно открыл глаза и попытался приподняться, но рука подломилась в локте. Мир не знал, правда ли он потерял столько крови, что теперь слаб как ребёнок, или просто притворяется, но проверять было слишком опасно. – И далеко ты собрался?

– Подальше отсюда, – коротко выдохнул Иван и откинул голову назад. Лицо его слегка позеленело. Похоже, если он и притворялся, то не сильно.

– Боюсь, что в ближайшее время ты никуда не пойдёшь, – осторожно сказал Мир, наблюдая за реакцией мужчины. В голову коротко ударила волна чужой паники, но Иван хорошо держал себя в руках. Его лицо не выдало и тени тех эмоций, что бушевали внутри.

– Ты ведь понимаешь, что меня будут искать? – чувствовалось, что Иван тоже осторожно подбирает слова. – Если ты меня убьешь, тебя посадят. Неважно что… кто ты такой.

Мирон грустно усмехнулся. Что он такое знал только козлина Герман. Вообще, всё это дерьмо произошло по его вине, и если бы кто-то мог воскресить «папашу», Мирон дорого бы за это заплатил. Чтобы иметь возможность лично оторвать уроду его породистую голову.

Видимо, на его лице промелькнуло что-то зверское, потому что Иван беспокойно задëргался:

– Ещё не поздно всё исправить. Давай я просто уйду и забуду, что здесь произошло?

Это был бы чудесный вариант. В фильме про крутых кровососов главный герой обязательно бы выкинул какой-нибудь фокус, и жертва забыла бы о его существовании. Но Мирон был совершенно бестолковым и бесталанным кровососом. Однако и его мозгов хватало чтобы понять, что как только Иван переступит порог его квартиры, Мирон обречён. На него натравят полицию, а может и каких-нибудь современных охотников на нечисть и, конечно же, выловят и убьют. А умирать Миру не хотелось.

Разогнавшийся до первой космической скорости мозг вдруг выдал такую бредовую и отчаянную идею, что Мирон от неожиданности тут же её озвучил:

– Ты не можешь уйти. Потому что теперь ты тоже вампир.

От сказанного охренели оба. Иван уставился на Мирона круглыми глазами и осторожно переспросил:

– Я… вампир?

– Да, – язык потерял связь с мозгом, и Мирон даже не пытался думать, что за ересь он несёт. – Кино не смотрел что ли? Тебя укусил вампир. Ты практически умер и теперь переродишься. Это, к сожалению, процесс небыстрый, поэтому мне придётся проконтролировать тебя. Чтобы ты не напал на невинных людей. Иначе наше вампирье правительство порешает нас обоих.

Мирон врал вдохновенно и отчаянно, с такой уверенной рожей, что и сам практически себе поверил.

Иван, судя по его виду, до сих пор испытывал симптомы кровопотери и думал со скрипом, но и в таком состоянии смог уловить слабое место в рассуждениях Мирона:

– Погоди, а то что ты напал на меня? За это тебя не порешают?

– Я защищался, – Мирон сделал огромные невинные глаза. – Ты зашёл в мой дом, подошёл к безоружному мне. Что я должен был думать?

– Что я принёс тебе твои документы, придурок, – вспылил мужчина, снова прорываясь подняться. Рука Мирона, до сих пор прижимавшая наволочку к его шее помешала это сделать, но Иван попыток не оставил. – Отпусти. Мне плевать, кто там за тобой придёт. А меня пусть сначала найдут.

– И куда ты пойдёшь? – ситуация опять выходила из-под контроля, и Мирон начал откровенно злиться. – Домой? К своей жене и детям? Чтобы завтра проснуться по уши в их крови?

– У меня нет жены и детей, – буркнул Иван, но чувствовалось, что слова Мирона заставили его задуматься.

Оба замолчали. Мир отпустил наволочку и Иван, пошатываясь, приподнялся и сел, опершись о спинку кровати. Шестерёнки в его голове щелкали так отчётливо, что Мир это практически слышал.

Неожиданно стабильно заработавшие способности сообщали, что Иван напуган, растерян, но больше не зол. Скорее озадачен и отчаянно пытается найти приемлемый выход из сложившегося положения.

– Как это будет? – тихо спросил Иван.

– Больно, – ответ прозвучал тихо и искренне, потому что собственное обращение было ещё слишком свежо в памяти.

Снова повисла тяжёлая тишина. Мир чуял, что Иван принял какое-то решение, но всё ещё колеблется. Требовался последний толчок, чтобы он не пошёл на попятный.

– Это займёт дня два-три. А после обращения ты перестанешь быть опасен для общества. А я тем временем расскажу тебе, как жить в новом мире. – Мир надеялся, что сможет выиграть эти несколько дней отсрочки. А потом попытается придумать что-то новое.