Сергей Мельников - Ковчег «Гроот Зимбабве»

– Прости, брат, столяр из меня так себе, пойдёт такая лежанка? – Спросил Винк снаружи.

– Это самая крутая лежанка в мире! – Ответил Грут.

– Хорошо. Как будешь готов, скажи.

Через несколько минут Грут вылез из-под полога. Винк затянул трос на его поясе, проверил, не соскользнёт ли. Грут подошёл к краю большого камня, нависающего над водой. Повернулся к Винку, показал ему большой палец. Винк посмотрел на своего друга, такого маленького и худого на фоне невообразимой чёрной громадины ковчега и ему стало не по себе. Он крикнул:

– Да давай уже прыгай! Замёрзнешь ещё на берегу!

Грут посмотрел под ноги, оттолкнулся и ласточкой вошёл в воду. Винк кинулся к краю. Там, в глубине, по-лягушачьи, плывёт его друг. По голубого оттенка коже пробегают синие волны, и он вроде движется, но так медленно, что кажется, будто он не продвигается ни на сантиметр, а ковчег такой огромный…

Винк потерял его из виду, потом у самого края уходящей в озеро крыши, взбух водяной волдырь, появилась голова Грута. Он помахал рукой Винку и нырнул, только пятки взбили поверхность.

Винк поглядывал на часы. В его голове шёл постоянный отсчёт, когда он дошёл до 180, дёрнул трос… Почувствовал ответ. Два раза, “всё в порядке, возвращаюсь”.

Через пару секунд вынырнул Грут, широкими махами погрёб к берегу. Протянул руку. Винк ухватил его за предплечье, помог вылезти. Кожа под пальцами была холодной и скользкой, как у утопленника, да и сам пловец был бледен.

– Н-нич-че-го, – выдавил он, выбивая дробь зубами. Винк затащил его в сауну.

Грут ещё раз занырнул с правого борта, проплыл на этот раз дальше, осмотрел его весь. Счастье, что озеро северное, в тёплом климате контейнер весь зарос бы водорослями, а в мутной воде трудно что-то увидеть. Здесь чистый чёрный борт просматривался от начала до конца, до самого дна, и солнечного света вполне хватало.

Левый борт он осмотрел за один нырок, и он тоже был цел.

Грут, как обычно, сидел в сауне между заплывами, и разговаривал с Винком через стенку.

– У меня осталось два варианта: дно и крыша. – Рассуждал он. – Крышу осмотреть проще. Но лучше оставить её на потом. Как думаешь?

– Я банщик, я не думаю. – Буркнул Винк.

– Смотри… – Грут не обратил внимание на его слова. – По “Гроот Зимбабве” выпустили ракету. Ракета она ж бьёт вверх, значит дыра в днище? Хотя я читал, что были ракеты, которые могли ударить и сверху.

– Меньше б читал всякую хрень, спокойней жили бы. – Пробурчал снаружи Винк.

– Ныряю под дно, – решил Грут.

Винк тяжело вздохнул.

…

Он стоял на самом краю. Трос уходил в чёрную глубину под опущенным гигантским пандусом. Грут уже дважды выныривал там, в темноте. Винк слышал, как отплёвывается его друг, как с шумом набирает полную грудь воздуха, и снова вода со всхлипом поглощает его бедовую голову. 178… 179… 180. Винк дёрнул за верёвку, получил двойной ответ. Он вытянул друга на берег, и тот, стуча зубами, сказал:

– Н-наш-шё-ол.

Винк молча запихнул его в сауну, сам, как обычно сел снаружи.

Когда зубы перестали клацать друг об друга, Грут сказал:

– Винк, я нашёл скафандр…

Грут устал. Нечеловечески устал. На вопросы отвечал с задержкой. Небольшой, но Винк слишком хорошо знал своего друга, чтобы не заметить. Мутноватый взгляд плавал в пространстве. Белые яблоки глаз покрылись сеткой лопнувших капилляров. Винк сел на корточки перед Грутом, пощёлкал пальцами перед глазами, как это делала мефру Магда. Тот собрал глаза в пучок, слабо улыбнулся. Слишком слабо, слишком медленно.

– Так! – Винк хлопнул себя по ляжкам, добавляя веса словам. – Ты больше не ныряешь. Точка!

Грут, наконец, посмотрел ему в глаза:

– Я нашёл скафандр. Он там.

– Ну здорово! – Кивнул Винк. – Завтра ты занырнёшь последний раз, обвяжешь верёвкой, и мы его вытащим. Завтра! Сегодня больше никаких погружений, – отрезал он.

Грут помотал головой:

– Мы его не вытащим. Он очень странный, какой-то расплывшийся, и он намертво приклеен к корпусу.

– Так на кой чёрт вообще к нему нырять? – Возмутился Винк. – Ты его нашёл, молодец! Расскажешь об этом на докладе.

Грут вздохнул:

– Там что-то есть. У меня уже кончался воздух, поплыли круги перед глазами. Ты как раз тогда дёрнул за трос. Я подплывал к нему справа и ничего не видел. Но когда немного отдалился, обернулся. Там, слева, зажегся и погас красный огонёк. Через 15 лет. Можешь себе представить?

Винк сплюнул между ног:

– Могу! Отлично представляю, какие видения бывают от нехватки кислорода и холода. Ты бредишь.

– Нет, друг, это не бред… Мне надо нырнуть, последний раз, мне надо увидеть, что это. Лезть завтра в холодную воду у меня уже запала не хватит.

Винк угрюмо затряс белобрысой башкой:

– Через мой труп.

Грут лежал на боку на ивовой лежанке, головой к выходу. Винк на корточках сидел у него в ногах. Он только что подкинул поленья в печку, и ворошил кочергой угли. Грут подтянул колени, будто озяб от холода и резко впечатал их в грудь Винку. Тот повалился на спину, изумлённо моргая глазами. Такой подлости Винк не ожидал.

Грут на четвереньках выбрался наружу, отбежал на край того камня, с которого прыгал последний раз. Заглянул вниз. От глади озера повеяло могильным холодом. Он обернулся. Из палатки выбрался Винк, кинулся к нему. В глазах боль и обида.

– Стой! – Закричал Винк.

– Стой! – Эхом отозвался Грут. – Не подходи! Я нырну, с тобой или без! Ты поможешь мне?

Винк остановился, топнул ногой:

– Да чёрт бы тебя побрал, долбаный псих! Хорошо. Я помогу тебе. Только не прыгай.

Он кинул Груту конец. Тот подобрал его, посмотрел на Винка с сомнением:

– Поклянись, что дашь мне довести дело до конца! Нет, стой! Поклянись, что дашь мне сейчас нырнуть к скафандру и вытянешь меня только через три минуты. Клянись!

– Клянусь! – Завыл Винк. – Клянусь Господом нашим Иисусом Христом! А сейчас завязывай эту чёртову верёвку и ныряй, пока не совсем остыл.

Грут подмигнул ему и прыгнул в озеро.

…

Винк стоял на краю и отсчитывал время. Трос уходил куда-то под днище ковчега и уже несколько секунд не шевелился.

178… 179… 180… Считал он про себя. Винк выбрал слабину и дёрнул за трос. Через пару секунд почувствовал слабый ответ. Два раза. Всё в порядке, возвращаюсь. Время шло. Винк продолжал считать

187… 188… 189… Он дёрнул ещё раз. Без ответа. Он потянул на себя. Трос шёл с трудом, будто цеплялся за что-то.

Винку стало страшно. Он отпустил трос до самого дна. Отбежал чуть дальше, распластался на холодном камне и потянул верёвку на себя. Теперь она шла почти параллельно дну. Нет, что-то всё равно мешает. Совершенно обезумев от ужаса, за погибающего друга, Винк издал рёв, от которого на вершине Голиафа медведь-ревун плюхнулся на плешивую задницу. Он собрал все свои оставшиеся силы и рванул.