Сесиль Монблазе - У коленей Ананке

Атропос, нежно придерживая чайное блюдце, не могла удержать своего волнения и не расплескать чай, порывисто встав на ноги и заходив, ударяя обутыми в белые сапожки ногами, по облакам.

– Ну это же несправедливо… Нет, так и должно было быть. О чем то бишь я? Он родится в такой интересной, знатной семье. Дед и бабка – великие люди, носители человеческих отличий там, в Низу, причем вполне почитаемых даже в былые времена, когда люди превыше всего ценили деньги, и его деду приходилось вымаливать мерзкие зеленые бумажки у каких-то толстых господ, которые не давали ему проходу, печатать книги на дешевой серой бумаге, при мысли о том, что их никто и никогда не прочтет, кроме парочки его студентов. Да, сложная судьба… Бабка – обладательница лебединой шеи, наперсница Орфея, сама похожая на лебедя и исполнявшая его партию как в большом балете, так и в нескольких малых номерах, приковывавшая к себе внимание сильных мира сего. Правда, ей пришлось побывать любовницей бандита, но это было давно, так давно, что его поцелуи, – Атропос закраснелась, – стерлись из ее памяти…

Клото, сидевшая рядом, хихикнула:

– И все равно это самый занудный из ныне существующих строев, ты не можешь не замечать.

Лахесис подняла палец вверх и указала им, как сестры заметили, чуть ли не на прежнюю область пребывания титанов:

– И все равно, Алексеев гениальный человек и президент. Как наш отец, Зевс, победил своего отца, Кроноса, и поставил превыше всех трон свой, так и Алексеев сменил нечестивое и сребролюбивое царствие своего отца, Ижикова, на свою разумную власть, освещенную философией…

Геба, слегка задумавшись, полуприкрыла глаза и бросила в сторону:

– Но ведь Ижиков был тиран?

– Был.

– Да сплыл, так, Ла? – хохотнула Клото.

Облака, которые она завязала на лодыжках, как целофановые пакеты, недавно упраздненные обсуждаемым ныне правителем-философом, упорно не желали крепиться на ее атлетических ногах и скользить вдоль эфира, как на катке. Хариты опять обгоняли ее на повороте, чертовки.

– Эй, я бегу, – крикнула она, но облако опять соскочило с левой ноги, и Клио, ошеломленно ухнув, впечаталась лбом о пустующее кресло своей матери.

– И когда ж этот сукин сын родится, а, Попо? – заныла она.

Ей на земле начал вторить вой новорожденного младенца.

Когда он впервые написал ей, она даже не обрадовалась. У нее была куча мужиков в интернете, которые от нечего делать постоянно скидывали ей мемы, пара-тройка парней в университете, некоторые из них приезжали туда на шикарных машинах, наконец, пара треков любимого европейского певца на Спотифае, которые она от нечего делать переслушивала. Когда она глядела на себя в зеркало, она, правда, ничего не видела, потому что очки давно уже стали для нее не просто прибавкой к глазам, а полноценным фасеточным зрением. Она обожала геймлеи с танковыми армадами и самураями, а также тренироваться по методу Брюса Ли и читать умные книги о строении нашей вселенной. Ей ничего не было нужно от него, кроме пары вопросов о будущем нашей страны, на которые он постарался как можно детальнее ей ответить.

До это ей писал его друг Эльдар, он же EldaYakuza, который обожал даосизм и рассуждал о том, каким будет технофашизм без оглядки на антиутопии. Эльдар обожал по утрам присылать ей селфи с одним выпученным глазом, виднеющимся из-за одеяла. Когда его довелось сфотографироваться в полный рост возле вывески какого-то супермаркета, она была жестоко разочарована: Эльдар, увы, имел пухлые щеки типичного степняка, низкий рост, а его левый глаз не соответствовал правому. Да и куртка у якудзы, честно говоря, не оставляла сомнений в том, что вес принадлежавшего ей тела значит для жизни данного субъекта больше, чем вес мозгов. Тогда она плавно переключилась на Яра, тем более, что он тогда только начал стримить, а ей нравилось все, что не получило широкого охвата. Под широтой охвата она понимала как корпулентность тела, так и более сложный случай – сколько раз этого человека хотя бы пытались охватить нежные тянские руки. Она не хотела бы оказаться не то что тысячной, но даже и второй.

Посему она и не подошла Киту. Когда Кит, живший в азиатских дебрях, спросил ее фото, она попыталась отшутиться и сказала, что она достаточно китаёза для того, чтобы не щурить глаза перед его величием. Кит обрадовался тому, что она умеет разговаривать как азиатка из дорам и из приличных благородных семей, выспренно и уважительно. На самом деле, в ее словах нифига такого не было – просто Кит ей ни разу не зашел. Потом она все-таки выслала свою фотку… Если уж она и была восточной женщиной, то было это, прямо сказать незаметно. Темные, небрежно лежащие волосы светло-каштанового оттенка, которые в принципе было сложно правильно причесать, так, чтобы они не сбивались в отдельные пряди, большие черные глаза, похожие на полумесяц остриями вверх, немного большой нос и тонкие губы с довольно широкой челюстью – красива она или нет? Видна ли в ней кровь финна или хана? Она сама не могла бы сказать.

Но именно эта фотка зародила в душе Яра, которому ее как-то показал Кит, семена сомнения в том, что ему не нужны живые девушки. Однажды, повинуясь инстинкту, он вместо аниме пошел играть в «Ведьмака», где полчаса любовался на похожую на нее женщину через компьютерный экран. Потом она стала попадаться ему везде. Так он и стал смотреть кино, иногда забираясь душой до довольно старых образцов времен детства его бабушки. Когда Яр видел на улице или вконтакте случайно похожий размер глаз или объемную челюсть, он автоматически тянулся рукой к телефону либо для моментального воровского, сделанного из под полы фото, либо ради кнопки сохранить.

Потом он постепенно набирался смелости, чтобы задавать ей личные вопросы. «Чем занимаешься? Где учишься?» – все это было так банально и неинтересно, поэтому он проходил сразу мимо этого и интересовался следующим: «Если бы ты изучала иностранный язык, каким бы он был?» «Венгерский, по-моему, он нереально красив, сложен, и я люблю шипящие звуки». «Какую бы внешность ты хотела иметь?» «Что за вопрос? Хочу быть нордической блондинкой… Нет, я хочу быть азиаткой. При чем тут вообще внешность, когда главное – тембр голоса? Вот я недавно видела одного парня, который огромный качок и говорит, как маленькая писклявая птица, представляешь?» Он молчал и старался представить не только качка, но и дальнейшее развитие беседы. Как-то он купил даже карто таро с нарисованными на обложках голыми женщинами и постарался разложить из них ответ на вопрос, нравится ли он ей. Никогда даже перспектива устроиться на работу и получить, наконец, деньги для похода в ближайшую пиццерию его не волновала так, как возможность встречаться с этой девушкой.