Руслан Тенишев - Демон из Стеклянной Башни

Николас стоял как вкопанный, выслушивая наставления китаянки, которая, излив очередную словесную тираду о правилах ведения делопроизводства в городском архиве, потихоньку принялась отсчитывать ступеньку за ступенькой вверх, поднимаясь ко входной бронедвери. Йенс остался в хранилище один, после того, как за спиной миссис Ван защелкнулась стальная махина. Ему уже ничего не оставалось, как вернуться в полупрозрачную кабинку, сесть в кресло и уныло ждать, когда вернется китаянка и принесет ему распечатанные из архивного центра бумаги. Духота в кабинке немного спала (кондиционеры, без устали охлаждавшие нейронный суперкомпьютер архива, неплохо справлялись со своей работой), но Николасу все же пришлось расстегнуть пару верхних пуговиц своей рубашки, чтобы те его не задушили. Воротник рубашки был насквозь промокшим, отчего на шее Николаса уже набилась приличного размера кровоточащая рана, от попадания в которую капелек пота, ужасно щипало. В глазах рябило, перед глазами мелькала какая-то зеленая точка, мышцы по всему телу невыносимо ныли, да и голова начинала побаливать.

Минута тянулась за минутой в ожидании миссис Ван с распечатками. Йенс сквозь полупрозрачную стену кабинки и стеклянную перегородку в помещении, наблюдал работу мозгового центра архива без всякого интереса, просто так, по привычке. А там все было по-прежнему – цветные огоньки то начинали судорожно бегать по нейронам суперкомпьютера, то, наоборот, словно бы замирали, застыв на своем определенном месте.

«Видно, обрабатывает очередную порцию поступившей информации» – безучастно подумал Николас, когда в очередной раз клетки супермозга заискрились и по ним забегали цветные огоньки.

По ощущению Йенса прошло не меньше получаса, прежде чем бронедверь снова бесшумно распахнулась и на пороге возникла тщедушная фигурка миссис Ван, в руках которой была тонюсенькая пачка бумаги.

Николас безвольно сполз с кресла в кабинке и также вяло направился навстречу китаянки, чтобы взять у нее документы. Однако, миссис Ван снова отказалась от его помощи и проковыляла к кабинке, самостоятельно неся весь ворох распечаток. Затем, волшебным жестом, она откуда-то из-под стола извлекла какой-то журнал, раскрыла его на нужной страничке и предложила Йенсу расписаться в получении копий архивным данных. Младший инспектор юстиции, также без особого энтузиазма, взял из рук миссис Ван шариковую ручку и расписался в двух местах в журнале. После всей этой бумажной волокиты, в руках Николаса оказалась целая книга – все листы распечаток были аккуратно сшиты капроновыми нитками, а на первой странице красовалась прямоугольная синяя печать архива, внутри которой располагалась витиеватая подпись директора архива.

Йенс с полным безразличием (все же сказывалось длительное умственное напряжение в течение нескольких последних часов), приняв от миссис Ван распечатку, поплелся было назад в кабинку, но вовремя остановился. Все, что ему было нужно от городского архива, он уже получил. Теперь ему оставалось только вернуться в полицейский участок и обработать все собранные данные, соединив обе распечатки и каким-то образом систематизировав списки.

– У меня все, миссис Ван, – уныло сказал Николас, возвратившись к миссис Ван, стоявшей, как и прежде, рядом с мраморной лестницей и недоуменно наблюдая за нелепыми телодвижениями младшего инспектора.

Йенс снова попытался улыбнуться и снова улыбка не получилась.

– Еще раз, извините, пожалуйста, за испорченный вечер – он сделал самое виноватое выражение лица, на какое только был способен, но в актерском мастерстве был не силен, хотя виноватая мина была скорчена им от чистого сердца. – Всего вам наилучшего. Рад был с вами познакомиться. До свидания.

После этого Йенс, по-прежнему ощущая внутри безудержные угрызения совести, тяжело поднялся по мраморным ступеням, не слыша звуков собственных шагов, и нажал красную кнопку сбоку от двери. Раздался глухой щелчок и бронедверь распахнулась. Уже стоя на пороге архивного хранилища, Йенс услышал за спиной уставший голос архивариуса, в котором невероятным образом сочетались усталость и всеобъемлющее, можно даже сказать, врожденное чувство собственного достоинства. Женщина до конца осталась верна себе, несмотря на несколько часов, проведенных в удушливой печке и внезапно навалившуюся усталость.

– Всего вам доброго, молодой человек. Надеюсь, в следующий раз вы как следует подготовитесь к визиту в наш архив. Хотя бы почитаете соответствующие инструкции и распоряжения.

Не оглядываясь, Николас вышел прочь, оставив миссис Ван наедине с почти живым компьютерным монстром и непроницаемой тоскливой пустотой, причудливым образом сплетенной из множества мельчайших нитей различных эпох и миллионов информационных призраков людей, чья информация хранилась в недрах архива.

Быстро одевшись, Йенс выскочил из муниципального архива. Время было уже позднее, на улице совсем стемнело. Морозный весенний воздух немного привел инспектора в чувства. После душного помещения весенний морозец показался Николасу лютой стужей. Его даже перекорежило от резкой смены температурных режимов. Уже на остановке, в ожидании автобуса, он приплясывал, чтобы окончательно не замерзнуть.

«Еще не хватало подцепить какую-нибудь заразу» – в горячках подумал Йенс. – «Проклятая работёнка, проклятое поручение. Ведь все равно, и ежу понятно, это ложный след. А я и себе субботний вечер испортил, и посторонним, ни в чем не повинным людям. Ясно же, как божий день, что трансплантологи или люди, имеющие медицинское образование, здесь вообще ни при чем. Здесь что-то другое. Или и в правду родственники Милтона решили поделить наследство по-своему усмотрению, или все-таки сатанисты, а может быть, какие-нибудь другие оккультные деятели».

Воображение Йенса живо нарисовало ему картинку того, как Ван Гистон идет по следу «черных» сектантов. А может быть, сидит в засаде, поджидая очередного подозреваемого. Какого-нибудь высокого, длинноволосого мужчину, одетого непременно в черные одеяния, со страшным огромным ожерельем на шее и посохом в руке. В любом случае, ему сейчас нужна была помощь. А он, Николас, мучается с какими-то бумажками вместо того, чтобы быть рядом со старшим инспектором юстиции.

В своих раздумьях, Йенс даже не заметил, как подошел автобус. Огромная машина, изрядно уставшая от дневной работы и не скрывающая этого от окружающих, остановилась прямо возле младшего инспектора.

В участке, Николас никого, кроме дежурных полицейских, да горстки подвыпивших горожан в камере, не застал. Все-таки выходной день. В кабинете инспекторов тоже было пусто (Винстон ушел за полчаса до его прихода). Все инспекторы либо выполняли свои поручения, либо, уже выполнив их, отправились по домам.