Андрей Бондаренко - Жаркое лето – 2010

– Как оно? – обеспокоенно спросила Аля.

– Нормально, вроде, чуть стронулся с места. Раскачаю, никуда он не денется. Лишь бы, не улететь вслед за ним…

– Ты, уж, милый, постарайся. И, главное, не промахнись…. С момента ухода Глеба прошло уже минут десять. Пора! Так, ушные затычки…. Нагнись, пожалуйста! Поверни голову. Теперь – в другую сторону…. Слышишь что-нибудь? Хорошо…. Катя, наша очередь!

Гарик, мысленно отрешась от всего сущего, сосредоточился только на конкретном гранитном валуне.

«Упирайся сильнее, братец!», – надоедливо командовал азартный внутренний голос. – «Ещё сильнее! Ох, как спина-то трещит, блин горелый…. Сильнее! Теперь попробуй раскачать его…. Раз-два! Раз-два! Раз-два! Навались! Ещё! Кажется, пошёл…. Отскакивай в сторону! Отскакивай, дурилка…».

Валун, зависнув на пару секунд в положении зыбкого равновесия, рванулся вниз и, планомерно набирая скорость, отчаянно закувыркался по крутому косогору.

«А, ведь, в нём, родимом, веса будет – до беса! И летит сей камушек – прямо на разбойничью избушку!», – возликовал внутренний голос. – «Сейчас, как тарабахнет! Только держись, лихие разбойнички…».

Голос не ошибся – тарабахнуло очень прилично и качественно. Звука, по причине ушных затычек, слышно не было, но над избушкой – в лучах заходящего солнышка – встало плотное облако серо-жёлтой пыли. Стреноженные лошади заполошно, смешно подбрасывая вверх задние ноги, рванули в разные стороны.

«Неплохо, братец, совсем неплохо!», – одобрительно хохотнул усталый внутренний голос. – «Рядом девчонки прыгают, радуются, кричат что-то. И пусть прыгают, мартышки легкомысленные. Ты, только, не расслабляйся преждевременно…».

Серо-жёлтое облако постепенно рассеялось, опадая на землю мельчайшей взвесью. Стало понятно, что разбойничья изба наполовину разрушилась – одна из стен разлетелась в щепки, три другие угрожающе скособочились, а крыша, и вовсе, завалилась внутрь строения. На белый свет из развалин стали выползать-выпрыгивать испуганные люди. Над правым боком избы показались ярко-оранжевые языки пламени.

«Топящуюся печку, понятное дело, своротило с фундамента. Вот, оно и загорелось…», – прокомментировал проницательный внутренний голос, после чего скомандовал: – «Пора, братец! Продолжаем представление! Выдай-ка нам – соло!».

Гарик набрал в лёгкие побольше воздуха и – что было мочи – истошно заорал:

– С вами, подонки грязные, говорит Илья Муромец! Главный богатырь земли русской! Так и растак вашу матушку! Слышали, небось, обо мне, поганцы? Всех порешу, корявые! Никого не пощажу! Головёнки оторву и разбросаю по кустикам ближайшим…. Повторяю для идиотов – Илья Муромец!

Завершив вступительный монолог, он принялся метать вниз, особо и не прицеливаясь, большие камни и толстые брёвна, не забывая – время от времени – громко напоминать, что является легендарным русским богатырём.

«Всё получилось!», – радостно объявил внутренний голос. – «Вон же он, правее избы. Не сдержался, родимый, слабину проявил. Вот, и попался на крючок…».

Приостановив процесс «бомбардировки», Гарик внимательно посмотрел в указанном направлении. Там, метрах в пятидесяти от развалин, на земле сидел козлобородый тщедушный мужичок. Вот, он – поочерёдно – вставил что-то в уши, старательно потряс головой, после чего засунув в рот несколько пальцев, и принялся усердно надувать щёки.

– Ха-ха-ха! – племенным жеребцом в самом соку заржал Гарик. – Дурак ты, Соловей! Причём, законченный…. На Илью Муромца твой поганый свист совсем не действует! Ни грамма! – для подтверждения этого тезиса метнул вниз тяжеленное дубовое бревно. – Понял, глупый уродец? Ха-ха-ха! – добавил уже (не слыша себя) в полголоса: – А все твои верные подельники, наверняка, потеряли сознание. Когда бы они успели – в этой шумной катавасии – вставить в уши затычки?

Козлобородый разбойник, убедившись в бесполезности своих действий-усилий, торопливо вскочил на ноги и, опираясь на уродливый костыль, бойко засеменил прочь. Густые кусты у подножия холма чуть заметно дрогнули, между ними – на краткий миг – промелькнула серая тень.

«Лишь бы у Глеба рука – в самый ответственный момент – не дрогнула», – подумалось. – «Первая кровь, она, как известно, самая трудная…. Ага, а пожар-то не желает разгораться! Тухнет – прямо на глазах! Это очень даже кстати…».

Гарик быстро оделся, поправил на кожаном поясе ножны с мечом и жестами велел девчонкам спускаться с холма, естественно, держась за его широкой спиной. Напоследок грозно погрозил пальцем, мол: – «Не сметь – без отдельной команды – трогать ушные затычки!».

Спуск с холма – в обход крутого косогора – занял минут десять-двенадцать. Бледный и растрёпанный Глеб – с окровавленным мечом в правой руке – вышел им на встречу и, вымученно улыбнувшись, указательным пальцем левой руки демонстративно прикоснулся к уху.

Понятливо кивнув головой, Гарик оперативно избавился от самодельных «беруш» (туго скатанных полос льняной ткани), и поинтересовался:

– Что там у нас с Соловьём? Мёртв?

– Мертвее не бывает, – бесцветным и слегка подрагивающим голосом ответил Глеб. – Свистеть отсечённой головой – очень трудно. Практически невозможно…. Я, это…. И всех остальных татей, пребывавших в бессознательном состоянии, прикончил. Ну, ради пущего порядка и дополнительной перестраховки…

– И правильно сделал. Как там нас учат мудрые и прозорливые голливудские блокбастеры? Мол: – «Всех поверженных врагов – в обязательном порядке – надо безжалостно добивать, делая контрольный выстрел в голову. Если, конечно, не хочешь получить в спину – под пятое ребро – чем-нибудь острым…». Так что, дружище, не переживай. Меч, кстати, оботри от кровушки…. А поблевать-то – поблевал?

– Так, самую малость…

– Ребята, пошли, освободим пленных! – вмешалась, радостно улыбаясь, Катерина. – Обрадуем земляков!

– Стоп, ни с места! – велел Гарик. – Кто – два часа тому назад – нас клятвенно заверял, мол: – «Если поможете, то я на всё готовая…»? Мол: – «Обещаю сделать всё, что скажете…»? Кто обещал, я спрашиваю?

– Ну, я…

– Не нукай, не запрягла! Мы – по твоей просьбе – разобрались с местными бандитами-разбойниками? Что молчишь? Изволь отвечать!

– Разобрались, – потерянно подтвердила Катя. – Что я теперь должна делать? Приказывайте! Я данное слово держу…

Понимающе переглянувшись с Глебом и Алевтиной, Гарик принялся размеренно и вдумчиво излагать диспозицию предстоящих действий:

– Вы, девицы-красавицы, сейчас следуйте к зданию местной бани. Солнце уже вплотную подобралось к линии горизонта, совсем скоро стемнеет. Надо подумать и о комфортном ночлеге. Вот, я и предлагаю – заночевать в баньке. Приберитесь там хорошенько, прикиньте, где будут располагаться спальные места, наберите из колодца чистой водицы…. Ты же, Глеб, внимательно пошарь в развалинах разбойничьей избушки. Вдруг, обнаружишь съестное и какие-нибудь достойные напитки? Ещё попробуй отыскать чистые матрасы-одеяла. Наверняка, не всё сгорело. Только правая сторона избы слегка обуглилась…. Я же пойду освобождать наших незадачливых «кузнецов». Им, бедолагам, ещё предстоит ловить разбежавшихся лошадок…. Вопросы, пожелания?