Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

— Да уж… — скептически выдохнул Вовка, откидывая кресло чуть ли не на ноги сидящей сзади красивой молодой итальянки. — А сейчас, извини, я немножко посплю.

— Дело хорошее, — ответил Стас, тоже устраиваясь поудобнее.

Через некоторое время подошла стюардесса.

— Пожалуйста, пристегнитесь, — сказала она Стасу. — И соседа вашего пристегните, будьте так добры.

— Может, не надо? — с улыбкой спросил Стас. — Еще разбудим.

Она улыбнулась в ответ:

— Может, и не надо. Но в прошлый раз, кто не пристегнулся — всех разбросало по салону.

Стас щелкнул застежкой ремня безопасности, потом тихонько застегнул ремень на спящем Вовке.

— А кто пристегнулся? — игриво спросил он у бортпроводницы.

— Выглядели совсем как живые, — светски улыбнулась та и направилась дальше по салону, эротично напевая: «Под крылом самолета о чем-то поет свалившийся вни-из пасса-жи-и-ир…»

— Шуточки у вас… профессиональные… — пробормотал Стас ей вслед.

Посадка прошла мягко и почти незаметно. Вовку разбудили бурные продолжительные аплодисменты. Они ворвались в поверхностный самолетный сон овациями после исполнения «Ликующей Руфи». Вовка открыл глаза и не сразу понял, что он не в Большом зале Московской консерватории, а в салоне ИЛ-2000, следующего рейсом «Москва — Венеция». Пассажиры неистово хлопали в ладоши. Вовка вспомнил, что при посадке самолета действительно принято аплодировать. Он захлопал вместе со всеми и вдруг заорал на весь салон: «Би-ис!» Сидящая сзади итальянка закатилась лошадиным смехом и фамильярно потрепала Вовку по загривку.

Венеция, 2005 год

Возле стойки прибытия небольшого венецианского аэропорта «Марко Поло» среди пестрой толпы встречающих особенно выделялся нестарый еще человек с короткой стрижкой и довольно крупного сложения. В руках он держал табличку, на которой большими печатными буквами было выведено: «NAUMOV & SHUBOV».

— Вовка, смотри! — показал в его сторону Стас. — Это не нас ли с тобой ждут?

— Нас, конечно! — рассудительно ответил Вовка. — «Твой женераль» ведь предупредил, что нас встретят.

Стас пригляделся.

— Это же профессор Сарачено! Сам!!

— А откуда ты знаешь, что это он?

— По фотографии узнал! Из журнала «Русское средневековье». Володихин напечатал…

— Привет Володихину! Что будем делать?

Стас перевесил дорожную сумку на левое плечо.

— Прежде всего необходимо скроить приветливые физиономии — никого не волнует, что ты продрых добрую половину пути. И что у тебя теперь квадратная голова!

— На свою посмотри… Здрассьте, профессор!

Стас ткнул его локтем в бок, осклабился и произнес с ярко выраженным московским «акающим» прононсом:

— Буон джиорно, профессоре!

Встречающий расплылся в улыбке.

— Добро пожаловать в Венецию! — ответил он по-русски с легким акцентом, пожимая руки Стаса и Вовки. — Я отпустил представителя турагентства, который должен был встретить вас. Мне приятно сделать это самому. Как вы долетели? Надеюсь, полет был комфортным?

— Да, все хорошо, — ответил Стас за двоих.

— Ну что же, — профессор подхватил вовкину сумку. — Тогда — в путь!

— Что вы, я сам! — запричитал Вовка, но Сарачено уже направился в сторону автоматических стеклянных дверей на выходе из аэропорта.

Через несколько минут профессорская машина неслась во весь опор по скоростной автостраде, ведущей в город. За окнами мелькали живописные городишки и маленькие ухоженные деревеньки, пронзающие синее небо стрелками колоколен миниатюрных церквушек.

Вовка сидел на заднем сиденьи и с довольным видом любовался окрестностями. Профессор уверенно держал руль и непринужденно разговаривал со Стасом.

— Муниципальный комитет по культуре заказал вам с Владимиром двухместный номер в гостинице «San Salvatore». Все оплачено. Уверен, там вам будет уютно и совершенно спокойно — она расположена недалеко от центра.

— Ох, профессор… Это же наверняка очень дорогой отель, вам не стоило так беспокоиться. Нам ведь забронировали гостиницу, выделили средства…

— Поберегите ваши командировочные, — мягко перебил его Сарачено. — Они вам пригодятся. А классический финансовый отчет мы вам сделаем, так что ваши финансисты не придерутся. — Он улыбнулся. — Я ведь знаю, что они порой ведут себя, как герои Аверченко.

Он на мгновение отпустил руль и громко хлопнул в ладоши.

— О! Я обожаю Аверченко! «Она схватила ему за руку и неоднократно спросила — где ты девал деньги?!» Ведь именно в таких выражениях у вас требуют финансовые отчеты о командировках?

— Почти… — усмехнулся Стас.

Подъехали к городу. Справа тускло блестело море. Было сумрачно. Стояла мертвая духота, и солнце едва прорывалось сквозь нависающие тучи. Профессор припарковал машину возле небольшой пристани. Внизу лениво плескались грязноватые волны. Народу было не много, но вокруг, несмотря на пасмурную погоду, царила атмосфера радости жизни.

— Венеция — очень странный город, — сказал Сарачено. — У нас нет улиц. Зато у нас есть более ста каналов!

— И как же вы… — начал свой вопрос Вовка. Но Сарачено опередил его:

— Основное средство передвижения — это речной трамвай. Vaporetto.

— Как? — не понял Стас.

— Vaporetto. На русский можно перевести как «паровичок».

— Симпатичное название, — улыбнулся Вовка. — А как же гондолы?

Профессор неопределенно помахал рукой:

— Мышеловка для туристов.

Усатый водитель (капитан? матрос? нет, пожалуй, именно водитель!) пригласил всех на посадку. Паровичок протяжно загудел, отплыл от пристани и взял курс на ближайший из каналов. Пассажиры вокруг шумели, ругались, а водитель вдруг запел!

— Кому он поет? — спросил Вовка.

— Этот? — спросил Сарачено, развернувшись вполоборота, посмотрел на водителя. — А никому. Себе. Кстати, обратите внимание на названия островов. Сейчас они покажутся — по очереди.

Цепь островов наконец-то возникла из туманного марева.

— Пелестрина, Маламокко, Лидо, Марцобо… — перечислял Сарачено. Названия островов звучали как музыка — они вплетались в песню водителя паровичка.

— Острова тянутся на много километров, — продолжал профессор, — от Арсенала до Бухты Милосердия. А вон церкви! Смотрите, это гордость нашей Венеции: Сан Джулиано, Санта Мария Формоза, Сан Джиминиано…

Стас и Вовка смотрели во все глаза. Они оба понимали, что прибыли сюда отнюдь не с туристической целью. Но разве можно не поддаться очарованию Города, попав сюда впервые? Тем более когда рядом с тобой такой увлеченный гид, как знаменитый профессор истории Люка Джузеппе Сарачено. Было видно, что для него Венеция — отнюдь не Мекка мирового туризма. Это именно Город — несущийсвет, тепло и добро. И в то же время — колдовское место, где каналы источаютлегкий дурман, способный вызвать в душе прилив непонятного, необъяснимого счастья. А по глади вод, словно видения из параллельного мира, скользят древние гондолы и современные vaporetto. Город… То звенящий от солнца, то, как сейчас, окутанный мрачным плащом из туч.