Борис Тараканов - Колесо в заброшенном парке

— «Первою любовью…» Вовка, мне кажется, объединив несколько разнородных отрывков из Данте, он попытался что-то сказать. Возможно, оставить какую-то важную информацию. Об Анне?

— «Здесь веет Минерва, здесь власть Аполлона…» Да, это ребус. Он хотел передать какую-то информацию!

— Кому, потомкам? — Стас ухмыльнулся.

— Кто знает… — Вовка водил глазами по распечатке. — «…Кругом лишь вода, которой вверяюсь…» Интересно, что он хотел сказать словом «Вода»?

— Ладно, не мучайся. Без полной версии мы вряд ли это узнаем.

— Нет, Стас, это уже немало. У тебя ведь есть в ФСБ знакомые криптологи.

— Чтобы я пришел к ним с этой лажей?!

— От этой «лажи»… — Вовка понизил голос, — возможно, зависят судьбы многих людей. Только об этом лучше не говорить раньше времени.

— Я подумаю… — Стас как-то сразу сник. — А Виральдини этот тоже хорош! Принял сан священника, так чего было с бабой связываться? Да еще так, чтоб все знали.

— Нам ли теперь его судить… — заметил Вовка.

— Почему нет? — спокойно ответил Стас. — Что мы, в конце концов, не такие же люди, как он? В человеческой, так сказать, сущности…

— Да не в этом дело! Подумай сам. То нематериальное, что живет в книгах, или там в нотах… оно ведь уже не зависит ни от поступков автора, ни от его «человеческой, так сказать, сущности»…

Стас изобразил изумление:

— Ноу, как говорится, комментс!

Вечером накануне отлета вся компания впятером грустила на вовкиной кухне. Вовка соорудил свою любимую курицу в пиве, но этот румяный шедевр с нежным и в то же время несколько пряным вкусом поедался не очень охотно — все были заняты думами о предстоящем.

Стас приехал к Вовке с вещами, которые уместились в большой дорожной сумке, и с бутылкой белого итальянского вина: «К курице!». Было решено, что он переночует здесь — от Вовки удобнее добираться до «Шереметьева-2». Тем более что рейс был утренний.

— Как мы тут без вас… — сокрушалась Татьяна Владимировна.

— Да все будет хорошо, — успокаивал ее Вовка. — Главное — за этими оболтусами следите.

— Сам такой… — грустно отозвался Добрыня.

Бурик только вздохнул.

— Эй, ну вы чего! — воскликнул Стас. — Мы ведь только на десять дней уезжаем. — А вы нас будто на Пэ-эМ-Жо отправляете.

— Ага… — протянул Бурик. — На десять… Это знаешь как долго?

— Ну… — Стас немного растерялся. — Это как посмотреть. Все ведь относительно…

— Зато в компьютер можете играть сколько угодно — отгонять будет некому, — пошутил Вовка.

— Я вот им поиграю! — сказала Татьяна Владимировна. — Сломают еще, чего доброго.

— Да не сломают, — ответил Вовка. — Лишь бы не затерли ничего. Впрочем, я сохранил все ценное. На всякий случай.

— А свои диски можно ставить? — оживился Добрыня.

— Ни в коем слу… — начала Татьяна Владимировна.

Вовка накрыл ее руку своей.

— Можно, — мягко произнес он. — Все можно. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома. Будьте хозяевами, я вас очень прошу.

— Без хозяина — и дом сирота, — добавил Стас.

— Ну что же… — Татьяна Владимировна подняла свой бокал. — Я хочу пожелать вам счастливого пути, Ангела-Хранителя и… чтобы вы были осторожны.

— Спасибо, — ответил Вовка, протягивая свой бокал. Навстречу ему устремились бокалы Добрыни и Бурика, в которых плескался апельсиновый сок.

Некрасивая, но обаятельная стюардесса развозила на тележке обед.

— Что желаете к мясу? — спросила она у Стаса.

— А что есть?

— Могу предложить апельсиновый сок и вино «Старый Тбилиси».

— Красное? — осведомился Стас.

— Да, красное сухое.

— Вина, пожалуйста.

— Два, — добавил Вовка. При виде сочного бифштекса с картошкой фри он заметно оживился.

— На мясо не налегай, — сказал Стас. — В полете лучше подержать кишки в расслабленном состоянии.

— Разберусь… — ответил Вовка, цепляя вилкой румяные картофельные ломтики.

Обедали молча. Когда содержимое пластиковых тарелок было сметено, Стас сказал:

— Неплохое начало путешествия, правда?

— Правда, — согласился Вовка, допивая «Старый Тбилиси» и вытирая губы салфеткой. — А знаешь, грузины утверждают, что самое увлекательное путешествие — это путешествие на дно кувшина с вином. — Там тепло, ласково, приятно и грустно…

— Красиво сказано. Откуда ты это взял?

— Мне об этом написала по электронной почте одна грузинка. Между прочим, потомственная грузинская княжна!

— Ого… «Так что у тебя было с царицей Тамарой»? — лениво поинтересовался Стас.

Вовка сокрушенно вздохнул.

— К сожалению, почти ничего… Роман. В письмах. Мы познакомились по переписке о Виральдини. Она — профессиональный музыкант. Пианистка. Толково проконсультировала, но я ее живьем никогда не видел. Только на фотографии — с последним письмом по электронной почте прислала. Невероятно красивая женщина…

— И что? — спросил Стас.

— Так я же говорю — ничего. Где я, а где «царица Тамара»! Там — то Тбилиси, то Баку, то гастроли всякие… Кстати, она совсем не Тамара.

— А кто же?

— Она — Элен… Э-э-ле-ен… — протянул словно пропел Вовка. — И фамилия соответствующая.

— Что-нибудь типа Киндзмараули?

— Нет… — Вовка не уловил юмора. — Чхеидзе. Представь — Элен Чхеидзе. Красиво…

— Почти Чавчавадзе. — И добавил: — Не горюй, Вов. Отыщешь ты еще свою царицу Тамару.

Вовка рассеянно кивнул. Очевидно, мысли его все еще пребывали на холмах Грузии.

— Все-таки эта поездка — полная авантюра.

— Что? — спросил Вовка. — Ах, да…

— И чем они думали, когда посылали нас с тобой?

— Чем — не знаю, А вот о чем — догадаться несложно.

— Ну-ка?

— Именно перед такими «чайниками», как мы, порой раскрываются двери самых закрытых запасников и архивов. Это уж такой закон…

— Хмм… Возможно, ты прав. Я как-то не подумал. Хотя на это надеяться просто смешно. Смотри — документов много. Итальянского мы не знаем. Сарачено — это, конечно, хорошо. Только как мы определим, что именно нам нужно?

— Не знаю. Авось повезет.

— Ох уж мне это Великое Отечественное авось! — воскликнул Стас. — Одно знаю — при всем идиотизме ситуации нам с тобой понадобятся «н ю хи».

— Нюх? — не понял Вовка.

— Нет, именно «н ю хи»… Это словечко из моего коммунального детства. У нас тогда был сосед, менгрел по национальности. Этакий несостоявшийся Мегре — он обожал расследовать всякие злостные преступления. Например, такие, как пропажа удочки, или угон трехколесного велосипеда. Ну, так вот… он приводил свою старую, флегматичную, глухую овчарку и, чтобы она взяла след, громко-громко кричал ей в ухо: «Н ю хи!!!»

— Успешно? — Вовка даже не пытался подавить приступ смеха.

— Когда как… Только в нашем случае «нюхи» — это не столько обоняние, сколько интуиция. А уж этого добра нам с тобой не занимать.