Дмитрий Казаков - Слишком много щупалец

Эта штука должна была воткнуться в нее еще в чартере, летевшем из Москвы в Прагу.

«Что-то тут нечисто», – подумал я, разглядывая белесовато-золотистую поверхность, завитушки и волны, образующие контуры неких увитых водорослями сооружений.

И вновь меня посетило ощущение, что я держу нечто совершенно чуждое всей человеческой культуре, накатило чувство неземного холода, исходящего от незамысловатой, в общем-то, вещицы.

– Чтоб тебя, – сказал я и бросил диск на пол.

Он упал совершенно бесшумно, словно мягкая игрушка.

Я вернулся к статье, но драйв и ясность мысли безвозвратно ушли, на смену им явилась отупляющая усталость. Тело вспомнило о том, что прошлую ночь провело без сна и что в Москве сейчас вообще эти сутки уже закончились.

Я сохранил файл и выключил ноут, посетил душ и благополучно шлепнулся спать.

Уж мудренее утро вечера или нет – неясно, но продуктивнее точно, по крайней мере для меня.

Проснулся я от тяжелого удара в дверь, подскочил на кровати и попытался сообразить – приснилось или нет?

За окнами царил мрак, а значит, я очнулся в тот короткий момент, когда июньская ночь становится по-настоящему темной. В коридоре вроде было тихо, а в номере зверски воняло – то ли тухлой рыбой, то ли лягушачьей икрой.

Не успел я удивиться по этому поводу, как последовал второй удар, и дверь слетела с петель. С грохотом шлепнулась на пол, на фоне освещенного проема показался сутулый приземистый силуэт.

И в этот момент я понял, что предыдущий смрад был лишь легким амбре.

На меня хлынул поток такого зловония – полежавшая на солнце вобла, гниющие водоросли, птицеферма, горящая свалка, тухлые яйца, – что дыхание в моем зобу сперло жесточайшим образом.

А силуэт перескочил порог и оказался внутри номера.

– Ты кто такой? – просипел я, ухитрившись глотнуть воздуха и не упасть в обморок. – Чего надо?

Ответом стало раскатистое бульканье, заставившее меня вздрогнуть, и силуэтов стало два. Второй появился из коридора, и я успел разглядеть детали – серая чешуйчатая кожа, лысая башка, выпученные глаза.

Страх просто сдернул меня с кровати.

Что за уроды явились ко мне в номер посреди ночи? Или это жуткий, невероятно реалистичный сон?

– Умре-еш-шь… – с интонациями сломанного пылесоса просипел один из силуэтов, и звук его голоса привел меня в чувство.

Если эти типы говорят, то обладают ртом. А где рот, там и морда, которую можно набить. Весь потребный для этого инструментарий в виде кулаков у меня есть. Значит, нужно действовать.

Понятно, что рассуждения эти не блистали оригинальностью или тонкостью, но этого от них и не требовалось.

Я залепил по физиономии первому из ночных гостей. Ощущение было такое, что ударил по мокрому мешку с мясом – шмякнуло, чмокнуло, гнусный запах стал сильнее. Пнул коленом, норовя угодить в промежность, и на этот раз промахнулся, поразил только пустоту.

За спиной разбилось окно, что-то тяжелое хлопнулось на стол, брякнуло свалившееся со стены зеркало.

– Ну все, вы меня достали! – рявкнул я.

Ударил с размаху, и оказавшийся неожиданно легким противник сбил с ног стоявшего на пороге сородича. Оба они с писком и бульканьем вылетели в коридор, а я обернулся.

Через разбитое окно с сорванной шторой проникал свет фонаря, и я хорошо видел темную фигуру, замершую посреди комнаты. Вырастающая из плеч голова, более всего похожая на лягушачью, огромные глаза, отвислое пузо, длинные лапы с изогнутыми когтями.

Будь у меня чуть поменьше адреналина в крови, я бы точно испугался.

А так, когда урод нагнулся, и в лапе его блеснул найденный Антоном диск, я окончательно озверел. Прыгнул к незваному гостю и замолотил кулаками – челюсть, корпус, челюсть, корпус.

В этот момент я совсем потерял голову, что со мной бывает редко, и не осознавал, с кем именно дерусь. Хотя дерусь – громкое слово, противник мой сипел, булькал и неумело пытался защититься.

Очередной мой удар пришелся по выставленной лапе, прямо по запястью, и цацка с берега Клязьминского водохранилища упала на пол. Урод разочарованно завыл, открыл пасть, обнажив два ряда мелких, но острых зубов, но тут я угодил ему прямо в подбородок.

Раскоряченная фигура с хрустом улетела в разбитое окно.

– Куда?! – несколько разочарованно завопил я, бросаясь к нему.

Залитая светом фонарей улица Коперника была пустынна, словно холодильник алкоголика. Только блестели внизу, на асфальте, осколки стекла, да валялась оторванная оконная ручка.

Куда делась эта тварь? Упорхнула в небеса?

Я повернулся, намереваясь уделить внимание тем уродам, что проникли в мой номер через дверь. Услышал донесшееся из коридора рычание, а затем два негромких хлопка – такие издает пистолет с глушителем.

Я рванул к выходу из номера, точно какой-нибудь Уссейн Болт.

Ангелика стояла у своей двери, такая собранная и деловитая, будто не спала только что. Распущенные волосы золотистыми волнами лежали на плечах, а «Йерихон» в изящной руке не дрожал. Из другого номера выглядывал Бартоломью, лицо его было белым, а рот – слегка приоткрыт.

И немудрено – на полу лежали два трупа с огнестрельными ранениями, и принадлежали они никак не людям. Более всего существа, нашедшие смерть от руки нашей валькирии, напоминали помесь лягушки с человеком – влажная кожа, местами покрытая чешуей, перепонки между пальцев, растущие из плеч головы и гипертрофированные половые органы.

Плюс невероятная, с трудом переносимая вонь.

– Что… что это? – спросил Антон.

– Гости, – ответила Ангелика, и тут я сообразил, что она смотрит на меня с интересом.

Понятное дело, что я не секс-символ и даже не секс-значок, но держу себя в форме и поэтому в трусах смотрюсь не так плохо. Как и сама шпионка в короткой маечке и шортиках, обтягивавших тугую попку.

– Гости? А откуда они взялись? – Бартоломью слегка трясло, но, в общем и целом, учитывая ситуацию, он держался неплохо. – И кто они? Мы что, все сошли с ума? Или это костюмы?

– В этом я сомневаюсь. – Ангелика присела и дотронулась до лапы одного из странных существ. – Мы видим то, что есть. А судя по мокрым следам, они вышли из воды. Из Вислы?.. Я вечером общалась с парнем из службы безопасности отеля, так он заверял меня, что муха не пролетит.

– Муха, возможно, и не пролетит, – сказал я, ощущая, как с дрожью выходит из меня адреналин. – А двуногие лягушки-переростки – тут как, далеко до Чернобыля? – проползли.

– И направились к тебе в номер, – мне достался подозрительный взгляд небесно-голубых глаз. – Зачем?

– Точно не знаю, – пожал я плечами. – Но, похоже, им нужна была одна штука, связанная с Церковью Святой Воды. Цацка, которую наш худредовский приятель нашел в кустах.