Александр Лонс - Арт-Кафе

— А какой, по-твоему, должна быть хорошая жена? — почему-то спросила я. — Что она должна уметь и делать?

— Ну-у-у-у... Во-первых — заранее знать мужнину точку зрения... А зачем тебе, собственно? Ты же женщина?

— Меня можно и за мужика считать, у меня работа мужицкая.

— Всех женщин можно за мужиков считать, они не визжат, когда брови себе выщипывают. А сама-то что думаешь?

— Ничего не думаю, я знаю. Как любил говорить мой бывший — хорошей жене главное выпускать мужа из дому с пустыми яйцами и полным желудком. Это в смысле — мужик должен быть вкусно накормленным и хорошо оттраханным.

Алекс громко и неприлично заржал. Меня просто бесила эта его манера.

— Когда я первый раз услышала от него это, — продолжила я, — думала сама уссусь со смеху. А ведь правда!

— Гениально! — совсем предсказуемо ответил Алекс. Судя по голосу, он уже порядочно набрался. Впрочем, я тоже была хороша. — Наверное твой бывший был большой приколист! А главное — как просто!

— Так ведь все гениальное просто. Ну, что? Пошли баиньки..?

Потом я часто просыпалась, мне снились сумбурные кошмары и разные нелепости. Под утро привиделся яркий, но неприятный сон. Я стояла с друзьями на станции в метро и ждала поезда. Везла с собой много всякого барахла — сумки, пакеты с какими-то вещами. Подходит поезд, люди из него выходят, входят, толчея, посадочная суматоха. Друзья быстро зашли в поезд, и он уехал, а я не успела. Осталась на платформе. Дождалась следующего, тоже не села, потом еще, и еще... И каждый раз я не успевала, а поезд уезжал, и я опять оставалась на станции. Простояла так несколько часов, пока вдруг не поняла, что я не успеваю из-за всего этого хлама и пакетов с сумками. Проснулась часа в четыре с четким осознанием того, что эти все вещи — не просто хлам, а тот мусор, что мешает мне жить дальше, и от этого всего надо избавиться. Это не шмотки в мешках и сумках, а все то ненужное, что давно стоит забыть и бросить, но я почему-то не могу и держусь обеими руками.

Вообще-то есть мнение, что нет ничего ужаснее, когда люди рассказывают кому-то свои сны. В корне неверно я считаю.

21. Утро не очень молодого человека

Безжалостное весеннее солнце пробудило меня чересчур рано. В его проблесках на краю постели крокодиловой кожей играл брошенный женский пояс, выключенный компьютер на столе ожидающе молчал, солнце отсвечивало от монитора, и это почему-то ужасно раздражало. Наверное, я прекрасно понимал — чем теплее будет становиться на улице, тем сильнее оное обстоятельство станет нервировать лично меня. Вставать не хотелось. Болели шейные позвонки, спина ныла от сна в неудобной позе, но вон там, на столе перо альбатроса с просторов океана, и почему-то по сравнению с ним, все остальное казалось малозначительно мелким и несущественным.

Пока еще хотелось спать, но через пару часов ситуация может измениться и остро захочется чего-нибудь другого, потом — третьего, а к вечеру все эти желания сольются и взаимно потом нейтрализуются в вечно сонное безразличие. Так каждый раз. Изменяется только само утро. И еще солнце.

Необходимо вставать и начинать этот день. Непонятно зачем и для чего, но хотелось бы только знать — для кого. Все-таки детали порой привлекают больше внимание, чем картинка в целом. Ну, или имеют больше значения. Для меня, по крайней мере.

— А вообще-то как ты тогда съездила? — спросил я Стеллу, которая в костюме Евы сидела перед увеличивающим зеркалом и изучающее разглядывала себя. Она так и не успела поведать мне о своих командировочных приключениях.

— Плохо, — недовольно ответила подруга, разглаживая воображаемые морщинки на лице. — По работе почти бесполезно. Ну, не совсем так, это я погорячилась, но результат вовсе не тот, на который рассчитывала. Думаю, зря только время потратила, да и вообще... Ну, город посмотрела, музеи местные, еще кое-что по мелочам. Чего молчишь?

— Да так, — вяло среагировал я. — Как-то раньше я в тебе такой порочной склонности к сантиментам не замечал. Чего-то не нравится мне твоя история про искусствоведа. Помнишь то свое письмо?

— А пофиг! Это тебе за шашни на семинарах «Черного Штиля». Слушай, свари нам кофе?

— Да? Сварю, только если рядом со мной посидишь. Ведь процесс варки не мешает вести интеллектуальную беседу?

— Не мешает, — согласилась Стелла. — Еще в детстве, будучи совсем еще ребенком, слышала фразу от родителей: «это мы дарим тебе сейчас, но это тебе в счет дня рождения!» А когда наступал этот день, то получался он какой-то неполный, урезанный. Родители это чувствовали, поэтому дарили «утешительный подарок» — что-нибудь недорогое, но заметное…

— Ты, собственно, к чему? — удивился я своему непониманию.

— А к тому, это тебе в счет компенсации за моральный ущерб. Все из-за того твоего письма про твое непринятие в «Черный Штиль» — большой дискомфорт ощущала и неприятно себя чувствовала. К тому же, сны мне там снились какие-то дурацкие и нелепые, но жутко прилипчивые. Слышал, что такое фантомные боли? Слышал, конечно. Когда у человека нет конечности, а она все равно болит. А у меня теперь бывают, как оказалось, фантомные сны. Сны, которые ощутила, но пока не увидела. Вместо моего сна приснился не тот, любой и ненужный. Зато осталось ощущение, что сон должен был быть о другом. Совсем о другом, и о чем-то важном…

Пока она рассказывала, мы перебрались на кухню, и я начал проводить все необходимые манипуляции для приготовления волшебного напитка. То, что сейчас делал, в народе именовалось «кофе по-турецки».

— …не могу рассказать сюжет, — продолжала меж тем Стелла, — но чувствую его. Ощущаю до последней грани эмоций, что он мне снился. Этот фантомный сон витает надо мной уже неделю... Такое будто в детстве, когда не пускали смотреть запретный фильм, а показывали вместо него другой, а сквозь двери все равно слышала отголоски того, желанного фильма. И тут также. Что-то не дает мне увидеть сон, который так упорно ко мне просится...

Кофе сварился, и я разлил его по чашечкам через ситечко — Стелла ненавидела кофейные крошки во рту. Хватило на четыре порции.

— Тебя это так напрягает? — спросил я, не вполне понимая, куда моя подруга ведет мысль. — Про что хоть сны? Расскажи какой-нибудь один из.

— Да ничего особенного. Как-то мне приснилось, будто тащила тяжелый старый холодильник к балкону, чтобы оттуда сбросить, прикинь? В другой раз приснилось, что ты пропал без вести, никто не знал, где ты и тебя все искали. А потом оказалось, что ты все время сидел дома, только прятался ото всех, потому что тебе все надоели, и всё достало. Думаю, это просто история с воспоминаниями, больше ничего. Очередная отрыжка усталого мозга или просто, не очень связанные кусочки воспоминаний.