Андрей Бондаренко - АнтиМетро, Джек Потрошитель

Пользуясь тем обстоятельством, что мистер Уилшер, прислонив чёрную трость к краю стола, замолчал, отвлёкшись на поглощение пива и сырных палочек, Артём спросил:

— А не подскажете ли, сэр, как фамилия невоспитанного мальчишки, который так невежливо обошёлся с плюшевыми мишками «тедди»? Где он живёт? Кто его родители?

— Извините, но я не могу поделиться с вами этой информацией, — отрицательно помотал седой бородой директор Музея детства. — Законы запрещают. В Англии очень бережно и трепетно относятся к тонкой детской психике. О происшествии с несчастными мишками мы поставили в известность только органы социальной защиты и опеки. Именно их сотрудники общались с парнишкой и его родителями.

— Значит, и Скотланд-Ярд ничего не знает о юном последователе Джека Потрошителя?

— Конечно же, не знает. Это не их сфера компетенции…. Давайте, я вам лучше расскажу о коллекции саксонских фарфоровых рыцарей восемнадцатого-девятнадцатого веков, которую нам недавно — по случаю — удалось приобрести на закрытом аукционе? Дело было так…

Минут через десять Татьяна попросила:

— Милый, купи, пожалуйста, ещё сока. Только, на этот раз, вишнёвого…

«Ну, и пивка кувшинчик!», — бодро дополнил внутренний голос. — «Гулять, так гулять! Только, братец, не надо менять сорт. Ни к чему это. Будем по-английски консервативны…».

Поднимаясь из-за стола, Артём — якобы случайно — задел ногой прислонённую к краю стола чёрную трость, которая, естественно, упала и — с громким стуком — покатилась по брусчатке мостовой. Вернув упавший предмет хозяину, он вежливо извинился и демонстративно-неторопливо прошёл к барной стойке.

«Непростая тросточка, ей-ей! Явно — не фабричной работы», — дисциплинированно доложил внутренний голос. — «Тяжеловата? Трудно сказать. Но, вполне возможно, что в ней, действительно, оборудован тайничок…».

Когда Артём — с двумя пузатыми кувшинами в руках — вернулся к столу, мистер Уилшер, откашлявшись, объявил:

— Вынужден попрощаться, господа и дамы. Меня уже ждут, — указал рукой на скромный светло-бежевый «Форд», остановившейся напротив парусинового шатра. — Всего один вопрос, милая леди Татьяна. Понимаете…э-э-э, — неожиданно замялся. — В Ист-Энде живо и заинтересованно обсуждают это неприятное происшествие, так красочно описанное лондонскими газетами. И мнения, честно говоря, бытуют самые разные. Иногда — прямо-противоположные.… Например, один мой старинный приятель, имеющий непосредственное отношение к уважаемой протестантской церкви, считает, что ничего страшного и непоправимого не произошло. Мол, так бесстыжей проститутке и надо, понесла заслуженную кару за аморальное и неприемлемое поведение…. А вы как считаете?

— По поводу недавних событий я пока ничего не могу сказать. Расследование только началось, так что, комментарии давать рановато, — дипломатично ответила Таня. — Что же касается далёкого 1888-го года. Джек Потрошитель, по моему приватному мнению, был глубоко неправ.

— Простите?

— Как известно, в конце девятнадцатого века Ист-Энд являлся одним из беднейших районов Лондона. Здесь царила повальная и беспросветная нищета, а бедные женщины шли работать на панель ни ради праздных развлечений, а по жестокой жизненной необходимости, чтобы заработать на кусок хлеба для себя и своих малолетних детей. Так ли велика их вина? А, вот, их отнюдь небедные клиенты-мужчины…. Я — на месте Джека Потрошителя — резала бы ни заблудших женщин, а именно этих похотливых и бесстыжих уродов. Причём, не ведая страха и жалости…

— Вы сейчас говорите серьёзно?

— Абсолютно!

Светло-бежевый «Форд» нетерпеливо «бибикнул», и мистер Уилшер, сердечно попрощавшись и с лёгким удивлением оглядываясь на Татьяну, направился к машине.

— Зачем же, коварная амазонка, так невежливо напрягать добродушного дедулю? — задумчиво почесав в затылке, спросил Артём. — Он, похоже, до сих пор находится в состояние лёгкой фрустрации. То бишь, пребывает в полном и окончательном обалдении…

Директор Музея детства разместился на переднем пассажирском сиденье, хлопнула дверца, и машина плавно тронулась с места.

— Во-первых, я просто искренне и прямо ответила на заданный вопрос, — легкомысленно усмехнулась Таня. — Во-вторых, высказала своё частное мнение по озвученной тематике. А, в-третьих, настроила — ради элементарного любопытства — лёгкую мышеловку.

— Объясни, фантазёрка.

— Неисправимая и беременная…

— Хорошо, будь по-твоему. Объясни, пожалуйста, неисправимая и беременная фантазёрка, суть и задачи поставленной тобой мышеловки.

— Пожалуйста, я не жадная. Предположим, что добрейший мистер Уилшер и на самом деле является законченным психопатом, и по ночам — в технологических туннелях лондонского метрополитена — безжалостно и умело режет местных женщин лёгкого поведения. Допустим — только на минутку — что это так…. Я как-то общалась с нашими «конторскими» психологами. Они в один голос утверждают, что все маньяки являются — по определению — людьми легко-внушаемыми и доверчивыми. Более того, зачастую их можно даже спровоцировать на необдуманные и заведомо неосторожные поступки. Так вот, если в ближайшее время в технологических туннелях станции «Майл-Энд» обнаружат труп богато-одетого мужчины, то это будет означать, что моя мышеловка сработала…. Впрочем, я по-прежнему уверена в правоте первоначальной версии — о заговоре высокопоставленных карьеристов. Как говорится, время нас рассудит…. А что с приметной директорской тросточкой?

— Интересная вещица, — признался Артём. — Я бы познакомился с ней поближе, в более спокойной обстановке. На предмет поиска тайника, понятное дело. Надо срочно уточнить место проживания мистера Уилшера и всякие бытовые детали.

— Шутишь?

— Ни капли, любимая…. Ты поела? Допивай свой вишнёвый сок. Будем потихоньку двигаться, предварительно и предусмотрительно навестив пластиковую кабинку под номером три, к дому…

По дороге они заскочили в ближайшую продуктовую лавочку и затарились пивом, серым хлебом, лососем холодного копчения и сушёными бананами.

— Копчёная рыба — к пиву. А к чему — сушёные бананы? — засомневался Артём.

— К моей успешной беременности, — объяснила жена. — Захотелось, вот, понимаешь…

За стойкой консьержа — вместо улыбчивого мужичка с багровым шрамом на правой щеке — сидела мордатая, не в меру накрашенная дамочка. Презрительно сжав тонкие губы в злую нитку, барышня неодобрительно хмыкнула и невежливо отвернулась в сторону.

— Что это с ней? — поднимаясь по ступенькам лестницы, прошептала Таня. — Такое впечатление, что тётка на нас за что-то сердится. А, Тёма?

— Может, просто мучается со вчерашнего похмелья. Или, допустим, её мужичок ушёл к другой, более симпатичной и стройной девице. Не обращай, амазонка, внимания…