Александр Лонс - Договор

О личных изменениях. Чего я могу сказать. За эти месяцы я научилась спокойно ждать — раньше всегда бесило дожидаться кого-нибудь. Стала невероятно сильной, хотя внешне по мне этого не скажешь. Могу заставить окружающих видеть не меня, а совсем другого человека. Вызываю нагрев предмета, к которому прикасаюсь рукой, до температуры обугливания. Но это — плохо, рука получает сильный ожог и потом сутки болит. Легко переношу жару, холод, физическую боль. Да, и еще. Я теперь быстро восстанавливаю повреждения своего тела, если они, конечно, не смертельны.

Я научилась равнодушно и со стоическим спокойствием относиться к вещам и событиям чрезвычайно для меня неприятным — такое проявляется всегда — скорее самозащита, но тоже полезно. Лень моя отступила, я стала хуже пить (не пьянею) и мне за это обидно. Так и не научилась держать язык за зубами, но зато стала больше разбираться в людях и немного меньше им доверять. Напрочь потеряла способность смеяться и разучилась плакать. Оба последних пункта — мне в минус. Наверно, много чего еще. Защитила диссертацию… Ездила в Европу… В Таиланд… Не знаю… Пока тут все, что пришло на ум.

Но я так и не купила себе квартиру, хотя и могла. Живу одна в однокомнатной малогабаритке бывшего мужа. Вообще-то мне так спокойнее — не хочу особенно выпячиваться, да и деньги пока находят другое применение. Живу как в гостинице. В наших малогабаритных квартирах несложно почувствовать себя обитателем гостиничного номера. И дело не только в ограниченной площади, тесной близости стен и потолка, кухни, сортира и входной двери. Сумасшедший ритм жизни выталкивает нас из дома рано утром и возвращает обратно лишь поздним вечером. И большинству остается только мечтать о милом "гнездышке", в котором можно отдохнуть душой и телом. Как один из вариантов воплощения этой мечты, можно порекомендовать идею, реализованную в моей собственной квартирке. Для нее, правда, потребовался кардинальный евроремонт.

Дома у меня все строго, удобно, стильно и рационально. Нет ничего лишнего, никаких нефункциональных украшений, безделушек, колдовских предметов и хрустальных шаров. У меня нет черных котов, летучих мышей, говорящих крыс и посторонних заколдованных принцев. Нет никаких (кроме меня) живых существ — я не хочу брать на себя ответственность за чью-то чужую жизнь, и не хочу привязывать себя к чей-то жизни. Нет даже растений в горшках, и только одна цветочная ваза — обычно пустая.

Шкафы-купе уже давно превратились из заморской диковины в привычный для нас предмет обстановки. Причем их удобство и качество служат достаточным оправданием не самой гуманной цены. Дополнительное свидетельство популярности этих предметов интерьера то, что одну из стен комнаты закрывают деревянные, стеклянные или зеркальные панели. Их можно использовать для решения нестандартных задач. Я, например, держу там не только повседневное барахло и одежду, но и диван. Он у меня откидной, и автоматически опускается, стоит только открыть одну из дверей. Для того чтобы утром, едва спустив ноги с дивана, не утыкаться взглядом во входную дверь, я попросту закрыла ее отодвигающейся зеркальной панелью, и в итоге не только зрительно расширила маленький "пятачок" прихожей, но и оставила "за бортом" всю суету города, множа в зеркалах свою вселенную, свой дом. И пусть у непривычного к подобным иллюзиям гостя возникает ощущение, что выхода из моей квартиры попросту нет. Не так уж это и плохо.

Я ведьма!

Пожалуй, да, но я стою только в начале своего пути, и я больше не буду применять к себе это слово.

Прервав поток этих мыслей, я поворачиваюсь и быстро ухожу с крыши.

Годом раньше.

В тот вечер, приведя в порядок все свои дела, я поехала в весьма известный и очень дорогой фитнес-клуб. Дресс-код был свободный, и я оделась так, как мне было удобно. Casual travel — непринужденный стиль, предусмотрен для частных вечеринок, на приглашениях он сокращенно обозначается Ct. Название этого дресс-кода говорит само за себя: стиль свободный, без галстука, брюки любого покроя, возможны даже джинсы и кроссовки. Но я не собиралась участвовать в вечеринке, принимать массаж, качаться на тренажерах, делать маску или чистку лица. Мне предстояла чистка памяти. Иногда, без всякой системы, ближе к ночи, этот клуб закрывается для посетителей, и его наполняют совсем другие люди — те, кто людьми себя не считает. В такие вечера клуб превращается в Центр Московского Круга Братства Адептов Силы, и там мы проводим свои мероприятия.

…Я подъехала к этому фитнес-клубу, под вывеской которого скрывался наш Центр, за пятнадцать минут до назначенного мне времени. И, разумеется, чувствовала сильное беспокойство. Один умный чел написал, что "счастлив не тот, у которого есть для этого основания, а тот, у кого достаточно жизнелюбия, чтобы радоваться всему, что с ним происходит, и не напрягаться каждую секунду, ожидая удара в спину…" Так вот, никакого счастья я не испытывала, поскольку ожидала если и не удар в спину, то, во всяком случае, какую-то неожиданную гадость в свой адрес. Мне обещали стереть часть памяти, вернее — конкретные воспоминания, относительно одного весьма деликатного дела, что я вела по заданию Круга. Меня предупредили, чтобы я не беспокоилась — все мои навыки и опыт, полученные за отчетный период, будут сохранены — неизменными мне также оставят и все воспоминания, не относящиеся к делу и накопленные за время расследования. Но я знала и другое. Круг Адептов никогда не стеснял себя в средствах и не был обременен какими-либо морально-нравственными категориями.

Я вышла из машины и направилась ко входу в наш Центр. Меня уже ждали. Только я миновала двери, как по бокам возникли двое крепких молодых ребят, которые вежливо взяли меня под руки и проводили к лифту. Мы поехали на самый верх, в помещение, где я никогда прежде не была. Я считала, что там какой-нибудь технический этаж, вроде чердака, или чего-либо подобного. Но я ошибалась.

Круглый зал был освещен спрятанными у основания стен невидимыми светильниками, испускавшими белый рассеянный свет. Сами светло-серые стены незаметно перетекали в темнеющий к центру куполообразный потолок, так что внутренний объем помещения по форме напоминал гигантскую шляпку гриба, метров тридцати в диаметре. Максимальная высота потолка приходилась на середину зала и не превышала трех метров. Пол покрывал темный упругий ковер или ковролин, приглушавший шаги и гасивший звуки. Возможно, было еще что-то, потому что голоса звучали сдавленно и тихо.

Никакой мебели в этом помещении без окон не было, если не считать странного блестящего сооружения, расположенного в геометрическом центре мрачноватого зала. Когда мы подошли к этому предмету, то я получила возможность рассмотреть его получше. Кресло напоминало какой-то невероятно сложный хирургический инструмент гигантских размеров. Его детали были сделаны из полированного блестящего металла — все элементы конструкции покрыты никелем, или хромом, а может, чем-то другим и сверкали, как елочные игрушки. Все они были подвижно соединены какими-то сочленениями, пружинками и шарнирами. Ни мягкого сидения, ни упругой спинки — один металл.