Джейн Кренц - Глубже некуда

— Замолчите, — воскликнула Дженни. — Просто заткнитесь. Пожалуйста.

Изабелла ничего не сказала. Фэллон не шевелился.

Дженни заплакала. Все в ней, казалось, скрутилось под сокрушительной тяжестью скрываемых ею тайн.

Изабелла подошла и обняла Дженни за плечи. Та несколько секунд сопротивлялась, но потом плотину прорвало. Дженни зарыдала на плече Изабеллы.

Чуть погодя Фэллон предложил безупречный квадрат белого льна. Изабелла слегка улыбнулась. Сколько еще современных мужчин носят свежий белый носовой платок на всякий случай: вдруг им потребуется утешить расстроенную женщину, подумала она. Такой характерный для Фэллона маленький жест. Во многих отношениях он был человеком из другой эпохи, из каких-то мифических времен и мест, где ценились честь и благородство.

— Я поверила ему. — Дженни взяла платок, промокнула глаза и глубоко вздохнула. — Мне так жаль, Фэллон. Но он был моим братом. Я должна была ему поверить.

— Знаю, — сказал Фэллон. — Он ведь был моим другом и напарником. Я тоже хотел ему верить.

Дженни еще раз вздохнула:

— Тебе, наверно, известно все на свете. Ты же Фэллон Джонс. У тебя всегда есть ответы на все вопросы.

— Не всегда, — возразил Фэллон.

— В этом случае, я уверена, что есть. — Дженни взглянула на него. — Ты прав. Тем вечером я включила лампу. И я ее спрятала в коридорном светильнике. На меня она тоже подействовала, но не столь сильно, как на тебя, потому что твой дар гораздо мощнее. Я… я знала, что так и будет.

— Такер сказал тебе, что я один из владельцев клуба и продавал этот волшебный свет в его тайных комнатах, — сказал Фэллон. Констатация факта, а не вопрос.

— Да. — Дженни горько умехнулась: — Это все моя вина. Я в ответе за то, что случилось, потому что в первую очередь именно я создала эти проклятые лампы.

— Зачем? — спросил Фэллон.

— В виде эксперимента, — пояснила его бывшая невеста. Сейчас голос ее звучал ровно и как-то безжизненно. — Слишком много препаратов не действует так, как надо, на тех, кто владеет талантом высокого уровня. Я пыталась придумать, как натуропатическими, то есть природными, методами лечить такие проблемы, как депрессия, усталость и посттравматический стресс у сильных экстрасенсов. Существует много работ на тему, как с помощью света улучшить настроение обычных людей. Я подумала, что возможно есть способ использовать свет из паранормального диапазона спектра на людей со сверхъестественными способностями, чтобы достигнуть подобного положительного результата.

— Ясно, — сказал Фэллон.

— В своей работе я отталкивалась от записок одного своего предка, имевшего спектрально-энергетический талант и жившего в девятнадцатом столетии. И придумала устройство, на основе сочетания различного вида янтаря и кварца, которые природно пара-люминисцируют и пара-фосфоресцируют.

— О, черт, — пробормотала Изабелла. — Какие заумные разговоры. У меня сейчас в глазах помутится.

Дженни не обратила на нее внимания. Она упорно продолжала свою исповедь Фэллону.

— Сами по себе эти камни не дают никакого эффекта, но если их собрать определенным образом и активировать правильным сочетанием зеркал, ну, ты понимаешь, что произойдет. Возникают различные состоянии, начиная от эйфории до галлюцинаций и дезориентации. Действие краткосрочное, но крайне непредсказуемое.

— Признаю, что это не моя область, — сказала Изабелла. — Но теория, на которой основываются ваши исследования, звучит очень интригующе.

— Так и есть, — подтвердила Дженни. — И я все еще думаю, что у этой области хороший потенциал. Но как только я провела тесты на собственной версии того, что Такер назвал моей волшебной лампой, то поняла, что хотя и давались лишь маленькие дозы улучшителя настроения, но побочные эффекты могли быть разрушительными. Я так и не смогла найти безопасный способ использовать устройство в качестве натуропатического средства.

— А тем временем Такер узнал о твоих экспериментах и пришел к заключению, что это изобретение могло бы привлечь клиентов в его клуб, — сделал вывод Фэллон.

— Клянусь, я не знала, что он был теневым владельцем «Тайного клуба», — прошептала Дженни.

— Я тоже этого не знал, до самого конца, — признался Фэллон.

Дженни воспользовалась носовым платком:

— Сейчас это уже не важно, но я хочу, чтобы ты знал: я не изобретала волшебную лампу специально для него. Он воспользовался моими записями и сам ее собрал. Устройства нетрудно сделать, если у вас есть нужный кварц, янтарь и обсидиановое зеркало.

— Я никогда и не верил, что ты имеешь отношение к лампам в клубе, — заверил Фэллон.

Дженни слабо улыбнулась ему:

— Правда в том, что я поверила брату, когда он рассказал, будто бы ты владелец клуба и пустил в дело эту ужасную разновидность психического наркотика. После того, как он… умер, мне пришлось поверить, что он сказал мне правду. Иное было просто слишком страшным.

Изабелла коснулась плеча Дженни:

— Вы ведь признали вину брата? Больше не из-за чего так страдать. Именно чувство ответственности вогнало вас в отчаяние.

— Это все моя вина, — вздохнула та. — Не проводи я те эксперименты с чертовыми камнями и не покажи результаты Такеру…

— Если не технология волшебных ламп, нашлось бы что-нибудь еще, что заставило Такера впутаться в неприятности, — заверил Фэллон. — Он любил жить на грани. Со временем всплеск адреналина, когда Такер доказывал, он, дескать, самый умный и быстрый, превратился в его личный добровольно выбранный наркотик.

— Да, — согласилась Дженни. — Думаю, что ты прав. Его потребность в риске стала пагубной привычкой. В семье об этом знали все. Бедная мама постоянно переживала, что он сломает себе шею во время одного из заданий «Джи энд Джи».

— Последним вызовом стало желание доказать, что он может перехитрить «Джонс и Джонс», — предположил Фэллон.

Дженни промокнула глаза платком:

— Даже отлично зная брата, я позволила ему убедить себя, что ты злодей. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Я никогда тебя и не винил, — заверил Фэллон. — Перед тобой стоял выбор, кому верить: своему брату или человеку, которого ты знала не очень хорошо. Черт возьми, да на твоем месте я бы сделал тот же выбор.

С нескрываемым отчаянием она обратила на него взор:

— Ты вправду так думаешь?

— Мы, Джонсы, понимаем, что такое семья, — подтвердил Фэлон.

Дженни скомкала платок и закрыла глаза:

— Не знаю, что и сказать. Спасибо, Фэллон.

Изабелла снова обняла ее:

— А сейчас вам нужно простить себя, Дженни. Только так можно прогнать туман.

Та в замешательстве открыла глаза:

— Туман? О чем вы говорите?

Изабелла улыбнулась и отпустила ее:

— А, неважно. Просто фигура речи.