Ева Гончар - Нектар Полуночи

— Его величество чтит законы и никого не карает без суда и следствия. В отличие от некоторых своих ретивых подданных.

Многоликий промолчал, выжидая. Потрошитель не сводил с него оценивающего взгляда и разве что языком не цокал от удовольствия.

— Процесс будет закрытым, мой мальчик, твоё присутствие там не потребуется. Тебя приговорят к пожизненному заключению и оставят отбывать его здесь, в этой прекрасной современной камере со всеми удобствами. Хорошая новость в том, что томиться в неволе слишком долго тебе не придётся. Через пару недель ты умрёшь от воспаления лёгких. Или даже раньше, если заключённому — совершенно случайно, разумеется — забудут приносить еду и воду. Приятная перспектива, не так ли?

— Ты не пришёл бы сюда, Реймо, если бы она была единственной.

— О нет, она не единственная, — придворный маг осклабился. — Было бы жаль не оставить тебе выбора. Одарённых и так слишком мало, чтобы ими разбрасываться. Особенно таким ценным материалом, как ты!

— И каков другой вариант? — спросил Многоликий, уже догадываясь, что услышит в ответ.

— Предоставить себя для моих исследований, — приподнимая брови, произнёс Потрошитель. — Работать с упирающимся агрессивным объектом — занятие нервное и неблагодарное. Сейчас ты всё-таки не кролик… и не белка, — он фыркнул, вспоминая. — Хотя, я уверен, до белок, кроликов и других симпатичных зверушек дело у нас дойдёт. Со временем — когда я научусь тобой управлять.

Грудь пленника стиснуло змеиными кольцами страха. Потрошитель смотрел теперь прямо в глаза Многоликому своими бесцветными глазами, наблюдая за реакцией. Увиденное его устроило.

— Согласившись, ты немедленно получишь одежду, постель и прочее, — продолжил он буднично. — Ты, конечно, навсегда останешься в Замке, но небо ещё увидишь. Подобрав ключик к твоим способностям, я позволю тебе выйти наверх. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее это произойдёт.

Что можно было ответить? Отказаться, злыдни болотные — значит, сгнить заживо в отвратительной каменной яме. Согласиться — получить шанс вырваться на волю.

— Я принимаю твоё предложение, Реймо, — сказал Многоликий после паузы.

Тон у него был такой же будничный, как у придворного мага, но трясло его теперь не только от холода.

— Прекрасно, мой мальчик, прекрасно! Я в тебе не ошибся, — удовлетворённо гаркнул Потрошитель. — Всё, что нужно, принесут прямо сейчас.

Он удалился, шаркая. Три минуты спустя — подлец Реймо, очевидно, не сомневался в успехе — явились тюремщики. Многоликого приковали наручниками к решётке, затем узилище открыли. Тесное пространство в мгновение ока заполонили вещи. Большую его часть заняла монструозная хромированная кровать с подлокотниками, куда сильнее напоминающая экспериментальный стенд, чем место для сна. Мужчина отвернулся, чтобы её не видеть. О назначении бесчисленных странных приспособлений, которые внесли вслед за нею, не хотелось даже думать.

Оставшись один и получив возможность двигаться, Многоликий переоделся в оставленную ему одежду. Штаны и рубаха из толстой и грубой шерстяной ткани были гадкими на ощупь, но быстро его согрели, боль в ногах утихла. Он умылся, съел тарелку безвкусной горячей похлёбки и остался сидеть у стола. В этот раз ждать пришлось недолго, придворный маг возник у решётки почти сразу.

— Как видишь, мой мальчик, я держу слово. Надеюсь, и ты меня не разочаруешь.

— Что я должен делать?

— Ляг, — Реймо указал подбородком на кровать. — Положи руки на подлокотники.

Многоликий подчинился. Как только он коснулся подлокотников, раздался щелчок, запястья прижало тугими металлическими зажимами.

— Мне не терпится приступить к работе! — Потрошитель потёр ладони и зазвенел ключами, отпирая клетку.

— Но папа!..

— Что «папа»? — Король был рассержен и не скрывал этого. — Я знаю, ты терпеть не можешь Брайж и не чаешь от неё избавиться, но сейчас ты перешла все границы! Выдумать, что она изменяет мне с твоим несовершеннолетним братом… уму непостижимо! Скажи мне такое кто-нибудь другой, я приказал бы выслать негодяя из страны. Но от родной дочери…

— Вот и вышли меня! — звенящим от близких слёз голосом предложила Принцесса. — Зачем ты держишь меня здесь, если даже не веришь мне?!

— Тебе прекрасно известно, зачем. Древних законов никто не отменял, — отец нервно поправил воротник и прищурился. — Прекрати позорить свой титул, ты второй день подряд заставляешь меня краснеть. Меня предупреждали, что девочкам часто бывает трудно смириться с появлением мачехи, но я думал, ты уже взрослая, и…

— Я взрослая!!!

— Так веди себя соответственно! Твоих отношений с Ло это, кстати, тоже касается, живёте как кошка с собакой… — Король придвинул к себе толстую кожаную папку и раскрыл её, давая понять, что аудиенция закончена. — Ступай, ангел, успокойся и приведи себя в порядок. К обеду приглашён ярл Эспеланн. Вчера он сказал, что восхищён и очарован наследницей авитанской короны — надеюсь, высокий гость с Севера не изменит мнения и сегодня.

— Да, папа… — глядя в сторону, вымолвила Принцесса и пулей вылетела в коридор, пока отец не увидел её слёз.

Нужно было зайти к нему вчера вечером, как она собиралась! Ну и пусть у него в кабинете сидел начальник Охранной службы, какая разница? Случился бы безобразный скандал, но Король, по крайней мере, не обвинил бы дочь во лжи, увидев воркующих голубков воочию. «Почему я вчера не открыла дверь? Зачем вместо этого пошла в подземелье?» — упрекала себя Принцесса. В глубине души она понимала: потому и не открыла, что знала — отец не станет её слушать. Чего доброго, ещё и отчитает, как школьницу, не стесняясь начальника охраны. В измену своей ненаглядной жёнушки Король поверит только тогда, когда застукает Брайж и Ло в одной постели.

«О чём ты хотел поговорить? — О нашей с тобой затее!..» — всплыл в памяти подслушанный на балу разговор. Хорошо бы всё-таки выяснить, о какой затее идёт речь — а вдруг это что-то похлеще измены? «Делайте что хотите, я всё равно выведу вас на чистую воду!» — пробормотала Принцесса, упрямо мотнула головой — скрученные в узел волосы тяжело покачнулись на затылке, — стёрла проступившие слёзы и отправилась в свои покои, переодеваться к обеду.

Предписанное этикетом платье из кремовой тафты с кипенью белоснежных кружев по вороту и рукавам было к лицу девушке, но раздражало её страшно — длиной своею и старомодностью. Пока горничная возилась с пуговицами и лентами на спине, Принцесса тоскливо припоминала, как вчера грезила о простой и удобной одежде горожанок, об их простой и удобной жизни, к которой она уже никогда не прикоснётся.

— Моди, ты спятила?! — вспылила она, когда горничная затянула пояс. — Ты меня задушишь!