Расселл Джонс - Выше головы!

«Ритуальность» происходящего напомнила про тот день с Бидди: тогда тоже пришлось вслух расставлять все точки над «и» и призывать в свидетели логоса. Отношения имеют ценность, когда они добровольные… В отличие от заданий по работе — раньше моего согласия не требовалось. Но теперь я больше, чем просто исполнитель.

— Только можно мне помощника? — попросил я. — Консультанта? Я даже знаю, кого. Ему не впервой работать в секретном проекте. И он очень хорошо разбирается в преступлениях! Лучше всех!

— «Изготовление наркотиков».

— Что?

— Изготовление наркотических веществ. И распространение. Насилия здесь нет вообще, а наказание — одно из самых суровых. Вплоть до тридцать восьмого года за преступление такой категории изгоняли на старые территории. Потом стали ссылать в Проект или на шахты. И без права на амнистию.

— А теперь?

— Последний приговор датируется 94-м годом.

— И это до сих пор не отменили?!

— Наверное, ждут 194-го. Чтоб в юбилей! — усмехнулся инспектор Хёугэн, и я окончательно удостоверился, что не ошибся с выбором консультанта.

Хаким Хёугэн не стал выспрашивать, зачем мне всё это нужно — сразу принялся предлагать свои версии. А если бы попытался узнать, то пришлось бы мне одному ломать головы, ведь только Кетаки, Туччи и я должны были знать о том, что конечной целью проекта «Р-П-546» станет секретная инспекция на планету.

— Да, ты в этом спец… — пробормотал я, не скрывая зависти. — Я вроде просмотрел криминальные законы, но там самому не разобраться, я же не судья! И он, конечно, не под такую задачу составлен… Может, лучше взять гражданский устав?

— И что ты там надеешься найти? — ехидно поинтересовался Хёугэн.

Его самомнение заметно поднялось, когда он снова стал консультантом. Сразу заважничал!

— Знаешь, какое самое суровое наказание в гражданском уставе? Месяц поражения в правах.

— И после двадцати двух, — пробормотал я, вспомнив разговор с Леди Кетки по поводу банды Фьюра и Тьюра. — Но записано, что с двенадцати. В воспитательных целях…

— Откуда ты это знаешь? — нахмурился инспетор.

— От Главы Станции.

— Вот как? А что ты ещё знаешь про «большую разницу»?

Он произнёс это как термин. Понятно: фраза из сленга офицеров ОБ и судей. И я уже понимал, что именно она обозначает.

— Ничего я не знаю, — ответил я, стараясь не думать о том, сколько раз придётся коммуницировать Хёугэну его значимость, чтоб он, наконец, утешился. — Только про двадцать два и двенадцать. Поэтому я и обратился…

— Всё верно, без специалиста тебе не справиться, — назидательно произнёс он. — В криминальных законах очень много таких «разниц». Это раз. Два — тебе нужны тяжёлые преступления, не мелочь. А этот раздел наполовину заархивирован. Непосвящённому не разобраться! В конце концов, надо знать историю, а особенно историю законотворчества. Было пять реформ: в пятом, в 38-м, в 59-м, когда начались первые массовые перелёты через СубПорталы, в 124-м и в 177-м, когда твоих «бэшек» ввели в эксплуатацию. Но все эти реформы затрагивали в основном Фикс-Инфо и семейные законы. А тяжёлые преступления не перерабатывали, потому что обращались к ним очень редко. Некоторые статьи полностью утратили актуальность ещё до того, как их успели отредактировать под новые условия. Их так и оставили — и, в конце концов, постепенно убирали в архив. Но не всё. Кое-что сохранилось ещё со времён «Сальвадора»… Ну ты же понимаешь, что некоторые вещи сегодня вообще невозможны!

— Типа наркотиков! — подсказал я.

— Да, и это тоже. По этой статье я трижды отправлял предложение включить архивацию, — заметил он. — Последний раз — за неделю до того, как пришло приглашение на «Тильду». Но эта тема не годится, если только у тебя нет покупателей. Иначе тебя примут за хулигана. И решат, что ты помутился рассудком, потому что изготовлять такое просто так… У тебя же нет покупателей, верно?

— Кто вообще такое покупал? — поинтересовался я.

Он пожал плечами и отхлебнул из кружки. Зелёная столовая, столь любимая Администрацией, пустовала, ужин закончился час назад, но местечко нам нашлось, а также травяной чай и какие-то малосъедобные диетические сухарики.

— В основном простые рабочие, — ответил после паузы инспектор. — Исполнители. Нулевое поколение. Единицы — из первого, а из второго вообще всерьёз только пара была, Михельсон и Дэйт, громкий скандал, потому что Дэйт был назначен секретарём Квартера на «Сальвадоре»! А в основном из нулевого, из свежепринятых. Известный профиль! Работа у них была тяжёлая, развлекаться нормально они не умели, а напряжение копилось. И, в конце концов, они начинали искать способ расслабиться. Склонность, отмечу, имелась, культурная и наследственная. У тебя из знакомых никто под этот профиль не подходит? Что-нибудь из опасных профессий?

Я представил Ганешу Зотова. Или великана Франца… Они долго будут смеяться на моё предложение! Если вообще поймут, в чём суть.

— Это я так, для разминки, — пояснил мой консультант. — Не бери в голову! Устаревшая статья, не сегодня-завтра её уберут из кодекса. Давно пора! Статья из докосмической. Типа преступлений против женщин.

— Например? — автоматически переспросил я, в который раз я взял оранжевый сухарик с тарелки, понюхал, поморщился и положил обратно.

«Из чего они их делают?»

Поужинать у меня не получилось — увлёкся приёмом дел.

— Не знаю, — просто ответил инспектор и пододвинул тарелку к себе. — Это закрытая информация. Тебе лучше знать! У тебя же есть допуск спамера? 20-я статья: «Агрессивные и насильственные действия, совершаемые лицами мужского пола против лиц женского пола».

— А наоборот? — перебил я его. — Женского против мужского?

Хёугэн с жалостью посмотрел на меня, и я вспомнил про тот случай, когда Ядвига Зив пугала меня кнопкой, чтобы я её выслушал. А потом Утенбаева вызвала аж трёх стражей порядка — и они аккуратно вывели опасную красотку… Конечно, эта история успела распространиться, как минимум, в Отделе Безопасности. Инспектор-то должен был знать! И теперь в его глазах я выгляжу психически травмированным бедняжкой .

— Нет, такой статьи нет. И не было, — в его голосе звучало неприкрытое пренебрежение. — Очевидно, не находилось оснований… А вот против женщин — другое дело. Поэтому это специально обговорено в законе.

— И часто бывает? Ну, против женщин? — спросил я, виновато улыбаясь.

— Последний случай — в восемьдесят седьмом. Юрген Феотокис. Он получил две недели лишения гражданских прав. Но до конца не дождался…

Я открыл было рот, чтобы уточнить, но смолчал, потому что догадался, что имелось в виду.

— Для ознакомления с подробностями нужен специальный допуск от СПМ, — заметил Хёугэн, как будто оправдываясь. — Но меня такие темы вообще никогда не интересовали, так что я и не заглядывал. Что-то про больных людей. Только настроение себе портить!